Как бы там ни было, он остался.

Прошла еще неделя. Дневная выработка по-прежнему оставалась низкой, а процент бракованной продукции высоким.

— Завтра снимаю тебя с этих деталей,— объявил ему как-то утром начальник цеха.— Снимаю! — твердо повторил он, ожидая привычного возражения и, может быть, даже грубости.

Но Мишка промолчал.

Работал он в этот день без всякого интереса. Даже не пытался стараться. Но произошло чудо.

Когда он принес ящик с деталями в ОТК, там только руками развели. Все они оказались самого высокого качества. Послали за начальником цеха. Тот проверил все сам. Продукция полностью соответствовала требованиям ГОСТа.

— Поздравляю! — громко сказал он, обращаясь к Мишке.— Оказывается, умеешь работать... Свое распоряжение отменяю. Давай и завтра в том же духе!

— А ты что же сегодня подкачал? — не снижая голоса, спросил начальник цеха, повернувшись к стоящему здесь же Вадиму.— Не годится так, передовик. Смотри, пол-ящика брака.

В раздевалке Мишка сам подошел к Вадиму.

— Я все видел,— сказал он, хмуря брови.— Только зачем тебе понадобилось мои детали подменивать?..

Вадим ничего не ответил.

— Ты торопишься сейчас? — не отставал от него Мишка.

— Нет.

— Покажи, как нужно...— выдавил он из себя после паузы.

И они вернулись в цех.

Парень сидел в самолете рядом с женщиной удивительно похожей на врача. Спокойная, с внимательным взглядом из-под очков в тонкой золотой оправе, она держала на коленях небольшой чемоданчик, точно такой же, какой есть у всех участковых врачей.

— Наш самолет Ту-104, следующий рейсом 705 по маршруту Москва — Минеральные Воды,— начала свое объявление бортпроводница,— будет находиться в полете два часа пять минут. Полет будет проходить на высоте десять тысяч метров... Вопросы есть?

— А нельзя ли пониже? — пошутил кто-то.

В салоне засмеялись. Улыбнулся и парень.

Внизу проплывала земля. Казалось, что кто-то большой и сильной рукой аккуратно разлиновал ее на ровные квадраты и раскрасил их в разные цвета.

— Товарищи пассажиры! Нет ли среди вас врача? — раздался тревожный голос стюардессы.

— Что случилось? — озабоченно спросила пожилая женщина в платке, накинутом на плечи.

— У одного пассажира что-то с сердцем... Товарищи, разбудите, пожалуйста, спящих. Может быть, среди них найдется врач?

Женщина в очках слегка толкнула соседа. Он открыл глаза.

— Вы не врач? Там человеку плохо...

Парень неторопливо встал.

— Где больной? — коротко спросил он и направился к проходу.

Мужчина сидел в кресле, запрокинув голову назад. Руки его судорожно сжимали подлокотники.

— Вас попрошу пересесть на другие места,— посмотрел парень на двух сидящих рядом пассажиров.

Те поспешно выполнили его просьбу.

— У вас есть аптечка? — не поворачивая головы, обратился он к бортпроводнице.

— Есть.

— Что в ней?

— Аспирин, пирамидон, нашатырный спирт, капли Зеленина...

— Несите капли Зеленина.

Он раздвинул кресло и уложил на него мужчину.

— Вам сейчас лучше? — спросил парень.

— Да, спасибо.

— Сейчас будет совсем хорошо. Только не надо волноваться,— сказал парень, протягивая ложечку с каплями.— Примите это, пожалуйста!

Тот с трудом проглотил лекарство.

— Намочите полотенце холодной водой или салфетку.., что там у вас есть? — снова обратился парень к бортпроводнице.

Девушка вернулась, держа в руках мокрый комок.

Врач положил полотенце на лоб больного, затем осторожно расстегнул рубашку.

— Не двигаться, лежать спокойно,— твердым голосом потребовал он, увидев, что мужчина заворочался.

Прошло несколько минут. Как и прежде, ровно гудел мотор. Слегка закладывало уши. Доктор время от времени менял на голове больного полотенце.

