А ещё доктор сказал, что, по слухам, решается вопрос о ротации нашего отряда. Что нас отправят в тыл на пополнение и доукомплектование, а на наше место придет свежий отряд. При этих словах я сразу забыл про Момона, и мысленно скрестил пальцы, чтобы так оно и случилось. Очень уж хотелось мне немного спокойной жизни, и чтобы Алёна была рядом. А не вот это вот всё. Я с ненавистью посмотрел на свой автомат, и вспомнил времена, когда пострелять считал за удовольствие. Еще за тир и патроны деньги платил. В военкомат ходил. Вот же ж кретин, а? А сейчас уже настрелялся так, что смотреть на оружие не могу!

Потом меня поставили в известность, что грузовики с оружием, частью бойцов и моей временно подшефной молодёжью отправляются в расположение. А лучшие воины всех времён и народов из самого геройского, подготовленного и бесстрашного взвода сплошных суперменов, идёт на броне в силах тяжких в Иртышск, и будет вытаскивать из самой задницы группу учёных, которые, мудаки такие, встряли там на все деньги. И привнесли в нашу скучную жизнь некоторое разнообразие. Как будто у нас других дел нету.

Поэтому я до полусмерти наспех заинструктировал Белку-Синьку, чтобы она обязательно нашла в госпитале Маринку и Алёну, и сказала, что я жив и здоров. И просил, чтобы мои девчонки помогли брату с сестрой устроиться в безопасное место.

В спасательную команду определили только одну "коробочку". Потому что в данном случае количество не имеет значение. Одна бронемашина, две или три - роли не играет. Просто монстров там так много, что воевать не имеет смысла. Идея командира была проста: подъехать, столкнуть в воду, и пусть дальше учёные хоть ладошками гребут, но плывут дальше, пока их не поймают ниже по течению. А выходить с бронемашины - значит просто сдохнуть. С тем количеством упырей нам не справиться. И двум машинам не справиться. И даже десяти. Без разницы. А те бойцы, которые идут на выручку на броне, должны будут оперативно отстрелять упырей и гончих, которые уже забрались на палубу.

Само собой, что я как раз тоже иду в этой спасательной команде. Просто потому, что штрафник.

Отмазываться и кричать “я триста” я даже не пробовал - не та ситуация. Людей катастрофически не хватало, я на ногах и могу крепко держать оружие. Да и западло стало, чего уж там говорить. Ни гордость не позволяла, ни совесть. Другие парни, которые пойдут вместе со мной выполнять поставленную задачу, совсем не штрафники. Но не виляют, заднюю не включают, а вон, матерясь и плюясь, закидывают в БМП троса, боекомплект и прочее нужное барахло. Всё по-честному.

Потом был инструктаж, где уже Акула нам рассказал, что учёным нужно было провести не то какие-то важные исследования, не то замеры. Чтобы понять, докуда могут долететь то ли специальные дроны, то ли ракеты, то ли вообще ядрёная бомба, при этом не заглючить и не сбиться с пути. И потом сделать в эпицентре “Биг Бадабум”. Или бабахнуть рядом, но так, чтобы зацепило Столб и посмотреть, что из этого получится. Эта часть инструктажа меня особенно позабавила: бабахнуть и посмотреть, что получится - это как-то совсем по-детски, я сам так в малолетстве развлекался, задница до сих пор помнит отцовский ремень.

В общем, эти очкарики не долго думая, загрузились на какой-то катер и двинули в самый центр города, поближе к Столбу. Доплыть то доплыли, даже с комфортом, но потом электрика на катере погорела, и судёнышко вылетело на берег, встала колом в песке, на котором враждебная фауна кишмя кишела. Какой-то спецназ пробовал подплыть на другом катере, и стянуть судёнышко очкариков в воду, но тоже заглох и уплыл по течению в закат. Так как катер набит каким-то особым экранированным оборудованием, то перегрузка одних только учёных на броню вопрос не решит, а перегрузить приборы мы просто не сможем. А они нужны.

Поэтому командование и решило, что надо попробовать спихнуть катерок с берега с помощью старой надёжной бронемашины, проводка в которой экранирована даже от электромагнитного импульса ядерного взрыва, а не так как на гражданском катере.

