— Не знаю.

— Ясно…

Он ещё потёр асфальт носком ботинка, а потом махнул рукой и двинулся прочь.

Надя села на лавочку у подъезда и набрала Влада на телефоне.

— Да! — моментально ответил он. Раздражённо.

— Я только хотела убедиться, что вы таки не явитесь в квартиру моих родителей в своeм боевом виде. Вы не хотите поговорить со мной?

— Хочу!

— Тогда я жду вас у подъезда.

— Вы живёте не в том доме, который прежде мне называли! — начал Влад с укора, едва приблизившись к лавочке. Всего через минуту. — Это из-за него? Из-за этого… пингвина?

Надя рассмеялась:

— Как странно! Мне кажется, Антон совсем не похож на пингвина.

— Вы не ответили на вопрос!

— Может быть, перейдём на ты? — с улыбкой предложила Надя.

— Не раньше, чем вы поклянётесь мне, что виделись с ним в последний раз, и вообще…

Надя посерьёзнела:

— А на каком, собственно, основании?

Влад сел на лавку и опустил голову. Взъерошил волосы.

— Я снова веду себя, как идиот…

— Нет, ты ведёшь себя, как ревнивый… кавалер. Хотя мы ничего такого не обсуждали. Точнее, ты ничего такого не предлагал.

— Почему ты не позволила ему себя поцеловать, а мне вчера позволила?

Надя нахмурилась. Опять он пытается вытянуть из неё какие-то признания…

— Вчера был особый вечер, большое расстройство из-за твоего коллеги и друга.

— Значит, если я сейчас попытаюсь тебя поцеловать, то ты не позволишь?

Надя отрицательно покачала головой.

— Жестокая! Думаешь, я уже забыл своё расстройство?

Надя закатила глаза:

— Скажи лучше, как ты здесь оказался.

— Хотел тебя увидеть.

— Это похоже на преследование.

— Возможно, так и есть. — Влад всплеснул руками: — Я не знаю, что со мной. Как будто я сошёл с ума и не контролирую собственные поступки.

— Ты действительно ведёшь себя, как ребёнок. Удивительно! А при знакомстве мне показалось, что ты такой серьёзный и строгий…

— Так оно и было. Моё детство началось именно тогда.

— И что будем с этим делать?

Влад снова взъерошил волосы.

— Я уже всю голову себе сломал, думая об этом.

Воцарилось молчание. Надя терпеливо ждала.

— Мне очень нужно, — сказал наконец Влад, — просто необходимо, чтобы… ты больше ни с кем не встречалась. Иначе я сойду с ума.

— Вообще ни с кем?

— Совершенно.

— Тебе не кажется, что это нечестно? Я могу хотя бы узнать причину?

— Причина дурацкая. Мне стыдно её тебе называть.

— А сроки?

— Полгода.

— Нет, — Надя покачала головой. — Это невозможно.

Именно полгода дал ей крёстный, чтобы кого-то найти. Конечно, трудно искать жениха, будучи влюблённой, но так она совсем оставит себя без шанса на материнство.

— Ты куда-то торопишься?

— Да. Моя жизнь уходит.

— Ты смертельно больна?

— Что-то вроде того, только без смертельного исхода.

— Давай я найду врача… Надя, я всё для тебя сделаю…

— Не нужно. Мне не нужен врач.

— Тебе нужен мужчина… чтобы вылечиться?

Надя встала.

— Я не хочу это обсуждать.

Влад тоже вскочил.

— Хорошо. Ладно. Дай мне месяц. Потом я с ним поговорю.

— Твоя причина мужского пола?

— Да… это просто… неважно.

Тут Наде пришла в голову гениальная мысль:

— Подожди, но я тоже могу кое-что сделать.

Она ведь могла выполнить требование крёстного прямо сейчас и тем самым освободиться от него! Ну, увидит этого племянника, ну скажет дяде Лёне, что он ей не нравится — и дело с концом.

— Но для этого мне нужно увидеться ещё с одним мужчиной. Один раз.

— Один? С кем это?

Нет, одного может не хватить, как с Костей — крёстный возмутится, что она так поспешна…

— Ну, может, пару.

— Начинается…

— Точно не больше трёх!

— Надя, это исключено!

— И никаких объятий и поцелуев…

— Ты пригласишь меня на все три, чтобы я проконтролировал?

— Ты должен доверять мне.

— Я уже доверял…

— Мы ни на что не договаривались. Я вообще не понимаю, о чём мы спорим. Я, кажется, пока свободная девушка!

— Я с этим не согласен!

— Тогда скажи это!

Он обхватил её за талию, крепко прижал к себе и, уткнувшись в шею, прорычал:

— Ты моя, моя, моя…! Только моя, я не согласен тебя ни с кем делить!

