Но я не могу. Каждый раз я понимал, что не могу ей оказывать какие-то знаки внимания, не могу уделять больше внимания ей, а не Еве. Ее глаза не сочетались с моими, ее фаза луны в день рождения не сходилась с моей…

Я со стоном поднялся на кровати и взял телефон. Часы показывали 6:27 утра. Я не спал всю ночь.

Коридор был пуст. Ночная тишина обволакивала, говорила, чтобы ты вернулся в комнату и лег под одеяло. Мы выключили обогрев дома на ночь, оставив только отопление в комнатах. Я открыл дверь и стал осторожно ступать по ступенькам вниз, чтобы они не скрипели. По ногам пробегал холодок.

На кухне никого не было. Еще бы, на дворе воскресенье, полседьмого утра, да еще и на улице не настолько светло, чтобы вставать так рано и идти готовить себе кофе.

Я про себя усмехнулся и залез в шкаф.

Кухня была небольшая, но довольно уютная. Все было оформлено в старорусском стиле. Резная мебель, дверцы были расписаны различными орнаментами. Будто попал в старый дом, где стояла русская печь. Справа от шкафов было небольшое окно. Постепенно начинало светлеть, поэтому кухня окрасилась в бледно-голубой цвет. Такое чувство, что я в мистическом фильме, связанном с Гоголем и его рассказами из Диканьки. Вот сейчас все проснутся и окажется, что кто-то кого-то убил.

Но пока этого не случилось, я поставил турку на медленный огонь и стал дожидаться, пока закипит кофе.

Через некоторое время послышались тихие, осторожные шаги.

Ева

Как бы я ни старалась уснуть, у меня получалось лишь ненадолго задремать. Буквально каждый звук меня мог разбудить. Мне почти ничего не снилось, кроме одного весьма странного сна.

Я сидела в пустой квартире, лежала на кровати и неторопливо курила сигарету. Я смотрела в потолок, когда разлилась шаги и зашел мой дедушка. Он внимательно посмотрел на меня, но я не смогла разобрать значение его взгляда. Дедушка вытащил сигарету и произнес только одну фразу:

— Зажигалка есть?

Я стушевалась, но вытащила из кармана что-то. Это оказались спички.

— Только спички.

Он кивнул и жестом попросить зажечь. Я чиркнула спичкой и приблизилась к дедушке. Он закурил и откинулся на кресле рядом со мной.

Я проснулась.

Посмотрев на часы, я со тяжелым вздохом перевернулась. 7:03.

Когда я перестану просыпаться рано? У меня пары и так со второй половины дня, но мои внутренние часы упорно заставляют вставать ни свет, ни заря.

Я поднялась на кровати и свесила ноги. Потерла пальцами глаза и осторожно встала. Пол был очень холодным, поэтому пришлось надеть теплые шерстяные носки.

На кухне кто-то копошился. Я невольно замедлила шаг и выглянула из-за угла на кухню. Кто вообще мог проснуться в 7 утра в субботу? Это точно чокнутый человек.

Я ступила на первый этаж и первым, кого я увидела сидящим на кухне, так это Андрея. Он неторопливо пил кофе и о чем-то задумался. Его пустой взгляд был направлен мимо стола, а когда я зашла в комнату, он поднял голову, но на меня был устремлен все тот же пустой взгляд. Андрей несколько раз проморгал и после этого на меня смотрел уже вполне живой взгляд, хоть и немного уставший. Он посмотрел на меня с удивлением и потер глаза.

— Я действительно стою здесь, Андрей. Не паясничай.

Он вздрогнул от моего тихого голоса и, надеюсь, окончательно убедился в моем реальном нахождении на кухне.

— Ты почему не спишь? Еще же так рано.

— Не спалось, поэтому и встала. Еще из комнаты услышала, как кто-то со всей силы захлопывает двери шкафчиков.

Андрей опустил глаза и стал помешивать кофе в кружке. Очевидно, ему было стыдно. Он выглядел сонным, хотя, возможно, он вообще не спал.

— Я пошутила. — Я насмешливо посмотрела на него.

И с удовлетворением заметила, как его плечи расслабились, а губы расплылись в полуулыбке.

