— Пф, — подруга даже улыбнулась. — Я на тебя и не в обиде, ты ж у нас заучка, дальше учебников ничего не видишь.

И прозвучало это так, словом, даже не обидно, потому что отрицать подобное было бы глупо.

Наш разговор пришлось прервать, потому что в раздевалку начали заходить девочки.

— Потом ещё поговорим, — шепнула и ободряюще сжала ладонь.

Слёзы Милки в момент высохли, и она лучезарно улыбнулась. Потом и вовсе принялась обсуждать последний каталог от мадам Мони, будто и не у неё минуту назад истерика назревала. Нет, я всё же восхищаюсь её актёрскими способностями. Взять пару уроков что ли, вдруг, пригодиться?

Ай, да кого я обманываю — парой уроков здесь не обойдётся. Если только пару сотен, но и то не факт.

Как я и говорила, занятие прошло относительно спокойно. Мы размялись, пробежали пару кругов и уселись на скамьи, смотря, как зверствует магистр Зэйн в отношении ребят. Мила усиленно делала вид, что ей совершенно наплевать на прицельные взгляды Османа, хотя, когда он переставал пялиться на неё, сама посматривала в его сторону.

Я в который раз задалась вопросом — как же умудрилась пропустить такое? Балда, вот балда. Подруга ещё, называется.

Вздохнула. Пока девчонки обсуждали да и просматривали вышеупомянутый каталог, я достала учебник по магическим плетениям и погрузилась в чтение. Эта дисциплина давалась мне с большим трудом, несмотря на усиленную подготовку к каждой лекции. С теорией проблем у меня не было, а вот практика… Каждый раз что-нибудь шло не так, сколько бы я не тренировалась.

А после физ нагрузки нас ждал сюрприз. У спортивного зала на меня налетела запыхавшаяся Ирма и, заговорщическим шёпотом, произнесла:

— Лета, новый ректор вызвал к себе всех старост групп.

Не знаю почему, но мне вдруг стало страшно.

Раньше мне не приходилось присутствовать при смене начальства в академии, поэтому я не знала, нормально ли это — сбор старост. Или за гранью понимания?

Впрочем, не только я пребывала в неведении. Несколько студентов с параллельных потоков и с других курсов тоже явно недоумевали, с чего это ректор в первый же день решил познакомиться именно с нами. Неужели уже всех преподавателей обошёл?

И пока ребята, по пути к кабинету, придумывали самые невероятные причины из возможных, я думала. Усердно, кажется, даже расслышала, как шестерёнки в мозгу скрипят от натуги.

Магистр Хэйд был странным. Слишком. То застенчивый мальчишка, спотыкающийся и заикающийся, то вполне в себе уверенный мужчина, коим он предстал, когда мы шли к лазарету. Кто из них настоящий?

Может я и не права, но сдаётся мне, что он оказался в академии не просто так. Остаётся надеяться, что его появление никак не связано со мной. Вот уж этого счастья мне точно не нужно. Волею судьбы я очутилась в этом мире. И хоть у судьбы было вполне человеческое тело и обычное земное имя, это не отменяло того факта — я была неучтённой попаданкой с чужими секретами, которые вынуждена хранить. И выдавать я их была не намерена. Никому.

А если причина не я, пусть именно так и будет, пожалуйста, то, что за заварушка намечается?

От размышлений пришлось оторваться — мы подошли к приёмной, которая нас встретила гостеприимно раскрытыми дверьми и секретаршей, которая силилась не то улыбнуться, не то захлопнуть эту самую дверь прямо перед нашими носами.

Второе, по всем понятной причине, она сделать не могла, поэтому сойдёмся всё же на том, что вот этот оскал и есть улыбка.

— Добрый день, мисс Брилиан! — поздоровались мы слаженно, и она с трудом кивнула в ответ, а потом махнула рукой в сторону кабинета.

Выстроившись гуськом, последовали на плаху. Повод, будто с нами просто хотят познакомиться, казался не слишком весомым, а потому, студентам, народу прожжённому, в этом приглашении виделось только худшее. К худшему мы и готовились, пока не увидели накрытый стол — с дымящимся чаем в красивых фарфоровых чашках, вазочками с конфетами и свежей сдобой. Всё, к худшему мы готовились зря, надо было сразу бежать собирать вещи. Потому что добренький ректор куда опаснее деспота и тирана.

