Сам я тоже рванул на берег со всей возможной скоростью, чтобы подстрелить хоть кого-то ещё. Неа. Не успел. Прокуренные доходяги, ведущие нездоровый образ жизни, явили миру чудеса спринтерской подготовки. Когда я матерясь и оскальзываясь вылез на истоптанный коровами берег, кроме двух жмуров и одного подранка там больше никого не было, только мятый камыш и матерные вопли, стихающие на том берегу ручья. Пожалел боеприпас, и добил подранка, прыгнув ему на шею голой пяткой. Давно хотел попробовать! Тощая шея хрустнула, гопник вытянулся и затих. Потом постоял в камышах у озерца минут пять, голый и с карабином на изготовку. Прислушивался и присматривался. Выдохнул, расслабился и пошел к падали, по пути отмахиваясь от оводов и комаров, облепивших мокрую кожу. Надо пистолет взять сразу, а то мало ли. Одеться можно и позже.

К лагерю я выбрался часа через три, когда солнце уже начало подползать к горизонту. Я пошел вокруг озера, чтобы не мозолить лишний раз глаза возможным случайным свидетелям, да и обсохнуть по дороге. Ни угрызений совести, ни всяких там тошноты, ни трясущихся рук и ног, ни адреналинового отходняка у меня и в помине не было. Даже наоборот, настроение поднялось, как от хорошо выполненной работы. Правильно звучит сермяжная мудрость, что для поднятия настроения нужно обнять хорошего человека либо дать кому-нибудь в морду. Или пристрелить. Видимо, весь лимит на человеколюбие и боязнь крови был израсходован в предыдущие сутки. Данная конкретная человеческая падаль просто перешла в иное агрегатное состояние, и если она раньше отравляла людям жизнь серьёзно, то теперь будет отравлять только тухлым запахом. И то, этот запах скоро затеряется в общих миазмах и отходах жизнедеятельности человеческого стада, широко раскинувшегося в этом маленьком посёлке недалеко от города. Полиция? Ха, не смешно. Одного взгляда на портаки гопников, на их звёзды и купола, на перстни и розы в колючей проволоке станет понятны и масть и моральный облик. После шмона покойничков я специально оставил их олимпийки расстёгнутыми, напоказ оставил. Пусть менты да и остальные полюбуются, пока фигуранты не завонялись, если уж случится чудо и на месте преступления появится наряд честных полиционеров. Но, опять же, уверен, что всем абсолютно наплевать. А уж этим самым полиционерам тем более, у них других забот хватает с избытком. Так что пара-тройка жмуров с зоновскими портаками точно не возбудит их служебное рвение. Сдохли и хрен с ними. Им же, ментам, меньше головной боли.

Когда я подошел ближе к посёлку, обратил внимание на нездоровую суету эвакуированных. Кто-то рыдал, кто-то сидел или лежал - на тряпках, плёнке, картонке или вообще на голой земле. Кто-то бегал, бродил, везде орали, кого-то звали, ругались. Какие-то дебилы бегали с телефонами и что-то снимали. Пыль стояла столбом, горели и дымили костры, жужжали мухи. В одном из дворов, около колодца стояла толпа с баклажками, пытаясь набрать воду. И, судя по нервякам, воду уже вычерпали и свежая вода не спешила прибывать. Вот чувствуют мои нежные булки, прямо к бабке не ходи, это стадо не сегодня-завтра двинется дальше, потому что здесь ему ничего не светит. И воды нет. И электричества нет. И жить негде. Магазины не работают, я мимо двух прошел, оба закрыты. И вообще здесь ничего нет. Даже туалетов, всё вокруг загажено в несколько слоёв. Судя по долетающим разговорам, в местной школе тоже поселили беженцев, но, опять же, света нет, воды нет, туалеты тоже переполнены, маты из спортзала растащены, а кого-то из-за них уже прирезали. Но при всём при этом какая-то жирная грязная тётка в спортивном костюме громко возмущалась, за какие это заслуги там поселили кого-то, а не их.

Пока так шел, крутя головой во все стороны и стараясь не наступить в результаты человеческой жизнедеятельности, мысленно прокачивал ситуацию и пытался изобразить план ближайших и отдалённых действий.