— Сообщите, пожалуйста, на аэродром, чтобы прислали к самолету санитарную машину,— сказал он бортпроводнице.— Больного нужно госпитализировать.

— Хорошо...

На аэродроме по пути к аэровокзалу доктора догнала женщина в очках.

— Вы москвич? — спросила она, поравнявшись с ним.

— Да,— остановился он.

— И учились в Москве?

— В Москве.

— В Первом или во Втором?

— Не понимаю...

— Я имею в виду Первый или Второй медицинский кончили?

— Ах, вон оно что,— улыбнулся парень.— Нет, я окончил педагогический. Литфак.— И, поняв ее недоумение, добавил: —Я не врач. Я по профессии учитель, а сейчас на комсомольской работе... В самолете просто нужен был врач, а его не оказалось. Вот я и решил помочь...

— Да, но ведь вы не врач...— испуганно произнесла женщина.

— Не врач,— пожал плечами парень.— Но главное в таких случаях, чтобы больной не терял веры. Ведь он считал, что рядом с ним врач, и уж только от одной этой мысли ему было лучше...

— Ну а если бы что-то случилось? — не отставала женщина.— Ведь тогда были бы виноваты вы.

— Случилось?—переспросил парень.— А что, собственно, могло бы случиться? Я же не операцию ему делал. Ну а положить на лоб холодное полотенце и дать капли Зеленина больному может каждый.

Сережка ходил в детский сад и оставался там целых пять дней. В пятницу за детьми приходили мамы и бабушки, а за ним всегда отец. Они выходили на площадь, садились в троллейбус и ехали домой.

— Мы пойдем с тобой в парикмахерскую? — спросил как-то Сережка.

— Пойдем...

— В военную?

— Конечно, в военную...

Сережка называл эту парикмахерскую военной, потому что однажды, когда они пришли туда с отцом и ожидали своей очереди, рядом с ними сидели дяди в военной форме.

Потом они с отцом еще ходили в магазин. Там он примерил настоящий матросский костюм с блестящими якорями на рукавах. Тужурка была совсем впору, но вот брюки... Как Сережка ни старался подняться на цыпочки, брюки все же волочились по полу.

— Ладно,— сказал отец,— не огорчайся. Купим в другой раз.

Как не хотелось Сережке расставаться с костюмом! Он взглянул на отца и часто заморгал ресницами. А продавщица в синем халате еще раз посмотрела на брюки и сказала:

— Берите, берите, они ведь бывают не каждый день. А что длинны — беда не велика. Мама дома подошьет.

— Нет, купим в следующий раз,— строго сказал отец.

Он не хотел, чтобы Сережка слышал этот разговор, но было уже поздно. Горькая обида на маму подступила к горлу мальчика, и из глаз его покатились слезы.

— Не плачь, Сережа. Ты ведь у меня большой,— уговаривал его отец.

Но даже «настоящая» пожарная машина, которую они купили в этот день, не могла его успокоить.

— Папа, когда же приедет наша мама? — как-то по-взрослому спросил Сережа.

«Что говорить?»

Отец давно ожидал этого вопроса, но придумать ответ на него так и не смог.

— Она не приедет,— негромко протянул он, но, испугавшись определенности, быстро добавил: — То есть она приедет, но не скоро...

Сережка не знал, что, когда он был еще совсем маленьким, мама поцеловала его спящего и ушла из дому. Ушла насовсем. С тех пор они жили вдвоем: отец и сын.

Отец работал в милиции и учился в вечернем институте.

Был он молчаливым, неразговорчивым и никогда никому ничего не рассказывал.

Иногда он не приходил на занятия в институт, но о причинах его отсутствия в деканате было известно, и окружающие не докучали ему излишними расспросами.

Вот почему когда он не пришел в понедельник, никто не обратил на это особого внимания. Но он не пришел и в среду, не появился и в пятницу.

— Что-то случилось,— всполошились в группе.

Выстрел грянул неожиданно. Милиционер пошатнулся и медленно опустился на холодные ступени лестничной клетки.