Таким образом мы имеем учёных, которых надо вытащить, и гончих с упырями в неимоверном количестве, от которых надо отбиться. Учёные сидят в трюме катера, а сверху по их палубе бегают монстры. Кстати, живы очкарики или нет, тоже не совсем понятно, потому что последние признаки активности были два дня назад, когда к ним приплывал неудачливый спецназ. Но монстры вроде кружат на судне, возможно, потому что чувствуют людей, и на этом основании учёные пока считаются живыми.

После инструктажа мы набили магазины патронами и догрузили в "коробочку" всякие ништяки, которые сперва забыли в суете. Мехвод получил в руки экземпляр карты с маршрутом, чтобы если что пойдёт не так, командование знало где нас искать и откуда вытаскивать наши задницы. Мы пожрали, покурили, помахали колонне ручкой и залезли в БМП на ночёвку. По плану командира, отправиться в Иртышск мы должны были на рассвете. А колонна, поднимая пыль гусянками и колёсами, пошла в расположение своей дорогой.

К месту “кораблекрушения” мы добрались только через четыре часа после рассвета. Ехать было недалеко, но дороги были завалены разбитыми автомобилями, через которые не всегда можно было пролезть. Поэтому мехвод Висмут не торопился, пробираясь к цели то дворами, то по тротуарам, то прямо сквозь заборы или придорожный кустарник. Или просто распихивая препятствия носом, если был уверен, что пройдёт. Застрять в кишащем тварями городе никому не улыбалось.

На нас накатывал страх. Накатывал тем сильнее, чем ближе мы подъезжали к Столбу Тьмы. Страх иррациональный, непонятный, тяжёлый и давящий. Не тот привычный страх перед боевой работой, а словно бы какой-то мистический, потусторонний. Он был разлит в воздухе, словно электричество под высоковольтными проводами. Он заставлял шевелиться волосы, разливался холодом в животе и ослаблял ноги. Мы сидели в десантном отсеке, переглядываясь и до боли в пальцах сжимая автоматы. Разговоры заглохли, лица у всех побелели. Гача и Бахер нервно курили одну сигарету за другой, бросая бычки себе под ноги. Корвин бесконечно теребил магазины в подсумках и щелкал предохранителем, высматривая что-то в амбразуру. Оксиген просто тупо пялился перед собой, жуя жвачку и нервно барабаня ногой по полу. Я волевым усилием пытался представить, как мы хорошо и тихо будем жить с Алёной, когда я закончу со всем этим дерьмом. Как к декабрю закончится контракт и мы уедем с ней в какой-нибудь Тобольск, Сургут или Тюмень, подальше от Тьмы и нечисти. Как я буду работать на каком-нибудь скучном производстве, слесарить, в конце концов. А блондинка будет так же работать в больнице, а вечерами мы будем вдвоём пить чай у печки при свечах.

Потом мысли приобрели какую-то обречённость. Появилось ощущение, что впереди нашу команду ждёт что-то страшное. Было это предчувствие, или так действовала Тьма, не знаю. Ощущение угрозы впереди пробирало до позвоночника и заставляло мысли разбегаться. И ещё очень отвлекали мелькание чёрных тел в амбразурах, которые словно тараканы бегали по броне. Поэтому, не сговариваясь, мы их позакрывали. Но визг тварей пробивался даже сквозь рёв двигателя.

Снова постарался взять себя в руки. Стрельнул сигарету у Бахера, и даже умудрился прикурить её с первого раза. Никотин сразу закружил голову, даже пальцы на руках немного онемели. Таким образом немного отвлёкся на некоторое время от окружающего кошмара.

Вдруг бронемашина сбавила ход, дернулась и остановилась. Мы попытались через амбразуры посмотреть наружу, но в них тут же начали соваться звериные хари, пытаясь в свою очередь посмотреть на нас. Одна тварь даже сунула внутрь когтистую лапу с блестящими часами на запястье, пытаясь ухватить Оксигена. Тот сделал несколько выстрелов, лапа убралась, брызнув ошмётками и синей кровью.

- Пацаны, приготовьтесь, и закройте амбразуры! - перекрикивая двигатель заорал Висмут. - Сейчас я развернусь, и буду сдавать назад, под горку, на берег! Передом мы катер не столкнём, только сломаем, мля! Так что задом попробуем сдвинуть! На берегу, мля, не развернуться по-другому! Как только я съеду задом в воду, и скомандую, открывайте люк и прыгайте в реку, там вроде мелко. Отстреливайте сперва уродов у нас на броне, потом начинайте чистить катер!