А поесть и поспать хотелось уже просто смертельно, с ног буквально валило. Крайние пару дней мне уж очень плохо спалось. Не спокойно и не комфортно. А надо еще дровишек нарубить, чтобы заварить бичпакет и разбулыжить его тушенкой, соорудить место для сна из травы или веток. Благо дождя не предвидится, а то бы совсем всё печально стало.

В лесополосе народу было куда меньше, да и публика немного более приличная, хотя и тут уже успели всё загадить. Стояло чуть больше машин, некоторые битые - возможно, в процессе бегства с города попадали в небольшие ДТП. У многих были разбиты бампера, на капотах были знакомые чёрно-синие кляксы и разводы. У некоторых лобовые стёкла с густыми сетками трещин и вмятин. Кстати, вооруженных мужиков было на порядок больше. Видимо, оружие всё-таки не бесполезный девайс для фоточек на природе и демонстрации брутальности, а очень даже нужная штука для выживания. Вот в такой, на пример, заднице, в которую по каким-то причинам некто или нечто макнуло наш город. В основном по моим кратким наблюдениям здесь были те, кто чуть меньше надеялся на организованную помощь, а чуть больше на свои силы. Так бывает. Беженцы делятся, по моему сугубо личному мнению, на тех, кто сидит и ждёт, когда к нему на голубом вертолёте прилетит добрый дядя, и тех, кто сам ищет варианты не сдохнуть и рассчитывает на свои силы.

Расположился я недалеко от небольшой компании, скорее всего, либо семьи, либо близких знакомых. Два мужичка, один постарше, другой помладше, худощавый парень лет двадцати на вид с романтическим огнём в глазах и две тётки вполне обычного, даже затрапезного вида. Не бухарики, не бичи, одетые хоть и на спех, но в добротную одежду. Парень вообще имеет вид самый что ни на есть хипстерский, даже модный хвост, татухи и очки присутствуют. Рядом с их мангалом (мангалом, Карл!!) стоял небольшой старенький микроавтобус лохматых годов. Я нарезал рядом с ними пару кругов, выбирая место и стараясь держаться подальше от шумных компаний. Вроде нормальные люди. Миролюбиво улыбаясь и демонстративно закинув карабин за спину, я подошел и поздоровался. Мужики насторожились, бабы отошли к машине и притихли, пялясь злобно и насторожённо, как дворовые сучки.

- И тебе не хворать, - настороженно и немного испуганно отозвался мужик. - Чё, вопросы?

Его реакция меня не удивила. Амбал я здоровый, накачанный, рожа уже покрылась густой щетиной, стрижен под ноль да ещё и кривой на один глаз. Да и шрам обаяния не добавляет. А уж после событий последних суток мною только детишек от запора спасать.

- Ну да, - отозвался я. - Вы тут ночевать будете? - спросил я с ударением на слове “тут”.

- С какой целью интересуешься? - спросил дядька постарше, невысокий, лет под пятьдесят, в камуфляже и с охотничьим ружьем вроде МР-ки. Ну или чего-то подобного, с трубчатым магазином под стволом, я не особый знаток, у меня лично многозарядного гладкоствола никогда не было. Остальные промолчали, настороженно разглядывая меня.

- Да вот, ищу место где переночевать, если вон у тех кустов устроюсь - я махнул рукой в сторону вышеозначенных кустов метрах в пятнадцати, - я вам не помешаю?

- Да нам то что, устраивайся, - нехотя ответил дядька. Гнать меня ему особого смысла не было, тем более вместо меня могла подвалить толпа мастурбеков или другого сброда, и расположиться без спросу. А так я вроде место застолбил. Мужик помоложе и парень неопределённо пожали плечами, располагайся, мол, они тоже не против.

- Я что ещё хотел спросить. Я не спал двое суток, ежели чего, разбудите? А то боюсь вырублюсь, и, если что, даже не проснусь. Ну или веткой в меня киньте, - я улыбнулся во все тридцать два и являя из себя образец миролюбия и доверия. - Меня, если что, Артём зовут.

- Сергей Егорович, можно просто Егорыч, - представился старший.

- Иннокентий, - нехотя и “через губу”, словно делая мне одолжение, представился второй. Парня звали Виктор, он оказался сыном Егорыча, а как зовут женщин я вообще прослушал. Их имена интересовали меня от слова никак. Видно было, что они все немного расслабились, поняв, что я не пришёл попрошайничать жратву или воду. И вообще, не собираюсь им угрожать или мешать.

