— Вот именно, — кивнула мама, — стена и есть. И разговаривать тоже со стеной.

Папа поморщился:

— Что ты заладила? Разговаривать-разговаривать… можно подумать, супруги только тем и занимаются, что беседы беседуют.

— Как же без разговоров? — всплеснула руками мама. — А как ещё людям достигать единства, если не открывать друг другу душу?…

— Мам, пап, — дождавшись короткой паузы в их перепалке, Надя смогла вставить слово: — Зачем вы спорите? Толик мне действительно не подходил, и это уже дело прошлое. Может, и Костя не подойдёт — я пока не знаю. Но мне кажется, это я должна решать сама, только мне с ним надо сначала поближе познакомиться.

— Вот это правильно! — крякнул папа.

Мама покачала головой:

— Мне кажется, ты с ним только время потеряешь. Но смотри сама. Нравится — встречайся.

Папа потом ещё пришёл к Наде в комнату и принялся уверять её, что такой молодой муж — это настоящее сокровище, что из него можно слепить всё, что ей нужно в деталях, а база: сила и ответственность — у Кости уже есть. Что он толковый, сообразительный и при этом добрый парень. И что немаловажно — ведёт абсолютно здоровый образ жизни. Надя заверила папу, что всё это она обязательно учтёт, но окончательное решение примет сердцем.

Костя опоздал на службу. С его габаритами (которые, надо признаться, Наде нравились), протискивание через толпу напоминало ход ледокола в Северном Ледовитом океане, и вызывало возмущение среди прихожан.

— Простите! — пробасил он с широкой улыбкой Наде, остановившись возле неё. — Я ничего важного не пропустил?

Надя поджала губы, чтобы не улыбаться (нельзя же поощрять Костину непунктуальность!), и неопределённо качнула головой. На самом деле, конечно, пропустил: в Божественной Литургии нет неважных частей, а мешать другим верующим сосредотачиваться на молитве — и вовсе дурной тон. Но и начинать отношения с нравоучений не стоит, тем более что парень делает первые шаги в религиозной жизни, и сейчас важно не отпугнуть его от церкви.

Несмотря на массивность его фигуры, Косте, кажется, тяжеловато было стоять неподвижно два часа подряд: он постоянно переминался с ноги на ногу и поводил мощными плечами, порой задевая Надю и других прихожан. А потом, склонившись к самому ушку, извинялся горячим и щекотным шёпотом. В такие моменты Надя понимала, что Костя — просто большой (по физическому размеру) ребёнок. Мама права, вряд ли он готов к тому, чтобы строить семейную жизнь, но Надя всё же решила не рубить с плеча, хотя бы из уважения к отцу.

— Ну что, как впечатления? — спросил папа, когда служба закончилась целованием креста и Надя с Костей вышли на улицу.

— Странно, — признался молодой человек. — Всё непривычно: долго стоять, дым этот пахучий, да и толпа…

— Не то что летом на набережной, да? — подколол его папа. — Всё то же самое, только вместо ладана — запах шашлыков…

Костя смущённо улыбнулся:

— Это для меня пока тоже непривычно.

Они выпили чаю в беседке, а потом Надя засобиралась на кружок Евангельских чтений. Это было последнее дело в храме — и можно будет поехать домой пообедать, а потом к детям в больницу. И пробыть там часов до четырёх…

— Признаться, я думал, что вы с Костей сходите погулять на набережную, — сказал папа.

Надя вопросительно взглянула на молодого человека, тот с готовностью кивнул. Надя нахмурилась:

— Вообще-то, это очень важно для меня — библейский кружок. Может, сходишь со мной? — добавила она с сомнением, но Костя и тут согласился. Похоже, этот парень из тех, кто всегда говорит «Да».

