Девушка кивнула в ответ, но от Корри не ускользнул ее быстрый взгляд, полный обиды и разочарования. Вдруг Корри пришла в голову мысль: если бы Ли Хуа не сняла мерку с ее пальца, всего этого не было бы. Она не получила бы кольца, а значит, и не потеряла бы его.

Что же все-таки Дональд сделает, когда узнает, что оно безвозвратно утрачено? Эта мысль не переставала мучить ее. Ясно, что Дональд будет разъярен. Расскажет ли он папе об этом? Потребует ли денежного возмещения? Корри вспомнила, как он схватил ее за руку, как ликовал, видя ее страх и отчаяние.

– Принести тебе черную шелковую юбку?

– Принеси. Я упала на улице и испачкалась.

Корри видела, что Ли Хуа не верит ни единому ее слову.

Папа очень болен… но не смертельно! Эту ложь придумал Дональд, чтобы запугать ее. Но он сделал предложение, а она выбросила его подарок, и этого уже не поправить. Корри почувствовала, что у нее действительно начинает болеть голова.

– Накидку тоже почистить?

– Нет, не нужно… Пожалуйста, оставь меня, мне надо побыть одной. У меня раскалывается голова.

Корри поняла, что обидела девушку, и добавила уже мягче:

– Не сердись, Ли Хуа. Я не хотела быть грубой. Но у меня действительно болит голова. Сегодня утром я фотографировала, и что-то случилось с камерой.

Она задумалась. Трудно было поверить в то, что неприятный инцидент произошел сегодня утром. Казалось, это было так давно.

Две минуты спустя Корри постучала в спальню отца.

– Войдите. Это ты, Корри?

Она вошла и увидела отца сидящим на кровати среди груды подушек. Вокруг были разбросаны страницы «Хроники Сан-Франциско», книги; стояла тяжелая пепельница с дымящейся кубинской сигарой. Он сидел среди этого разгрома, как туземный божок. Корри показалось, что он выглядит вполне здоровым.

– Здравствуй, моя Принцесса. Ты сегодня такая хорошенькая, что можешь привести в трепет сердце любого юноши.

«Неужели он имеет в виду Дональда», – в ужасе подумала Корри.

– Перестань, папа. Вечно ты дразнишься!

Она сделала над собой усилие и улыбнулась со всем очарованием, на какое была способна.

– Ты уже видела сегодняшнюю газету? Конгресс все-таки утвердил создание Следственной комиссии. Как тебе это нравится, а? По-моему, здесь не обошлось без испанцев.

Речь шла о недавно затонувшем у берегов Испании американском военном корабле «Мэйн».

Лицо Кордела Стюарта было обветренным и загорелым. Он вообще был из тех, кто не привык прятаться ни от палящего солнца, ни от соленого морского ветра. Он говорил запальчиво и то и дело возмущенно тыкал пальцем в заголовок газетной статьи.

Корри выждала, пока отец закончит свою тираду, и тихо сказала:

– Папа…

– Что? Да, кстати, как ты сегодня поснимала? Удачно? Если бы не этот проклятый желудок, я бы пошел с тобой в порт сегодня и показал, как следует обращаться с камерой. Вот, посмотри.

Он вытащил из-под подушки пачку фотографий.

– Это я снимал в Вирджиния Сити. Ты только взгляни, какие отличные снимки. Ты можешь сколько угодно расхваливать все эти новые объективы, но ими никогда не сделаешь таких фотографий.

– Папа, я хочу поговорить с тобой.

– Поговорить? Нет, ты только посмотри на это качество, Корделия. Видишь вывеску на магазине в конце улицы? Ведь можно разобрать каждую букву…

– Папа! Я прошу тебя, оставь в покое фотографии и выслушай меня.

– Хорошо, хорошо. Ну, выкладывай, что случилось? Ты хочешь, чтобы я увеличил твое содержание? Если так, тебе стоит только попросить об этом. Судостроение приносит хороший доход, и я могу себе позволить потратить часть денег на мою любимую девочку.

– Нет, дело не в деньгах. Дело в том, что…

Она потупила глаза под пристальным взглядом отца.

– А, наверное, ты наделала долгов и хочешь, чтобы я их оплатил? Но ты же знаешь, что я всегда это делаю.

– Я хотела поговорить с тобой о Дональде. И об остальном.

– Ах, вот оно что! Я давно подозревал, что у тебя не только фотографии на уме.

