Айко укоризненно качала головой, вскользь бросала:
— Эх, девочка, как же ты с мужниным домом управляться будешь...
А Сора только смеялась, ускользая в сад, чтобы посплетничать с Аюми под тенью дзельквы. Сейчас же, глядя на запустение, которое разрослось по поместью подобно паутине, она жалела, что не слушала Айко.
Женское крыло, в котором ее поселили, и главная часть дома выглядели почти приемлемо, но мужская... Мебель — то, что от нее осталось, — казалась настолько древней, что грозила рассыпаться от одного взгляда. На циновки было жалко смотреть — их будто потрепал зубами огромный зверь.
Ее охватило отчаяние. Сора не могла представить, сколько времени, сил и средств потребуется, чтобы вернуть поместью прежнее величие. Но что гораздо страшнее — она не знала, с чего начать.
Помогла верная Аюми, тенью скользившая за своей госпожой.
— Нужно тут все хорошенько отмыть. Для этого необходимы слуги.
Она оглядела помещение и добавила:
— Много слуг, госпожа.
— Позови девушек, которых привезли готовить праздничный ужин, — попросила Сора.
Аюми была права — следовало избавиться от хлама и пыли, что копилась тут, похоже, столетиями.
Служанка умчалась, оставив Сору в одиночестве. В комнате, где она находилась, почти отсутствовала мебель, не считая изящного комода у стены со множеством шкафчиков. Подойдя к нему, Сора провела пальцем по лакированной поверхности, снимая толстый слой пыль, аккуратно потянула за верхний ящик — с протяжным скрипом тот неохотно поддался.
Внутри обнаружились свернутые письмена — пожелтевшая ветхая бумага, тонкая, как крыло бабочки, темные чернила. Поверх лежало массивное кольцо с круглым камнем. Сора взяла украшение, повертела в руках — похоже на серебро, почерневшее от времени.
Она хотела достать и письма, но за спиной раздались шаги Аюми. Закрыв ящик, Сора обернулась с виноватым видом, точно они поменялись местами: Аюми была госпожой, а Сора — любопытной служанкой. Кольцо, спрятанное в ладони, жгло кожу.
— Госпожа, — последовал поклон, — девушек рано утром отослали в деревни.
Сора нахмурилась.
— Что? Но почему? — ее гладкий лоб изрезала еле заметная морщинка. — Слуги необходимы этому дому, как растениям вода. Кто распорядился?
— Кейко, — последовал ожидаемый ответ.
Сора вздохнула.
— Ясно. Что же, раз Кейко пригласила этих девушек, она же и имела право их отослать.
— И что теперь делать, госпожа? — робко поинтересовалась Аюми.
— Я сама поеду в деревню и отберу слуг. Как и говорила, — с нотками раздражения поведала свой план Сора.
— Но господин Хаттори...
Аюми осеклась, увидев тень, набежавшую на лицо госпожи при упоминании мужа.
— Я спрошу дозволения, само собой, — ответила Сора таким тоном, что было ясно: ей очень не хотелось этого делать. — Он у себя?
— Насколько мне известно, господин Хаттори еще не покидал свой кабинет, — бойко отчиталась Аюми.
— Отлично, — Сора направилась в главную часть.
В пустынных коридорах не было ни души. Звук собственных шагов, который Сора никогда не слышала в родном доме, эхом разносился по поместью. Перед дверью, ведущей в кабинет Райдена, она остановилась, обнаружив неожиданное препятствие.
Кейко, стоящая в коридоре, напоминала цепного пса, грозно смотрящего на всех, кто пытался подойти к ее хозяину.
— Добрый день, моя госпожа, — проскрипела она. Спрятав руки в длинных рукавах, Кейко поклонилась. — Вам что-то угодно?
Ее настороженный взгляд ясно давал понять: она готова к схватке.
— Я хотела увидеть супруга, — спокойно ответила Сора. Ругаться с вредной служанкой она не собиралась. — Он занят?
— Да, и сильно. Боюсь, он не сможет вас принять, — Кейко смягчила отказ еще одним поклоном, но в ее глазах блеснуло торжество.
Встревоженная Аюми переминалась с ноги на ногу за спиной своей госпожи, ожидая, что хозяйка отчитает служанку за наглость. Но Сора только улыбнулась — кончики ее губ изогнулись, придав лицу лукавство.