— П-проходите, п-п-пожалуйста, — на сцену вновь вышел милейший парень. Он ничуть не был похож на того уверенного мужчину, который язвил мне в коридоре и провожал к целительнице. Лишь только глаза, поблёскивающие коварством из-за линз очков, были прежними.

Старосты застыли в дверях, и мне пришлось брать всё в свои руки. Первой сделала шаг вперёд, первой отодвинула стул и первой же опустилась на него. И всё это под пристальным взглядом смеющихся глаз.

Наверняка, всем стало стыдно, и они последовали моему примеру. Воцарилось неловкое молчание, которое господин ректор прерывать не торопился. Он всё ещё смотрел на меня.

Что, ждёт, что и заговорю первой? Ну уж нет, такой вольности я себе не позволю, даже если язык так и чешется узнать суть сбора. Я же не любопытная, как говорит Милка, хотя она и не знает, причину моей сдержанности. А девиз довольно прост: меньше знаешь — крепче спишь. Попав в этот мир, я зарубила себе на носу, что веду себя, как мышка, никуда не лезу и ни во что не вмешиваюсь. Глядишь, так и проживу долгую и, желательно, счастливую жизнь.

— Д-дорогие ребята, я собрал вас,- наконец начал мужчина, убедившись, что уже достаточно всех напугал и заинтриговал. — Потому что хотел бы познакомиться поближе.

«Насколько близко?» — колко подумала я и тут же себя одёрнула. Эх, Лета, что-то сарказм из тебя сегодня так и фонтанирует. Угомонись уже.

Я скривилась от собственных мыслей, за что тут же получила вопрос:

— Виолетта, вам снова плохо? — о, и столько ядовитой сладости прозвучало в голосе, что я тут же подобралась.

— Нет, благодарю, всё хорошо, — настоящая волна смущения прокатилась от макушки до самых кончиков пальцев. Он так странно выделил слово «снова», что у меня закрылась мысль, будто он точно знал, что в лазарет я ходила совсем не по причине собственного недомогания.

— Это хорошо, — промурлыкал притворщик и продолжил: — Так вот, я хотел бы…

Он не закончил фразу, намеренно, зуб даю. А потом спохватился и закудахтал, словно радушная хозяйка:

— Что же вы, пейте чай. Кушайте, угощайтесь.

Студенты, даром, что лучшие на курсах, оторванными от интриг высоких господ не были, а потому потянулись к чашкам, сделав вид, что только и ждали разрешения монаршей особы. Я не стала исключением. Хватит уже сегодня выделяться, надо быть такой же, как и все.

Ректор смотрел за всеми внимательно, я бы сказала — с маниакальным ожиданием чего-то.

Что-то тут не так. Чашку к губам я поднесла, и даже сделала вид, что отхлебнула, вот только на самом деле пить не стала. Интуиция буквально вопила о грандиозной подставе. И не ошиблась.

Нет, сразу ничего такого не произошло, но когда спустя минут пять самый большой скромник, из которого и в былые времена трудно выудить хоть слово, помимо лекций, первым потянулся за печеньем и с бесстрашием произнёс:

— Так что вы хотите знать, господин ректор? Спрашивайте, я к вашим услугам! — тут я точно уверилась — в чае было что-то более забористое, чем обычная заварка.

Украдкой взглянула на остальных ребят, они тоже растеряли стеснительность, и воззрились на магистра самыми преданными взглядами.

Сердце ухнуло куда-то в пятки, и я уже хотела опустить голову, но вовремя спохватилась. Нужно вести себя как все. Пришлось понадеяться, что в этот раз отсутствующее актёрское мастерство наконец-то проснётся, потому что от него сейчас зависело слишком многое.

Последовала общему примеру и посмотрела на мужчину. На его губах блуждала довольная улыбка, и спустя мгновение, убедившись, что все его внимательно слушают, я в том числе, заговорил:

— Мне бы хотелось знать всё о ваших преподавателях. Желательно, самые грязные секреты, — озноб прокатился по позвоночнику, замерев где-то в районе копчика. М-да, именно на наши филейные части сейчас и свалились проблемы.