- Вот ведь хитрая мандавошка, - растерянно буркнул я.

- Кто? Я? - девушка выпрямилась, возмущенно округлила глаза и надула губы.

- Ненене, - я испугался и замахал руками. - Маринка.

- Зря ты так. Она хорошая. Да ты и сам это знаешь. - Алёна встала, не слушая ответа, начала убирать со стола и добавила непреклонным тоном: - А пока, милый, сходи ка ты за водой. Заодно и подумаешь, надо ли тебе это. - Под “этим” она явно подразумевала наши с ней отношения.

- Надо, - я сграбастал её за талию, грубее, чем нужно, прижал к себе. Она пискнула, но тоже обняла меня. - Надо, - твёрдо повторил, целуя девушку в губы. Она упёрлась мне ладошками в грудь и отодвинулась.

- Ты хорошо подумал?

- Ну ясен пень! В смысле да!

- Ай! Пусти, дурак! За водой иди... Иди.. и...

Все следующие две недели подразделение Варвара работало на прикрытии арты. То есть мы, разумеется. Ну как работало... Арта, в основном стволка, разбирала постройки рядом с нефтезаводом, чтобы на караваны заправщиков с охранением не прыгала со стен всякая нечисть. Со стен то их отстреливать было куда сложнее, да и стволы башенных пулемётов на технике не поднимались вверх под нужными углами. Потом мы подчищали, кое-где сапёры минировали неудобные участки. Патронов всё так же было мало для полномасштабной зачистки города, как, впрочем, и людей. Поэтому мы не особо напрягались. Что нам всем, в общем то было на руку. Зарплата шла, риски профессионально свели к минимуму, в общем, всё тип-топ.

Ну а сама работа была из разряда “не зевай, бегут - стреляй, ползут - добивай”. Нормальная, в общем, спокойная работа, а не так, как у соседей - гоняться за многонациональной бандой по соседнему району, каждый день теряя людей в партизанской войне, да ещё и в лесу. Единственное, что мне не нравилось - работать с артой было уж очень громко. После целого дня этих бабахов потом ещё сутки в ушах звенит, ходишь, ушами трясёшь, как приблудный спаниэль с полевого лагеря.

А ещё бойцы выпросили у командования послабления, в части, касающейся мест обитания. Теперь тот, кто нашел себе подругу и изъявлял желание на ночь или в свободное время побыть “дома”, мог после разрешения взводного проваливать по своим делам. Собственно, свободного времени было немного, но командование резонно рассудило, что так сможет удержать оставшихся людей от дезертирства. Да и некуда было особо то и бежать из посёлка, в котором обосновалась наша рота. Могут ведь и сожрать бегуна. Так что часть мужиков решили завести более-менее постоянные отношения, а бабы были весьма не против заиметь кормильца, которому Корпус платит и жратвой, и золотом. Так потихоньку Корпус начал превращаться, по словам Кино, в помесь казачьего куреня и проститутошной.

Кино, кстати, звали Ростислав. Ростислав Цой. От этого сочетания я долго ржал, чем веселил товарищей и бесил Кино до белого каления. Кстати, именно Цой каким-то образом узнал, что на промзоне у нефтезавода где-то стоит с десяток вагончиков для строителей, и однажды светлым деньком мы всем подразделением вытащили их оттуда. Тварей было мало, их накануне неплохо проредила арта и АГС-ники. Да и нечего было там делать большому количеству монстров. Людей давно там нет, а броне и ораве вооружённых до зубов злодеев разрозненные кучки потревоженных упырей совсем не противники. Так что я стал обладателем маленького двухосного вагончика-бытовки на базе тракторного прицепа. Потрёпанного, зато тёплого и с печкой-буржуйкой. Алёна была на седьмом небе от счастья, потому что с началом наших отношений соседи по вагончику у госпиталя стали мешать.