— Хорошо. Не смею отрывать господина от важных дел, — бывшая Моримото втайне наслаждалась замешательством Кейко. — Я зайду попозже.
Недоверчивый взгляд провожал их вплоть до поворота — стоило Соре оказаться вне досягаемости бдительной служанки, как она услышала взволнованный шепот Аюми:
— Она солгала вам, я уверена!..
— Тише, — шикнула на нее Сора. — Нет разницы, солгала она или сказала правду. Главное, что моя совесть чиста.
— Вы что же это удумали? — побледнела Аюми.
— Я поеду в деревню, — объявила Сора. — Раз господин так занят, что у него и минутки нет, то придется принимать решение самой.
— Но... Но госпожа, — взмолилась Аюми, — это может быть опасно! Вы же не знаете дороги...
— Из поместья ведет одна дорога, не заблудишься, — хмыкнула Сора. — Верхом ездить я умею, ты тоже. Хорошо, что Айко не стала запрещать тебе учиться со мной.
Аюми побелела лицом еще сильнее. Лошадей она побаивалась, и уроки посещала только потому, что Соре было скучно одной. Пока служанка лихорадочно искала новые аргументы против безумной затеи, они уже покинули дом и вышли во внутренний двор, где располагалась конюшня.
Идя по мощеной плитке, Сора оглядывала аскетичное убранство, которое разбавляла лишь пара деревьев, чьи корни бугрились, ломая камень. День был солнечным, ясным, на ветвях звонко распевала песни одинокая птица.
Сора остановилась так резко, что Аюми едва не влетела ей в спину.
— Что такое, госпожа? Вы передумали? — с надеждой спросила служанка.
Сора покачала головой.
— Тишина. Ты слышишь? Почему нет голосов?
— Потому что в поместье нет слуг, — опасливо напомнила Аюми.
Выражение лица госпожи пугало — на нем застыл ужас вперемешку с недоверием. Так выглядела старая Рэй, когда ей поведали, что нашлось тело сына, который исчез около десяти лет назад...
— Воины, — промолвила Сора. — Почему нет голосов воинов?
Ни звона стали, ни громких переговоров — ничего. Отряд из мужчин — всегда шум.
— Ты говорила, они живут в мужском крыле, — Сора нашла глазами окно комнаты, в которую она заходила утром. — Но там никого не было.
Аюми торопливо поклонилась.
— Я не солгала вам, госпожа. За крылом есть пристройка — и воины господина Хаттори, и люди господина Ивао были размещены там.
— Дядя уехал, — задумчиво произнесла Сора. — А где же люди моего мужа?
— Сходить и узнать? — робко предложила Аюми.
— Позже, — решила она. — Сначала посетим деревню.
— Госпожа, бросьте, дурная затея, — продолжила уговаривать ее служанка, когда Сора зашла в конюшню.
Запах сена, конского пота и кожи ударил в нос. Пройдя вдоль денников, в которых нервно втягивали ноздрями воздух лошади — все как на подбор, гнедые и рослые. Сора дошла до самого конца, ища свою кобылу — подарок отца на шестнадцатый день рождения.
Ее звали Чикара — мощь, сила. Невысокая, но крупная лошадь с отлично развитой мускулатурой и широкой грудной клеткой оправдывала свое имя, с легкостью переправляясь через реки с наездницей на спине.
Аюми поглядывала на других коней с опаской — своей лошади у нее не имелось.
— Поедешь со мной, — решила Сора, поглаживая Чикару. — Чикара сможет выдержать нас обеих.
Увидев хозяйку, та радостно заржала, а Сору укололо чувство вины — она совсем позабыла о своей кобыле. Кто ухаживал за ней эти дни? Грива Чикары выглядела чистой, а сама она казалась довольной и счастливой.
— Может быть, попросить сопровождение у господина Хаттори, — заикнулась Аюми, прижав руки к груди. — Несколько человек...
Она замолчала — со стороны входа раздалось негромкое шарканье. Так ходят старые или получившие травму люди — осторожно, приволакивая ногу. Лошади, ведущие себя беспокойно с момента появления Соры, неожиданно успокоились и притихли, внимательно следя за идущим мимо денников пожилым мужчиной.
Если бы слово «старость» получило физический облик, то он бы в точности соответствовал внешности старика. Скрюченный, сухопарый, с кустистыми белоснежными бровями и высохшей кожей, что плотно обтянула его череп — он был похож на воплощение Смерти.