Аккуратно сев на стул и положив руки на стол, я посмотрела на Андрея. И что в нем такого, что могло меня зацепить? Волосы в маленьком пучке, короткие пряди всегда падали ему на глаза. Маленькие прыщики, рассыпанные по всему лбу. Я про себя улыбнулась, когда вспомнила, насколько сильно Андрей их ненавидел и всеми способами пытался от них избавиться. Густые брови и выразительные карамельные глаза. Внутри как будто плескался виски. Даже в голубом предрассветном свете он выделялся. Его скулы, светлые локоны, клипса в ухе и пирсинг на брови. Его образ часто был противоречивым, но пирсинг ему всегда шел. Помню, когда он впервые пришел с ней в школу. Наши одноклассницы так и попадали при виде него. А я лишь отвесила пару шуток, что его теперь можно будет за пирсинг за собой таскать.

— О чем задумалась?

— А ты угадай.

Я вспомнила его разговор с Настей и постепенно мой огонь угас. Я постаралась отогнать сомнения, страхи, но у меня всегда получалось это не слишком то хорошо. Тем более, что передо мной сидела проблема последних нескольких недель.

Мне хотелось спросить у него, с кем же он разговаривал. Но тогда бы меня уличили в шпионаже. Да и я не хотела слышать его оправданий и разъяснений. Или…все же хотела?

— Обо мне — непревзойденном красавчике, — я не сдержалась и прыснула, — и том парне, который два раза затащил тебя в постель, хотя до меня практически никому это не…

— Замолчи.

Это прозвучало в разы резче, чем я ожидала. Внутри екнуло, а слова, которые я хотела ему сказать, вдруг застряли в горле.

Он не закончил, потому что увидел, как изменилось мое выражение. Да я и сама не заметила, как глаза сощурились, челюсти сжались, а плечи напряглись. Слова вылетели сами собой.

Во-первых, я не любила ворошить собственное дерьмовое прошлое.

Во-вторых, он в шутку сказал о том, что произошло.

В-третьих, я забыла то, что было. Зачем он снова начинает мне об этом напоминать, если ни черта не знает.

Осознав свою ошибку, Андрей спохватился и замолчал. Он опустил голову и уставился в кружку.

Воцарилось напряженное молчание. Я не хотела говорить. В голове начали крутиться отрывки реплик, разговоров, криков. То, что я всячески пыталась затушить в собственном сознании.

— Прости пожалуйста, я не думала, что тебя эти слова могут задеть.

— Нет, Ева, нет. Ты понимаешь, что задела мое самолюбие? Что ты просто так сказала «а я все равно сделаю» в компании наших знакомых, будто мое мнение ничего не стоит? Что у тебя в голове вообще творится?

— Ева, я…прости.

Он попытался положить свою ладонь на мою, но я лишь покачала головой и отпила кофе. Я старалась не смотреть на Андрея, чтобы он хоть чуть-чуть осознал собственную ошибку. Зацепившись взглядом за пачку сигарет на столешнице, я встала. Я услышала, как Андрей вслед за мной.

Я вышла на балкон и чиркнула зажигалкой. Зря он напомнил.

Терпеть не могу то время. Время, когда я была слабой, не снимала розовых очков и грезила о мечтах, которым было не суждено сбыться. Время, когда вся правда накрыла меня с головой, и я сходила с ума от переизбытка эмоций в моей голове. Мне сорвало крышу.

Все знали лишь часть всей большой истории. Я рассказывала ее большинству моих друзей. Неудачный опыт, проблемы с привязанностью. Андрей знал не больше их, но ему была известна одна дополнительная деталь — мне было очень больно, неимоверно больно остаться одной. Я помнила, как он с легким укором смотрел на меня, когда я сказала, что мне было очень больно, и я прошла через это буквально идя по собственным трупам. Трупам своих личностей — хороших девочек.

На мои плечи лег плед, и я поглубже закуталась с него. На улице было холодно, доски были холодными, а я стояла в одних носках и в длинной футболке. Как бы не заболеть, пусть тело и не чувствует холода.

Андрей встал рядом и помахал передо мной тапочками. Я опустила глаза, и он положил их на крыльцо, чтобы я их надела.

Мы молчали. Я докурила сигарету и уже хотела вытащить новую, но Андрей выхватил у меня пачку и забрал себе. Я не возмущалась.

— Прости. Я совсем не подумал о том, что сказал. Я не хотел тебя обидеть, потому что знаю, как сложно тебе тогда далось.