Алёны в ординаторской не было, в сестринской тоже. Оттуда меня вообще погнал какой-то незнакомый пожилой дядька в белом халате, мол, посторонним тут нечего делать. Покрутившись на этаже, пошел в кабинет к Маринке. Та сказала, что блондинка собиралась идти в перевязочную. Я поплёлся в другое крыло, как вдруг услышал знакомый голос и громкий стук в дверь. Завернув за угол, увидел, как доктор Игорёша сильно молотит рукой по двери в процедурную и ковыряет замок. Меня он не видел, пока я не подошёл почти вплотную.

- Не пускают? - осведомился я, с удовлетворением разглядывая побледневшую рожу с зажившими светлыми царапинами.

Тот уставился на меня как на привидение, сглотнул, и сипло спросил:

- Эээ... что?

- Алёна где? Не видел?

- Алёна?

- Ты тупой или глухой? Алёна где, спрашиваю?

Он очнулся, нервно дёрнулся, бочком и странно оглядываясь, протиснулся мимо двери и мотнул головой:

- Пойдём, она там... в ординаторской. Я покажу.

Я было двинулся следом, но пройдя несколько шагов, остановился.

- Так я же там только что был?

- Да там она, там! Она туда только что ушла!

У меня появилось чувство, что тут происходит какой-то блудняк, и я снова остановился. Тут за дверью, которую пытался открыть хирург, раздался какой-то шорох. Доктор снова взбледнул лицом, и со словами “ну как знаешь, сам тогда ищи” быстро скрылся за поворотом.

Я снова подошел к двери, и услышал еле различимый стон. Алёна!

Дёрнул дверь. Потом навалился плечом. Потом, уже паникуя, со всей дури ударил ногой в замок. Доска треснула, замок вывернуло, и дверь уперлась во что-то мягкое. Стон стал громче, я протиснулся в образовавшуюся щель и с ужасом увидел, что двери мешает открыться лежащее на полу тело в белом халате. Я взвыл, сбросил с плеча Плаксу, подхватил девушку на руки. Она была бледна, глаза то закатывались, то пытались сфокусироваться на моём лице. Нижняя губа мелко тряслась, с уголка рта стекала струйка слюны. Дышала тяжело, с хрипами. В перевязочной сильно пахло рвотой.

- Тёма... Тёмочка... Я чем-то отравилась... Голова кружится...

Объятый паникой, с девушкой на руках я побежал к Маринке, расталкивая по пути не успевших убраться с дороги больных. Маринка сама выскочила мне навстречу, испуганная моими истошными воплями. Мигом оценив ситуацию, она из соседнего помещения выкатила каталку, на которую я тут же уложил девушку. Двое санитаров тут же покатили её в зал, приспособленный под реанимацию. Пожилой дядька, который до этого выгнал меня из сестринской, оказался новым врачом-реаниматологом. Оттеснив меня плечом он поднял ей веки, поглядел зрачки, несколько раз сильно ударил девушку по бледным щекам. Её голова дёрнулась, но глаза приоткрылись и она замычала.

- Что принимала? Какие препараты? Препараты, говорю, какие принимала?!

Она тихо простонала, облизнула губы, и невнятно ответила:

- Ничего... Чай пила...

- У неё похоже на анафилактический шок, - сказал врач кому-то, - тащите по списку...

Я схватился за голову, одолевала паника. Маринка, видя моё состояние, молча и грубо вытолкала меня за дверь. Понимая, что ничем не смогу помочь, подошел к окну, и вдруг заметил, как по двору быстрым шагом идет, точнее, почти бежит Игорёша с небольшой сумкой на плече. Два плюс два быстро сложились в моей голове, пришло озарение. Доктор, ну и сука же! Это же его рук дело, гниды очкастой! И теперь он, по всей видимости, "подмотался" и "решил встать на лыжню".

Пожалев о Плаксе, оставленном в процедурной, я рванул вниз по лестнице, стремясь догнать мразь. Иначе в этих сумерках я его просто не увижу, если потеряю из вида. Вылетел из дверей, прыжками преодолел лавочки, песочницу. Около домика с больными на всю голову слониками, почти не останавливаясь перепрыгнул забор. Доктор, видимо что-то почуял, оглянулся, увидел меня и рванул в сторону школы, вопя о помощи. Парни, сидящие на импровизированном КПП увидели вопящего доктора, меня, летящего за ним почти не касаясь асфальта, и поняли всё так, как не надо. За упыря меня приняли, скорее всего. Как я успел среагировать, не представляю. Уходя от длинной очереди, я рухнул почти плашмя на асфальт, обдирая ладони и сбивая локти. Крутанулся через бок, матеря разгрузку с магазинами и закатился за старый бетонный блок на обочине. И заорал благим матом:

- Пацаны, это Лось, не стреляйте. Держите эту гниду!! Не дайте уйти!