– Папа, почему Дональд считает, что ты хочешь выдать меня за него? Он даже уверен в этом. Это ведь неправда, да? Я не хочу за него замуж. Папа, мы с Эвери Курраном решили пожениться в августе, если ты благословишь нас. Мы купим маленький домик… мы уже все решили. Вот увидишь, Эвери сможет содержать меня. Он умеет много работать, ведь он сам зарабатывает, чтобы платить за обучение, и…

Она тараторила и не могла остановиться. Папа должен узнать Эвери поближе, тогда он обязательно его полюбит. Это только вопрос времени. К сожалению, Эвери сразу не понравился папе, когда они познакомились на свадьбе Мадлен де Моро.

– Конечно, он красив. И если тебе нужно украшение, а не муж, он тебе подойдет. Больше он ни на что не годен. И я не хочу, чтобы ты с ним связывалась, Корделия.

– Папа!

– Что «папа»? Я хочу видеть рядом с тобой надежного, состоятельного человека, Который умеет работать, а не самодовольного щеголя, который пустит по ветру твое состояние!

Тон, каким говорил папа, не оставлял ни малейшей надежды на то, что его можно переубедить.

– Корделия, ты поняла меня? Выкинь из головы этого Куррана.

– Но мы решили пожениться…

– Нет, этого не будет. И хватит говорить на эту тему. Я не хочу, чтобы вы встречались. Ты слышала?

Корри поняла, что по крайней мере сегодня к этому разговору возвращаться не стоит.

– Я слышала, папа. Сейчас меня больше беспокоит Дональд. Он сделал мне предложение и требует, чтобы я согласилась стать его женой. Он уверен, что ты хочешь видеть в нем своего зятя и с радостью примешь в семью.

К ее ужасу, отец откинулся на подушки и стал молча перебирать фотографии. Большие черные с золотом стенные часы отсчитывали секунды тягостного молчания.

– Папа! Объясни мне, что все это значит! Ты хочешь сказать, что Дональд не лжет, ты действительно хочешь этого?

Корри почти кричала. Отец рассматривал фотографии с таким вниманием, как будто видел их впервые.

– Корделия, я не хотел говорить тебе об этом сейчас. Думал дождаться более подходящего момента, когда ты полностью выкинешь из головы этого никчемного молокососа.

– Эвери не молокосос, папа! Как ты можешь так говорить о нем? Он джентльмен, он сам прокладывает себе дорогу в жизни, и… я люблю его! Он…

– Он смазливый и напыщенный франт. Он живет за счет труда других. Я запрещаю тебе даже думать о нем! Черт побери, Корделия, я следил за тобой и знаю, что ты тайком бегаешь к нему на свидания, чтобы слушать его глупую болтовню…

– Ты следил за мной?! Господи, какой стыд! Ну почему ты его так ненавидишь?

– Успокойся и послушай меня, Корделия. Я хочу, чтобы ты вышла замуж за взрослого, солидного мужчину, который будет в состоянии заботиться о тебе так, как это до сих пор делал я. И я не допущу, чтобы рядом с тобой оказался человек, который тебя разорит, а потом выкинет, как ненужную вещь. Я уже принял меры, чтобы этого не произошло.

– Какие меры?

Корри не верила своим ушам.

– Изменил свое завещание, вот какие. Не знаю, долго ли я смогу еще протянуть. В конце концов, каждую минуту может случиться так, что…

У Корри перехватило дыхание от ужаса, она была не в силах пошевельнуться.

– Папа, ты не умрешь…

– Все мы рано или поздно умрем, дочка. Я хочу это сделать достойно, чтобы потом не ворочаться в гробу при мысли, что какой-нибудь Эвери Курран может обобрать тебя до нитки. У меня есть на примете человек, который может о тебе позаботиться.

Страшная в своей очевидности догадка промелькнула в голове Корри.

– Этот человек – Дональд?

– Да.

Кордел Стюарт как-то мгновенно ослаб, казалось, что силы оставили его. Он сказал уставшим, тусклым голосом:

– Да, Корделия. Я хочу, чтобы вы с Дональдом поженились, и поэтому переписал завещание.

Последние слова отца были невероятно жестокими.

Корри лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Она отказывалась верить в то, что отец мог так безжалостно поступить с ней. Может, он сошел с ума? Но завещание существует, оно подписано, одна его копия у адвоката, другая – в сейфе в библиотеке. Это документ, который имеет законную силу.