Просто все взяло и умерло. Просто все исчезло. Я в ЧС, удалила ВКонтакте, чтобы не проверять, когда он онлайн. Я не хочу ничего. Я не знаю, как буду улыбаться, как буду говорить всем вокруг, что все хорошо. Я банально не могу улыбнуться. Такого не было. История повторяется. Опять меня бросили, предали. Здесь я растоптана, но мне нужно встать. Встать и понять, что кроме родителей рядом никто не будет. Что никто тебе так не близок и не дорог, как родители. Я должна стать такой, какой хотел видеть Альберт. Серьезной, расчётливой, холодной и той, кто не потеряет человека, а будет беречь, уважать его мнение.

Конечно, можно утверждать, что что-то случится, что мы поговорим с ним, но Альберт заблокировал меня, я боюсь, я не хочу ничего, я разбита, я умерла.

Мы друг друга не простим, мы горды, наверное. Я не знаю, может он отойдет, он захочет поговорить. Но что будет, я не знаю.

Наверное, это хороший вариант, подождать до понедельника, например, чтобы поговорить с ними обоими. Но мне страшно, правда страшно. Я потеряла его. Снова.

И навсегда.

24.06.2021

Записки Евы

после расставания с Альбертом.

Черт возьми, что он творит?!

Я увидела его фотографию, и мое сердце дрогнуло. Разбилось, раскололось. Неважно.

Я не хочу это видеть, черт возьми. Какое право он имеет отправлять мне это? Я ходила из стороны в сторону, схватившись за волосы. У меня не укладывалось в голове, я ничего не понимала.

История повторяется.

Череда ошибок все равно приводит к стартовой точке. Почему я все равно возвращаюсь к тому, от чего убегала.

И он тоже хорош. Люди не меняются. Он все равно как был бабником, так и остаётся им. Человек не изменится, как бы ты за него ни хватался. И не желал его изменить.

Мерзавец. Так вот почему он не поехал со мной. Он поехал с кем-то. Я ни разу не видела ее в нашем окружении.

Я не смогла сдержать своих эмоций, и вот с барной стойки полетели бумаги, книги, тетради, канцелярия. Опрокинулись барные стулья, и, если бы у меня был стол, я бы тоже его сломала, опрокинула к чертям.

Я чувствовала себя преданной. Снова. Все опять повторяется, колесо Сансары дало оборот.

Как он мог.

Я сползла по стене на колени и закрыла лицо руками.

— Господи, говорила себе, не подпускать больше никого. И зачем я влезла в это все. — Я повторяла это раз за разом как мантру, как молитву.

Меня просто опять использовали. Использовали, чтобы рассказывать свои проблемы, чтобы слушать правильные советы. Но в конце концов все равно оставить в тени. И все эти отношения просто фикция.

Так зачем тебе я, Андрей?

В телефоне светилась фотография Андрея, который целовал девушку в лифте. И ниже виднелась подпись: «Скажи же милашки?»

Я через силу начала набирать сообщение.

«Да, милашки.»

А потом сразу удалила. Он не достоин моих слов больше. Никогда. Ни слова больше.

Сердце разрывалось на части. И чтобы распутаться я знала хороший выход. Тот, чего я избегала долгое время. И деревня здесь не поможет.

«Мама, не теряйте. Пусть Роберт сегодня не приходит».

Я опрокинула в себя очередную стопку водки. Я пьяно стрельнула глазами бармену и в глазах уже давно поплыло, в голове звенело.

Фокусирование на людях давно пропало и мимо меня мелькали лишь тени. Краски расплылись.

И мысли ушли на задний план. А впоследствии исчезли совсем. Только жгучая боль в душе.

Благо, никого знакомых вокруг меня не было, и никто бы не увидел меня в таком состоянии. Я была одна, выключила телефон, чтобы никто до меня не дозвонился.

Я никогда не любила клубы, никогда не любила туда ходить. Если с Альбертом иногда мы могли сходить, то после расставания я почти не ходила, только если с Андреем. Боялась туда ходить из-за своих шрамов. Но сегодня мне стало все равно на свой внутренний голос, и я пошла в том платье, которое не надевала уже несколько лет. Чёрное, короткое, с открытыми плечами и завязками по бокам.