Парни опустили оружие, я встал и снова побежал. Доктор, тяжело дыша, принялся что-то втолковывать стоящим бойцам, но я доскакал таки до Игорёши и с ходу, от всей своей души вломил ему в челюсть. Доктора как ветром сдуло, и пока парни приходили в себя, я уже со всей дури ломал тяжёлыми берцами докторские рёбра. Тут бойцы опомнились, заматерились, и на моих руках повисли сразу двое. Я отбрыкивался и тоже что-то орал матом, кому-то двинул по яйцам, кого-то приложил в бородатую рожу, и махал руками и ногами до тех пор, пока не открыл глаза уже на старом каремате в подвале гаража, приспособленном под зиндан.

- Ну чё, придурок, что случилось, ипать, я в курс. И почему. Остался, ипать, один вопрос: чё, ипать, мне с тобой делать? Ноги прострелить, ипать? Или на кувалду насадить? А?

Я молчал, тупо пялясь в стену зиндана и водя языком по зубам, которые местами покрошились после молодецких ударов. Пара зубов спереди шаталось. Момон сидел на табуретке у лестницы подвала, закинув ногу на ногу, задумчиво и равнодушно разглядывал мою синюю опухшую рожу. Которая болела не меньше рёбер, и гораздо меньше тяжёлой головы, в которую, судя по ощущениям, забивали гвозди.

- Но у нас же, ипать, надо сохранять людей, наставлять на путь истинный. Сохранять, ипать. Поэтому пойдёшь поработаешь туда, где волки, ипать, срать боятся. На месяц. А отработаешь, ипать, и одним куском вернёшься, ипать, отправишься в своё подразделение. Кто там у тебя ротный, Варвар? Ну я сам этой обезьяне скажу. А если ещё раз так же начудишь, я тебя, ипать, лично пристрелю. Или собакам скормлю. Доступно?

Я кивнул. Задавать вопросы командиру Штурмового отряда мне не хотелось. Судя по тому, что я слышал от товарищей, Момон беспредельщиком не был, но и жалости не знал. Не было у него просто этой опции.

- Кули ты гривой машешь?!

Я промолчал. Командир встал, покрутился, разминая спину, закурил и вдруг сказал, поменяв интонацию на более доверительную:

- Я так то тебя понимаю. Я б этого мудилу просто пристрелил... О! Кстати, а почему ты его, ипать, не пристрелил? Зассал?

- Нет, - буркнул я, стараясь не сильно разевать рот - губы были посечены и болели. Челюсть тоже ворочалась с трудом. - Я карабин в госпитале оставил..

- Так ты ещё и оружие, ипать, просрал? Ну ты и приду-урок, - протянул он, удивлённо покачав головой. - Ты б с голой жопой, ипать, бегал бы, но с оружием, тебе б никто слова б не сказал. Но без оружия ты гавно! - он даже поднял палец вверх, словно открывая великую истину. - Ну ладно, думаю, ипать, если в течение месяца не сдохнешь, может, ума наберёшься. А с девчонкой твоей всё норм, ипать...

- С женой, - совершенно неожиданно, особенно для себя, выдал я.

- О как! - брови Момона приподнялись. - Ну, с женой, так с женой, ипать, мне поровну.

- Так а что с ней? - я всё-таки набрался смелости задать интересующий меня вопрос.

- Да ничего особенного. Поправляется. Доктор этот её хотел усыпить и трахнуть, ипать. Такое вот чмо.

- А с ним что?

- А ничё. У него личико и рёбрышки сломаны, тобой, ипать, сломаны, с-ска. Как ходить начнёт, ипать, вернётся к работе. Людей то должен же кто-то лечить?

- Как так то? А как же...

- А вот так! Таких оленей как ты, ипать, у меня тысяча рыл, ипать. А медиков раз-два и обчёлся. Которые сюда решились приехать, ипать, а не свалить в закат. А таких, которые при этом лечить могут, а не заговаривать боль матом, так вообще наперечет. А трёхсотые каждый, ипать, день... - он поморщился как от зубной боли, помолчал и продолжил: - Так что этого лепилу, ипать, мне сейчас заменить некем. Короче, Лось, давай без глупостей. Все разборки устраивайте после окончания контракта, на нейтральной территории, а здесь, ипать, за такое яйца отстрелю и жрать их заставлю. Всосал?