При этом вслед карете никто не смел сказать громкого гневного слова, стоило лишь увидеть герб рода Доринар, как все раскрытые было для ругательства рты тут же закрывались, глаза опускались в пол, и люди торопились убраться подальше с этой улицы.

В карете, сжимая белые губы, сидела благородная женщина в роскошном синем платье. Её бледное лицо выражало ужас, когда она смотрела на сына, чья голова покоилась на её коленях, дрожа и подпрыгивая на выбоинах дороги. Высохший, больше похожий на мумию, чем на живого человека мальчишка еле дышал. Мать держала руку на его груди, со страхом ожидая очередного слабого подъёма грудной клетки. Весь её мир сузился до этой прижатой ладони и редкого биения сердца под ней.

— Быстрее, быстрее, быстрее… — шептала женщина, словно молитву.

Карета вылетела на площадь перед главным храмом, и застыла у широких ступеней. Высокое, величественное здание, чей главный вход украшали массивные белые колонны, а на стены была нанесена искусная лепнина.

Всадники тут же спешились, бегом подбежали к карете, распахнули дверцы. Максимально осторожно, как хрустального, передали паренька с рук на руки. Тёмная ученическая мантия болталась на студенте, как на вешалке. Её бы с удовольствием сдернули, чтобы не мешала, но боялись навредить.

К храму, как ручеек к бушующей реке, стремилась очередь прихожан, но люди рода Доринар даже не посмотрели на неё, скорее пробегая по ступеням и буквально врываясь в храм. Они быстро пересекли общий зал, их без лишних слов пропустили в покои для уединённого общения с богами — небольшую комнату с каменным чёрным алтарём. Помещение было погружено в полумрак, окон не было, свет давали только два больших подсвечника, в которых горели толстые свечи.

Слуги, торопясь, положили тело почти мёртвого паренька на каменный алтарь.

— Все вон! — с рвущейся истерикой в голосе крикнула высокородная дама, падая на колени перед камнем.

Слуги бегом покинули помещение и плотно закрыли за собой дверь, стирая пот со лбов. Женщина сложила руки в молитвенном жесте, подняла взгляд на большую фреску, украшающую стену. Изображение бога-покровителя с улыбкой взирало на представительницу основной ветви оберегаемого рода.

— О великий Сиразан, приди на помощь просящей тебя о милости! — голос женщины дрожал, по щекам текли искренние слёзы.

Она трясущейся рукой провела по скатавшимся пыльным волосам сына. Отсветы дрожащего огня блуждали по её лицу, делая зрительно существенно старше.

— Снизойди, сотвори чудо, на которое способен только ты! Спаси моего сына! Наш род столетиями служит тебе верой и правдой, превознося твоё могущество и расширяя паству твою! Окажи милость, спаси наследника рода!

Женщина продолжала шептать в полной тишине, нарушаемой только редкими прерывистыми вздохами ребёнка на алтаре.

Вдруг по комнате пробежал вихрь, заставляя знамя рода затрепетать, а языки огня свечей резко наклониться, мигнуть и погаснуть. Помещение обратилось во тьму, но лишь на секунду, а потом свечи вспыхнули вновь, светя неестественно ярко. Но даже этот свет померк рядом со столбом огня, возникшего за алтарем. Из него вышагнул молодой мужчина с длинными светлыми волосами, свободно струящимися по спине и плечам. Мужчина обладал светлой до фарфоровой белизны кожей, жёлтыми, как будто светящимися изнутри глазами с белыми символами вместо зрачков. Тонкие губы складывались в полуулыбку, как на фреске.

На госте были белые одежды: свободные широкие брюки и расстёгнутая на груди рубашка. Лёгкое одеяние и волосы призванного слегка колыхались, несмотря на то, что сквозняка в помещении не было.

Ступая босыми ногами по чёрному каменному полу, он приблизился к алтарю. Стенающая в молитвах женщина замолчала, на мгновение потеряв дар речи, во все глаза смотря на явление покровителя.

В полной тишине Сиразан провёл рукой над мальчиком, приподнял светлую бровь. Он не был удивлён, что своего отпрыска просительница привезла именно сюда, а не к человеческим целителям. Ведь они, даже достигнув определённых успехов в магии исцеления, до сих пор не могли лечить подобное — спонтанное стихийное иссушение.

