В актовом зале нас собирали, так, чтобы все курсы разом и преподавателей в придачу, редко. А потому внеплановый сбор спустя пару месяцев после начала учебного года, вызвал практически у всех студентов закономерный вопрос — что случилось?

— Рыжий, двинься, — прошипела Милка, пытаясь согнать со скамьи детину, ростом под три метра, чтобы освободить нам место на первом ряду, но не тут-то было.

Рыжий, он же Стим, лишь окинул подругу безразличным взглядом и отвернулся. И не удивительно, парень редко выполнял просьбы окружающих, да и вообще практически никак не контактировал с внешним миром, разве что на боёвке он оживал, приводя в ужас своих партнёров. А в остальном — живёт Стим где-то в параллельной вселенной.

— Да ладно, Мил, пошли туда встанем? — потянула подругу в сторону окна — там, почти у самой сцены, каким-то чудом нашлись свободные места.

Девушка фыркнула, погрозила кулаком Рыжему, и недовольно пробурчала:

— Вот нашлю на него какую-нибудь гадость, будет знать, как нос воротить!

Улыбнулась. Хорошо, что даром проклятийцы подруга не владела, иначе бы половина академии была «осчастливлена» из-за её вспыльчивого характера.

— Мил, ты же знаешь, что на него ни одно заклинание не действует.

И не известно — это у него врождённый дар, или какой амулет чудодейственный имеется.

— Да уж, — отозвалась она.

Разговор наш прервался, когда на сцену вышел ректор. Высокий, широкоплечий, с длинными чёрными волосами, забранными в высокий хвост, и надменным взглядом. Магистр высшего ранга, мистер Жорж Луин, строгий и ничуть не справедливый. Мы его боимся, как огня, ещё бы, ведь только стоит попасть в поле его зрения, так обязательно нарвёшься на выговор. И не важно, что выговор надуманный и ты совсем не виноват.

— Доброго дня, уважаемые студенты! — зычный голос разнёсся по залу, пресекая болтовню и смех. — У меня для вас важные новости.

Пауза, эффектная, чтобы каждый из нас проникся моментом. Хотя то, что он сказал дальше, вряд ли бы мы могли ожидать:

— С этого дня бразды правления академией переходят в руки магистра Хэйда.

Кажется, если бы сейчас обрушилась крыша, мы бы удивились куда меньше. А так… С открытыми ртами все студенты смотрели на молодого щуплого мужчину в очках, который спотыкаясь на каждом шагу, подошёл к магистру Луину и пожал ему руку. Потом несмело, путаясь в словах, произнёс:

— Доброго дня, с-с-студенты! — выдохнул, поправил галстук, потом очки, и снова галстук. — Р-р-рад с вами поз-з-знакомиться. Я м-м-магистр Хэйд, ваш новый р-р-ректор.

— Обалдеть! — выдохнула Мила и в наступившей тишине, её слова эхом разнеслись по залу.

Мужчина обернулся. Скользнул по подруге внимательным взглядом, а потом посмотрел на меня. В его серых глазах плескались отнюдь не страх и робость, а насмешка, будто он получал от «представления» огромное удовольствие. Или мне всего лишь показалось?

Он отвернулся, наваждение пропало. И следом ожил зал. Студенты не стесняясь, и не боясь наказания теперь уже бывшего ректора, вдруг озаботились его судьбой, да и своей тоже. Ведь старый ректор он какой? Хоть и вредный, но всё же свой, родной, привычный. А новый? Кто знает, чего от него ждать?

Магистр Луин от вопросов отмахивался неохотно, медлил с ответами, всем видом показывая: «Вот, видите, магистр Хэйд, как меня ценят студенты? Такое уважение ещё надо заслужить!»

А магистр Хэйд, в свою очередь, скромно стоял в сторонке, наблюдая за происходящим через толстые линзы очков. Очень внимательным взглядом наблюдая, должна заметить.

— Лета, это что сейчас было? — всё ещё пытаясь отойти от шока, выдавила Милка.

Я пыталась не смотреть на нового ректора, но взгляд к нему будто магнитом притягивало. Я успела рассмотреть и тёмно-синий галстук в чёрную клеточку, и запонки на рубашке — блестящие, дорогие, наверное, и ремешок часов…

Благо он всё это время смотрел в другую сторону и мои гляделки не замечал.