У меня не было сил думать, я просто хотела напиться, хотела все заглушить. Пусть со мной сделают все, что им угодно. Пусть я упаду и буду ползти на коленях. Пусть произойдёт все, что угодно.

Я кое-как встала с барного стула и, шатаясь, пошла на танцпол. На меня не обращали внимания. Просто очередная пьяница, которая пытается, заглушает свой внутренний голос.

Музыка пронизывала меня, и я просто стала танцевать, ловить ритм, потому что другого выбора у меня нет. Я завтра хочу проснуться и умереть от похмелья.

И чтобы никто меня не трогал, кто меня не нашел. Только чтобы мама была рядом. А может и ее не было. Я была абсолютно одна. Боже, насколько же глупой нужно быть, чтобы поверить очередному дураку в своей жизни.

Музыка обволакивала, люди вокруг нечаянно касались меня, но я не обращала внимания.

Чьи-то руки незаметно легли на мои бедра и задвигались в такт со мной. Я запрокинула голову назад и легла на чье-то плечо. Горячее дыхание обожгло мою кожу. А шею начали покрывать поцелуями чьи-то губы.

Я позволяла парню скользить ладонями по моему телу. Мы двигались в такт музыке и на некоторое время я потерялась в его движениях.

В какой-то момент я открыла глаза и увидела то лицо, которое никогда не хотел бы видеть. По всему телу поползли мурашки.

Альберт.

Андрей

Мне нужно было помочь отцу сегодня, поэтому после пар я сразу же поехал по делам. Нужно было забрать сестру из садика, заехать за продуктами. Вечером я, как и последние несколько недель, собирался поехать к Еве.

Я не понимал, почему я постоянно езжу к ней. Возможно, чтобы просто отвлечься, провести время в приятной компании. Но я также мог бы поехать к Кеше. Но меня тянуло к Еве. Я хотел быть рядом с ней.

И мы теперь встречались. И мне было так хорошо от этого.

Но в то же время на меня так много свалилось. Я старался помочь отцу с разводом, решить, что же я скажу кате, когда мама совсем перестанет появляться дома. Меня гложили эти мысли.

— Адюша, а кому эти цветочки?

Я улыбнулся и посмотрел в зеркало заднего вида. На меня смотрели два больших голубых глаза. Катя еще не до конца проговаривала все буквы, поэтому она меня так и называла. Каждый раз я умилялся от этого.

— А вот не скажу тебе, а то ты опять все разболтаешь бабушке.

Катя надулась. Она любила прерывать свое хихиканье или тихое бурчание под нос и молчать, когда ей становилось грустно или обидно.

— Обещаешь, что никому не расскажешь?

Она сразу завизжала и задрыгала ногами.

— Да!

— Я везу цветы Еве.

И я услышал, как она тихо засмеялась. Ева нравилась ей, потому она всегда общалась с ней, как с взрослой.

А я признался сам себе, что не просто влюблен в нее, а я люблю ее.

Я наконец-то собирался сказать ей все. Не просто сказать, что она мне нравится.

Дома ее не оказалось.

Я несколько раз позвонил в дверь, но после долгого молчания, решил позвонить ей.

«Аппарат абонента выключен, или находится вне зоне действия сети».

Андрей тихо чертыхнулся и решил позвонить Олесе Игоревне. Та ответила незамедлительно.

— Да, Андрей?

— Олеся Игоревна, здравствуйте! А где Ева?

Женщина замолчала. В такие моменты она либо обдумывала, что сказать, либо сомневалась, можно ли вообще мне что-либо говорить.

— Она написала мне, чтобы мы о ней не волновались. — Олеся Игоревна прервалась. — Андрей, у вас все хорошо?

— Хотел бы я сам знать, Олеся Игоревна. Ох как хотел знать. — Я горько хмыкнул и поспешил распрощаться с мамой Евы.

Тем более, что похоже я понимал, куда она ушла.

— Господи, дай бог, чтобы я оказался не прав в своих предположениях.

Я вызвал лифт и стал мучительно дожидаться его.

Я увидел ее в клубе. Танцующей в центре. Волосы падали на глаза, возле нее крутились парни, обнимая за талию и нашептывая что-то в ухо. Но она ничего не говорила, лишь мотала головой из стороны в сторону.

Ее сильно шатало. Она была пьяна.