Итак, что мы имеем? А имеем мы практически полное непонимание ситуации. Например, насколько много таких явлений в стране? Если немного, то, глядишь, выкрутимся, может даже помощь получим. А вот если много - тогда финиш. Без вариантов. Твари быстрые, очень быстрые. Их много. Очень живучие, не с первой пули падают. И ещё они абсолютно не стеснены в перемещениях. У нас одна плоскость, у них целых три - пол, потолок и стены. Как, скажите на милость, с ними воевать? Ни пресловутой линии фронта, ни боязни сдохнуть. Они просто нападают, как нападают комары, тучей, стаей, со всех сторон, и сверху, и снизу. Для тварей совершенно не важно, на каком этаже ты сидишь, они доберутся до любого. И если уж опытные хорошо вооружённые бойцы, как например те, в БТРе, которых порвали двуногие монстры, не смогли справиться с этими... этими... А кстати, с кем? С животными? Вот как их назвать? Ладно, пока не важно. Если уж специально обученный отряд сам не смог спастись, то куда уж до осмысленной войны с тварями? Для этого нужно весь город прошерстить частым гребнем, да ещё и закрепиться на зачищенной территории. У нас есть столько людей? Сомневаюсь. А сколько оружия? Вопрос, наверное, риторический. Твари сожрали почти миллионный город, и я нисколько не сомневался, что город на настоящее время просто потерян. Я бы на месте руководства просто залил его напалмом по самую горловину. А как иначе?

Ладно, если взять за рабочую гипотезу, что город пока отвоёвывать не будут, тогда возникает вопрос, что делать с беженцами? Типа меня, например. Или любого другого Кузьмича, сбежавшего от этого ада чуть ли не в том, в чём был - в трусах, очках и тапочках? Из того, что я видел, складывается ощущение, что людей пока просто эвакуируют, вывозят и бросают. Лишь бы подальше от города. Вопрос: сколько времени потребуется организовать питание, размещение, медпомощь и т.д. для такой массы людей? При отсутствии электричества и воды? Да и связь вроде не работает? Если больше двух дней, то это беда. Народ начнет драться за каждый пакет с чипсами, а за банку тушенки просто будет убивать. Это я знаю точно, сам с голодухи становлюсь абсолютным неадекватом.

Мнда, дела... Мой упрощенный вывод, к которому прибавилась и чуйка, таков, что в ближайшие пару дней здесь тоже воцарится бардак. Эпический. Потому что кто был на колёсах, тот здесь даже не останавливался. Просто смотрел из окна автомобиля, и быстро сваливал в голубеющую даль. Где ещё может быть цивилизация или хотя бы относительно цивилизованные отношения.

А здесь, соответственно, остались неудачники, у которых ничего не было. И чем дальше, тем неудачников станет больше. А жратвы и воды, соответственно, меньше.

Вопрос за номером два. Я тут один, совсем один, а хотелось бы найти хоть кого-то, кого знал в прежней жизни. Не скажу, что одиночество меня напрягало раньше, я всё-таки привык жить один, но... Но то одиночество и это, как оказалось, две большие разницы. Тогда был устоявшийся быт, размеренный ритм жизни, да и с приятелями-друзьями тоже нет-нет да и созванивались, встречались. Коллеги были, опять же. И меня никто не пытался сожрать, пристрелить, отжать шмотки. А теперь вдруг неожиданно накатило вполне понятное чувство неуверенности в завтрашнем дне, и одиночество стало напрягать.

Так что друзей надо бы всё равно поискать, глядишь, кто-нибудь да выжил. Чего уж там говорить, хотелось бы найти их всех живых и здоровых, а уж вместе как-нибудь худо-бедно вывернемся, не инвалиды слава Богу, да и не дебилы. Вместе точно что-нибудь придумаем, где наша не пропадала? Поэтому я решил обойти по возможности подобные скопления людей на предмет поиска друзей.

Но это, решил я, начнем завтра. А сегодня остро становится вопрос где переночевать. Вокруг либо всё занято, либо всё засрано, хуже чем на общественном пляже. И пожрать надо бы так, чтобы в рот не заглядывали голодные соседи. У меня от этого аппетит портится. Кстати, неплохо было бы с утра ещё и проснуться, причём живым и со всем своим барахлом. Поняв, что в этой орущей толпе ни выспаться, ни спокойно пожрать не получится, я огляделся, почесал репу, развернулся и пошел вдоль дороги в сторону виднеющейся на горизонте лесополосы.