И для чего они академии строят, если всё ещё не научились ограждать детей от такого? Сиразан покачал головой. А ведь этого паренька он уже приметил, получился сосуд с очень хорошим потенциалом, на него были выстроены определённые планы, поэтому нельзя было позволить ему сейчас погибнуть. Переделывать придуманные линии развития под что-то новое было хлопотно, да и банально лень.

Наклонившись, Сиразан подул на мальчишку, возвращая ему так неосмотрительно растраченную магию. А в качестве платы нырнул в его память, смотря на мир глазами отпрыска рода Доринар.

Ярость мальчишки, сила, текущая по венам, сосредоточенный взгляд противника с появившимся в нём победным блеском, неприятие, выплеск, и как итог — вихрь, высотою с одну из башен академии, вырастающий прямо перед ним и поглощающий противника, вызвавшего столь бурную реакцию. На него Сиразан бросил лишь мимолётный взгляд, понимая, что запоминать его бесполезно, потому как подобный поток однозначно уничтожает всё, что есть внутри него, за секунды. Силы у Доринара оставалось достаточно, чтобы тот мальчишка внутри погиб довольно мучительной смертью.

— Интересно, — произнес бог, заставляя женщину перед алтарем вздрогнуть и сжаться, когда на неё обратились нечеловеческие глаза. — Твоего сына я спасу, но от суда за убийство студента защитить не смогу, — он легко пожал плечами, наблюдая, как в молодое тело вновь возвращается жизнь: кожа расправилась, мышцы вернули былой объём, на щеках появился румянец, ресницы затрепетали, а грудь наконец поднялась на полноценный вдох.

— К-какое ещё убийство? — заикаясь, спросила женщина, ощупывая сына и с радостью заглядывая в его открывшиеся, но пока ещё мало что понимающие глаза. Вновь подняла голову на покровителя и проговорила с мелькнувшей злостью. — Тот ублюдок, что чуть не убил моего сына, жив!

Сиразан задумчиво склонил голову набок.

— А вот это уже интереснее…

Пробуждение было странно мгновенным. Одновременно включились все органы чувств, я словно вынырнул на поверхность из пучины беспамятства. Открыл глаза, уставившись в белый потолок. Приподнялся на локтях, оглядывая помещение и тут же заметил спящего рядом на стуле Аста. Голова северянина съехала на плечо, открывая тонкую, если не сказать изящную шею.

Решительно толкнул стул ногой, стремясь разбудить соседа, потому как прекрасно понимал, что чем меньше времени он проведёт в такой позе, тем легче будет потом распрямиться. Как бывший санитар, я отлично помнил, как ломило шею после того, как засыпал на стуле около особо проблемного пациента.

— Что за?.. — выдохнул он спросонок.

— Подъём! — скомандовал я, садясь на больничной койке.

Да, меня вновь занесло в лазарет, только на этот раз уже по другому поводу. Кстати о поводах, я схватился разом за два предмета: за амулет, что должен был болтаться на груди, и за голову. И в обоих случаях итог меня порадовал: камень был на месте, а вот тучки надо мной уже не было. Чувствовал я себя на удивление сносно, ничего не болело, о произошедшем напоминала только лёгкая слабость.

Я взвесил амулет на ладони и подозрительно на него покосился. Но старческого голоса в голове не появилось. Конечно, хотелось бы верить, что тот разговор мне почудился, только вот я прекрасно видел, что тот смертельный для меня вихрь не сам собой опал, а с помощью энергии, пропущенной через меня, но преобразованной не совсем мной, а владельцем сварливого голоса.

— Эй, Арх, ты очнулся наконец! — разорвал мои мысли Аст, северянин соскочил со стула, несколько неловко положил мне руку на плечо.

— Давно тут сидишь? — если честно, я был рад нахождению соседа здесь. Возможно, что после того, как он публично встал на мою сторону при нашем конфликте с Жарондом, ему просто больше не было к кому прибиться, вот и увязался за мной, но мне хотелось верить, что этого парня и меня связывало что-то похожее на дружбу.