— Это было что-то, — пробормотала глубокомысленно, не зная, что ещё ответить.

— Как что? — сзади к нам наклонилась наша одногруппница — Ирма, жгучая брюнетка со скверным характером. — Это наш билет в прекрасную жизнь без выговоров и отработок!

Я ещё раз внимательно посмотрела на «билет» и скептически уточнила:

— Откуда такая уверенность?

Нет, всякое может быть, конечно, да и не производит молодой ректор впечатление строгого и безжалостного человека, но его взгляд… Понимающий, обещающий, я бы даже сказала предвкушающий что-то неординарное, надежду на светлое будущее не вселял.

— Да, вдруг он завтра половину академии отчислит? — поддержала меня Мила.

Ирма негромко рассмеялась:

— Кто? Этот⁈ Выгонит? Не смешите меня, девочки, такие ботаники и муху обидеть боятся, а тут — целый студент! Да не один — толпа!

М-да… Интересные у неё выводы, да только не стоит спешить в них верить. Что-то тут не так, во всей этой истории.

Магистр Луин не стар, чтобы уйти на покой, ему бы ещё трудиться и трудиться на своём поприще, а тут… Новый ректор. Да не кто-то из заслуженных преподавателей, а какой-то, пф… мальчишка на его место!

Странно.

— Не зна-а-аю… — протянула задумчиво, вновь бросив взгляд на магистра Хэйда, и что дёрнуло мужчину в этот момент посмотреть в мою сторону.

И вновь я вижу в серых глазах насмешку, будто вся ситуация в целом его веселит. Всего на мгновение на его губах наметилась улыбка и тут же пропала. Я же с недоумением моргнула, пытаясь понять — почудилось мне это или нет?

Наверное, недовольный вой студентов и бесчисленные вопросы так и лились бы нескончаемым потоком, потому что магистр Луин явно не торопился прекращаться вакханалию. Зато контроль над ситуацией в свои руки взял молодой и неопытный, теперь уже, ректор. Он прокашлялся, пару раз произнёс что-то, что тут же потонуло в оглушающем гуле учащихся, и со следующей попытки совершенно другим тоном добился тишины:

— Общее собрание окончено, будьте добры пройти на занятия.

Голос прозвучал так, так… Словом никто возражать даже и не подумал. Студенты, бросая опасливые взгляды на мнимого милашку, потянулись к дверям, а магистр Хэйд вновь вернул лицу глуповатое выражение, вот только я, теперь уже совершенно точно, уверилась в своей правоте — не так прост этот мужчина, каким хочет казаться.

Не только студенты получили свою порцию шока — преподаватели, все, как один, находились в прострации. Новость особенно подкосила магистра Аннэ. Она ходила по кафедре туда и обратно, то и дело вытирая скомканным платком красные глаза, и пыталась начать лекцию. Выходило у неё откровенно плохо, поэтому я, на правах старосты группы, поднялась со своего места, налила в стакан воды и подошла к растерянной женщине.

Казалось, она не совсем понимала, где находится, поэтому позволила усадить себя на стул и безропотно приняла из моих рук стакан. Сделала глоток, потом ещё один, и всё же посмотрела на меня более осмысленным взглядом:

— Виолетта, что же это… Как же это…

Я лишь тяжело вздохнула и предложила:

— Может быть, сходить в лазарет за успокоительным, магистр?

В любое другое время она бы непременно отказалась, потому что растерянность и чудаковатость были присуще преподавателю духовных ценностей, но не в этот раз. Она закивала, как болванчик, и вновь всхлипнула.

Наш третий курс уже перерос глупости и я была уверена, что никто дебоширить и стоять на ушах не будет, но всё же обвела выразительным взглядом аудиторию и произнесла:

— Сидите тихо, — и, спустившись с кафедры, подошла к Миле: — Проследи, пожалуйста.

Подруга подбоченившись, кивнула. Уж кто-кто, а она не допустит произвола, только если сама же его и не учинит. Но тут девушка не стала бы подставлять магистра Аннэ — её мы любили всей душой. Она не раз покрывала нас, так что теперь пришла наша очередь отплатить за добро.