— А ты… У тебя больше никого нет? Девушек я имею в виду…

— Ну конечно, нет, Надюша, неужели ты не видишь? Невозможно так сходить с ума по одной девушке и параллельно встречаться с другой. Я бы не смог.

— Хорошо. Ладно. Так… что мы будем делать? Встречаться тайно от твоей причины?

— Нет, ты права, это глупо. Мы взрослые люди, я поговорю с ним и… и познакомлю вас! Он поймёт меня, он простит.

Очень долго они не могли расстаться. Влад без конца обнимал Надю и целовал её, пока щёки не начали гореть, словно их натёрли парчовой тканью. Расстались они уже почти ночью, так что дома Надю ждала выволочка.

Владимир шёл в "Доверие" не без некоторого трепета. Ему очень хотелось увидеть Надю, но оправдывал он свою надоедливость необходимостью ещё раз, уже окончательно поговорить с дядей. Возможно, разочаровать его и разорвать с ним отношения. Со вторым своим отцом. А по степени душевной близости — возможно, и первым. Чувствительность вообще была не в характере Владимира, он и волнение испытывал редко… но в последнее время всё кардинально изменилось. Из-за Нади.

Когда он давал слово дяде Лёне, что больше не станет сам заводить романы, а отдаст бразды правления своей личной жизнью в старые опытные дядины руки, ни один нерв у него не дрогнул. Владимир в самом деле не обладал счастливой способностью разбираться в женщинах и, желая создать нормальную семью, которой лишился в слишком нежном возрасте, несколько раз жестоко ошибался. Всякий раз дядя настоятельно предупреждал его об ошибке, но Владимир считал, что уж эта дама точно ему подходит. К счастью, каждый такой неудачный (но как правило достаточно длительный) роман заканчивался до регистрации брака, хотя один раз Владимир со своей избранницей успели подать заявление в ЗАГС. Но все девушки успевали показать истинное лицо вовремя и трагедии не случалось — как утверждал дядя, по милости Божьей. Если бы Владимир женился, а тем более завёл детей, он бы наверняка остался тащить свой крест всю оставшуюся жизнь — такой уж это был человек. Ответственный и верный слову.

Но на Наде эта верность пошатнулась. С его последней попытки обрести близкую женщину и уговора с дядей прошло уже несколько месяцев. Владимир без труда преодолевал искушения познакомиться, сблизиться, завести отношения с дамами. А вот с Надей — не смог. Она поразила его до глубины души ещё в первую встречу, когда просто нежным голосом и прикосновениями к незнакомому (!) юноше смогла утишить его боль. Потом случайно открывались всё новые и новые подробности её характера, которые очаровывали и притягивали Владимира всё сильнее. Надя оказалась такой доброй, нежной и порядочной, что даже её невзрачная манера одеваться не могла затмить этого сияния души. Хотя обычно Владимир был требователен и придирчив к женской внешности — дядя утверждал, что тут-то и кроется причина его неудач в личной жизни. Каким-то странным и нелогичным образом внешняя яркость обычно сочетается у девушек с дурным характером.

При этом сама Надя очень красива и стройна — её просто нужно немного приодеть. Когда Владимир увидел её в том платье и сапожках на каблуках, то понял: она его идеал. Девушка, специально созданная для него. Как будто по заказу. Ни одна другая с ней не сравнится. Наконец он обретёт желанный покой и счастье…

Оставалось сделать только одно — поставить в известность об этом дядю. Вроде бы просто, но у Владимира тряслись поджилки. Как в детстве, когда он разбил любимую дядину статуэтку Божьей Матери…

Это был не первый их разговор о Наде, но дядя и слушать ничего не хотел о том, что "в этот раз ошибки быть не может". Он вбил себе в голову, что нашёл идеальную пару для племянника — какую-то свою крестницу (у него их было вагон и маленькая тележка), и нужно просто подождать полгода, а потом хоть сразу под венец. Разумеется, Владимир мог отказаться, в конце концов, он не крепостной крестьянин, однако дядя требовал, в соответствии с их договорённостью, хотя бы знакомства. Через полгода. Но Надя ясно дала понять, что не станет ждать так долго. Это немного смущало Владимира — что она так торопится завести с кем-то отношения… но, с другой стороны, девушка она взрослая, традиции в семье могут быть разные: может на неё давят родители, не желая, по древним меркам, видеть свою дочь "старой девой". Да и сама она намекала на какую-то необходимость… Впрочем, всё это было не так важно. Владимир и сам больше не мог изображать эту невнятную дружбу с Надей, ему отчаянно хотелось большего, а о разрыве не могло идти и речи. Он не представлял рядом с собой никого, кроме Нади.