Однако на чтении и обсуждении Евангелия от Луки Костя откровенно скучал, а примерно через сорок минут, оглянувшись на своего соседа по парте, Надя обнаружила, что он… спит! Младенческим сном. Она осторожно потормошила его, но усилия её оказались тщетны. Надя решила оставить его в покое, и только когда все поднялись для молитвы Богородице, толкнула посильнее. Костя вздрогнул так, что парта чуть не перевернулась, и громогласно рыкнул, перепугав других прихожан. Наде от стыда за него хотелось провалиться сквозь землю. Но отказать Косте в прогулке по набережной она не смогла: папа смотрел на неё с таким настоятельным и одновременно просительным выражением лица…

Всё, однако, оказалось не так уж плохо. Костя, может, и не имел хорошего образования, зато у него в запасе оказалась тысяча и одна забавная история про армию. Каким-то он сам стал свидетелем, какие-то ему рассказывали другие военнослужащие.

— Про «дурацкие» задания в армии все слышали, типа, заставляют делать всякую ненужную фигню. Но на самом деле, у этого бывает логичное объяснение. Вот, как-то наше отделение сержант заставил рыть траншею прямо у штаба, начиная от флагштока. Взяли лопаты, начали копать. А он говорит: не торопитесь, давайте помедленнее. Ну, мы замедлились. А где-то через час говорит: закапывайте обратно. Закопали, построились, а он и говорит… Как думаешь, что? Ну, зачем всё это было?

Надя предположила:

— В православии это называется послушанием. Ну а в армии субординацией, наверное…

— Ага, щас, держи карман шире! Сержант увидел, что три вагона картохи приехало, и если срочно занятие нам не придумать, то мы все, вместе с ним, пойдём её разгружать. Вот и придумал. Да не где-нибудь, а прямо у штаба. Если б его за руку поймали, стали расспрашивать, кто приказал, на гауптвахту бы отправили, но он всё чётко рассчитал, и мы вместо трёх суток разгрузки картохи просто покопали траншею пару часов, а за это время других добровольцев нашли…

— Батя мой служил на границе с Китаем и Монголией. Местные жители приносили в дар духам на алтарь недалеко от нашей части разные вещи, в основном еду. Прикинь, духи её и ели…

Надя непонимающе выпучила глаза.

— Ну, ДУХи, — пояснил Костя, — срочники первого года службы…

Надя ещё больше ужаснулась:

— Воровали с их капища идоложертвенную пищи и ели?!

Тут пришёл Костин черёд хлопать глазами, а Надин — объяснять:

— То, что язычники предлагают своим ненастоящим богам, а на самом деле бесам, христианину ни в коем случае нельзя есть! Это тяжкий грех пред Господом.

— Жрать захочешь — и не то ещё схаваешь, — буркнул Костя, похоже, недовольный её короткой проповедью.

— А эту мне один знакомый рассказывал: его дед служил в одной части, и к ним должен был для проверки генерал приехать, зверюга и большой любитель топографии…

— Чего?

— Ну, карты военные, с отметками всякими. Так вот, командир полка собрал всех и сказал привести карты в порядок. Обозначить расположение объектов узла связи и так далее. Сделать все очень качественно. А дед моего знакомого как раз оказался дежурным по части. Обязанности свои выполнял, а про карту только под утро вспомнил. Ну, и накарябал как попало, что смог. Утром командир у всех проверил карты, и этому дежурному пообещал полный кабздец от генерала. И что ты думаешь? Приезжает генерал и сходу начинает эти карты проверять. Прошёл по строю, помрачнел так, а возле дежурного остановился и говорит: выйди из строя и всем покажи карту. Тот трухнул, да делать нечего. Развернул карту к товарищам по части, а генерал вдруг как заорёт матом: «Вы, мол, такие-растакие, придурки, думаете, в окопе под обстрелом будете цветными карандашами по линейке карты чертить? Один нормальный офицер в части. Всем всё переделать!»

Тут Надя рассмеялась. А в животе у неё заурчало. Ещё бы, с утра маковой росинки во рту не было, а уже время обеда подошло или даже прошло. Костя предложил ей зайти в столовую.

— Я бы пригласил тебя в ресторан, — сказал он смущённо, — да с деньгами пока туго. Такое жильё дорогое, зараза, большая часть зарплаты на него уходит…

— Это ничего страшного! — успокоила его Надя. — Давай зайдём в супермаркет, и я куплю себе ряженку — мне этого вполне хватит.

Костя нахмурился:

— Ну вот ещё! Нет-нет, так не пойдёт. В конце концов, свидание у нас или что?