Вагончиком обзавёлся и Джюс, правда куда более приличным, из сэндвич-панелей и с пластиковыми окнами. “Согласно сроку службы”, по его словам. Цой тоже себе один отжал, со словами “заведу себе гарем”. Ему тут же посоветовали приглядеться к сёстрам-казашкам, милым тётечкам возрастом под шестьдесят, работающих в госпитале санитарками. Цой в долгу не остался, сказав, что подумает, ибо с этими барышнями можно как сыр в масле кататься. Кроме того у них тоже есть паёк, зарплата, и они умеют готовить мясо, в отличие от девок, способных только сварить пельмени. Которых, в смысле пельменей, уже нет. Ещё несколько парней взяли большой вагончик на свою группу. Потому что жизнь в школе их тоже задолбала. В целом, взвод очень неплохо помарадёрил.

- Ш-школу оставим для п-первоходов, - вещал довольный как слон Гача. - А мы в б-балкеʹ устроимся как нам н-надо. И можно будет п-перетащить его куда н-надо, хоть к больничке, хоть на п-полигон.

Так что на завтра и последующие несколько дней я после работы отправлялся искать краску, кисточки, и если повезёт - обои с клеем. Ну там, линолеум тоже было бы неплохо, ковры на стену, чтобы теплее, одеяла в неимоверных количествах для тех же целей, и сразу надо бы договориться насчёт дров, ибо осень уже чувствуется свежестью и холодными утрами. Рукомойник надо и загородку для него, тумбочки, стол и вешалки, и т.д и т.п. Голова откровенно шла кругом.

- Вот, Лось, сперва ты заводишь себе женщину, а потом она заводит тебе ремонт, детей, собачку, головняк, лысину и эмоциональную нестабильность! - откровенно потешался над моими страданиями Цой. - А так жил бы себе спокойненько, воевал всласть, стрелял бы себе монстров, иногда бандитов. И в хрен бы не дул!

Я в ответ хмыкал, отшучивался, но всё чаще посещала мысль о будущем. Куда двигаться, какие должны быть цели? И как ни крутил всю ситуацию, вариант оставался один: в этом рехнувшемся мире надо устраиваться в максимально безопасном месте. И пока, на настоящий момент времени, альтернатив Корпусу я не видел. На территориях, не затронутых Аномалиями, жизнь тоже катилась под откос. По слухам, большую часть урожая просто не смогут убрать с полей по причине отсутствия топлива. Так что о грядущем голоде не говорил только тот, кому эта тема уже приелась до отвращения. И о грядущих беспорядках, соответственно, тоже. Они неизбежны, и даже тот бардак, что творится сейчас, покажется всего лишь мелкими цветочками.

Мало того, военные чины начали делить власть и территории. Начиналась смута в самых верхах. Пока без стрельбы, но куда это со временем вырулит, одному Богу известно.

А Корпус... Корпус - это тысячи крепких вооруженных мужиков, с которыми будут считаться. И Корпус вполне способен навести порядок в местах своего базирования, и, соответственно, если где и есть безопасное место для моих девчонок, то это только при нём. Так что, думал я, будем выживать пока здесь. А по окончанию первого контракта можно будет подписать следующий уже не в штурмах, а ближе к тылу. На подобные движения руководство смотрит вполне спокойно, особенно если боец просится вполне адекватный и проверенный. А “мяса” сейчас с избытком. Почему? А потому что смотрите выше - “здесь кормють и платють золотом”.

Однажды, занятый подобными мыслями, я вернулся домой вечером со службы, уставший и голодный, и не застал Алёну дома. Хотя в это время она обычно была уже в вагончике и готовила ужин, если не была на смене. Но о сменах она предупреждала заранее, или оставляла на столе записку. Она всегда готовила понемногу, в связи с отсутствием холодильника. Точнее, электричества для него.

Так как уже темнело, решил сходить в госпиталь, благо не далеко. На душе появилось смутное беспокойство. Хотя, наверное, это так начиналась та самая “эмоциональная нестабильность”, о которой говорил Кино. Плевать, решил я. Я слишком долго искал такую женщину, и мне не в ломы сбегать к Алёне на работу, чтобы удостовериться, что с ней всё нормально.

Махнув рукой вооружённым до зубов бойцам охраны, скучающим на входе в детский садик, я нырнул в полутёмный коридор. Спросил у знакомых санитарок, где Алёна. Женщины отправили на второй этаж, мол, пол часа назад там видели. Почти успокоившись пошел наверх, огибая стоящие в коридоре койки с пациентами и штабеля коробок с медикаментами, которые ещё не успели разобрать после недавнего привоза.