Я немного потоптался, распрощался и культурно поулыбался, а потом отправился исполнять ближайший пункт плана - поесть и выспаться. Точнее, пожрать и отрубиться.

А вот и хрен то там. Обломался. Около полуночи меня разбудил испуганный крик одного из соседей:

- Эй, парень! Артур... То есть Артём! Просыпайся!

Я подкинулся неожиданно легко, испуг и адреналин, как оказалось, бодрят куда лучше кофе. Сердце вкатило такую порцию крови в мозги, что аж в голове зашумело. Тут же начал продирать глаза, потому что не то комары, не то мошки так накусали веки под глазами, что левый глаз почти не открывался, а правый заплыл, как у безнадежно хворающего почками любителя пива. Ошалело покрутил головой и выматерился в голос: со стороны лагеря беженцев раздавался многоголосый вой, тяжелый, страшный, безнадёжный. Его даже не перекрывало гудение комариной тучи над нами. В безветренной тишине звучали выстрелы, звонкие как кнут из автоматического оружия, и одиночные, глухие, из гладкоствола. Иногда небо расчерчивал пунктир трассеров. Ревела военная техника, виднелся свет фар, метались узкие лучи прожекторов. В небе на фоне кошмарного Столба ярко горела осветительная ракета. Твою мать, давайте угадаю, что происходит? Нет, вопросы излишни. Ничего хорошего там точно не происходит.

Схватил верного Плаксу, скинул предохранитель, убедился в наличии патрона в патроннике. Подошел ближе к мужикам. Те стояли с оружием около микроавтобуса, в котором уже сидели женщины. Их бледные лица мелькали в окошках автомобиля в свете луны, превращая микроавтобус в гроб с привидениями.

- Мужики, увидите шевеление с той стороны, - я махнул рукой в сторону лагеря, - врубайте фары. Лучше видно будет.

- И привлечём к себе внимание, - как дураку изрёк мне Иннокентий.

- Кеша, - вспылил я. - Я уже встречался с тварями, они видят в темноте лучше нас. Так что не газуй в лужу, нам тоже их видеть надо. Тогда отстреляемся лучше, чем в темноте. И дверцу приоткройте, если что в машину залезем.

Виктор при этих словах согласно кивнул и дернул ручку боковой двери, чуть-чуть приоткрыв её.

После этого все заткнулись и напряженно уставились в темноту. Вдалеке, не видимый глазом, но ощущаемый как нечто чужеродное, торчал туманный столб. Даже сейчас он внушал страх и физическое неудобство. Я поймал себя на мысли, что, пожалуй, найду направление к нему даже с закрытыми глазами. А в лагере бой стал чуть тише, хотя вой человеческих голосов не утихал, и даже, казалось, стал еще громче. Или ближе? Еще через минут пятнадцать мы смогли различить бегущих в нашу сторону людей. Я буквально впился взглядом в бегущих, стараясь углядеть признаки черноглазых “бывших людей”, но бегущие явно выбивались из сил, спотыкались о скрытые в траве кочки, у двоих вскоре стали видны ружья в руках. Их шатало от усталости, но всё же они регулярно оглядывались, вскидывали оружие, крутя ими в сторону лагеря.

Через некоторое время эти двое добежали до нас, заорали:

- Мужики, вы при стволах? Мы к вам!

- Что происходит? Что там? Что случилось? - заорали мы в ответ.

- Люди... Превращаются... Бросаются на других... Кусаются... - ответил один из них, задыхаясь и подтаскивая едва переставляющего ноги напарника к нам, к микроавтобусу.

Ага. Понятно. Видимо, в лагере были покусанные, которые обратились. Мысль не нашла продолжения, потому что глаз зацепился за несущуюся немного в стороне фигуру, быстро приближающуюся к нескольким людям, устало бредущим в нашу сторону. Быструю, стремительную, немного ссутуленную.

- Фары! - заорал я, мужики от моего вопля аж подпрыгнули, Кеша что-то захотел возразить, видимо, снова хотел продемонстрировать свою альтернативную независимость, но Витька тему просёк и крутанул переключатель фар. Яркие лучи осветили людей, которые от этого сбавили темп и прикрыли глаза руками. Быстро бегущая фигура присела, уже на четырех конечностях сделала несколько гигантских прыжков и влетела в группу беженцев. Кубарем покатился в траву сбитый тварью мужик, завопил женский голос, невысокий подросток схватил кричащую женщину за рукав и потащил в нашу сторону. А другой человек, подняв над головой топор, спотыкаясь побежал к барахтающимся в высокой траве твари и её жертве.