Мы с девочками вышли тем же проходом и, обогнув улицу, встретились лицом к лицу с кошмаром местной ребятни.

— Сэа Фурсэя, у меня к вам разговор. — оба заговорщика повернулись в мою сторону и недоуменно посмотрели. Взгляд женщины опустился ниже и впился клешнями в две худенькие фигурки за моей спиной.

— Если эти две безмозглые проходимки что-то вам сделали, то я немедленно накажу их розгами! — после этой фразы сестры напряглись и попытались еще больше спрятаться за моей спиной. А во мне вскипал гнев. Я готова была взять розгу и самостоятельно отхлестать Фурсэю.

— Потрудитесь объяснить, почему руки малышки Лори все изранены? Почему бедные дети ходят просят милостыню? Почему они голодают? И самый важный вопрос: кто за все это ответит?

— Здесь произошла какая-то ошибка, уважаемая дэа. Я лично проверял приют, в котором соблюдаются все правила и ничего вышеуказанного вами не происходит. По-видимому, эти дети сбежали, и в данный момент живут на улице. — жандарм говорил со мной, как с маленьким ребенком, убеждая бросить это дело и уйти восвояси. Не успела я накинуться и на него тоже, как за углом послышался топот копыт, а затем перед нами предстал целый табун местного самоуправления. Во главе всего этого люда ехал принц собственной персоной на, естественно, белом вороном коне. Чуть дальше, в окружении многочисленных всадников, ехала карета, из которой с победной улыбкой выглядывала Мартина. И как так умудрилась прислать так быстро половину жандармерии и министерства, ума не приложу. В этот момент лица моих собеседников вытянулись и в глазах заплескался страх и раболепие. По команде принца, несколько жандармов и министров оккупировали территорию приюта. Из соседних улиц подходили случайные прохожие, сбегались приютские детишки. Роберт с Мартиной подошли к нашей компании и строго спросил:

— В отдел министерства поступила жалоба от уважаемой Алексис дэа Велингтон, по причине хищения государственных средств из приюта, а также о незаконном обращении с детьми. Дэа Алексис, вы не отказываетесь от своих слов? — с этими словами он посмотрел на меня и его взгляд на миг потеплел.

— Ни в коем случае, Ваше Высочество. В данном приюте имеет место издевательство над детьми. Их не кормят, не моют, избивают и требуют собирать милостыню. Я прошу вас разобраться в данном вопросе. Я также сомневаюсь в компетенции некоторых лиц жандармерии, которые якобы ведут наблюдение за приютом и никаких нарушений не выявили. После моей тирады, мы с принцем перевели взгляд на жандарма. Данный экземпляр покраснел, потом побледнел и начал заикаясь пытаться что-то произнести. В этот момент из приюта вышел представитель от жандармов и доложил:

— На рабочем столе управляющей найдены книги учета, в которых отражены незаконные денежные махинации. Также изъяты денежные накопления в размере трех тысяч золотыми.

У Фурсэи дергался глаз, тряслись руки, но сделать она ничего не могла. Под нашими пристальными взглядами, обоих заговорщиков заключили под стражу до полного разбирательства. Роберт вошел в здание, слушая дальнейший доклад жандарма, а ко мне подошла Мартина.

— Как у вас это получилось, сэа Мартина?

— Полагаю, это все вы. Когда я подавала заявление в министерстве, мимо проходил Его Высочество с кучей министров. Едва он услышал кто именно выступает заявителем, немедленно собрал мини армию и выдвинулся сюда. — Мартина счастливо улыбнулась и лукаво посмотрела на меня.

Пока была суета, к нам подошел один из жандармов, снял показания и выразил благодарность за помощь следствию. Оказалось, что Фурсэя проворачивала махинации не без поддержки местного жандарма. Приходилось ежемесячно отстегивать последнему кругленькую сумму, зато проверки приют объезжали стороной. Управляющая поувольняла всех нянек, кухарок и прочих рабочих, их деньги прикарманивала, а всю работу выполняли за бесплатно сами дети. В приюте были даже груднички, за которыми ухаживали старшие.

Роберт вышел к нам с хмурым задумчивым видом.

— Ваше Высочество, что теперь будет с детьми? — я посмотрела на Роберта в ожидании закусив губу. Он вскинул взгляд и замер, пристально следя за этой самой губой. Потом немного встряхнулся и ответил:

— Детей разделят и отправят в другие приюты. В ближайшее время подыщут подходящих работников, приведут в порядок здание и можно будет вновь открывать приют.

Дети за моей спиной сжались еще сильнее. Их страх возможного разлучения передался и мне. Не успев возразить, слово сказала Мартина.

— Ваше Высочество, если вы не возражаете, я бы хотела устроиться в приют на любую должность и остаться здесь с детьми. Боюсь новости о разлучении мало кого обрадуют.

Мы с Мартиной жалобными глазами посмотрели на принца. Выискав в моем взгляде одобрение, Роберт согласился взять Мартину на испытательный срок. После отдачи необходимых указаний, принц предложил проводить меня к замку. Я крепко обняла сестер и Мартину, села в карету и, сморгнув набежавшие слезы, помахала всем детям, облепившим Мартину со всех сторон. За моей спиной открылась дверь и напротив меня приземлился Роберт. Карета медленно начала удаляться в сторону дворца.

Я была безумно рада за этих детей. Однако, не отпускало чувство слишком легкой победы над злой управляющей и жандармом. А еще близкое присутствие принца повышало градус моего состояния. Я медленно, будто неохотно, перевела взгляд на Роберта, который смотрел на меня в упор и, кажется, даже не моргал. Я шумно сглотнула, что не осталось незамеченным. Взгляд принца перетек на мои губы и я перестала дышать. Чтобы хоть как-то облегчить эту поездку, я задала вопрос:

— Улучшение жизни приютских детей можно будет засчитать за прохождение отбора?

— К-конечно. — Роберт откашлялся и его взгляд стал осознанней. — Вы прекрасно потрудились. За один день даже наши самые лучшие и честные министры не справлялись бы с таким объемом работы.

— Прошу вас, я ничего не сделала. Основную часть взяла на себя сэа Мартина и вы. Я благодарна вам за помощь.

— Что вы, это моя работа. — он медленно и искренне улыбнулся. — меня нужно не благодарить, а хорошенько отчитать, за то, что я мало уделяю времени и внимания таким заведениям как приют.

— Знаете, а вы правы! — я лукаво улыбнулась, сложила руки на груди и вздернула подбородок.

Глаза принца чуть округлились, но он быстро поддержал шуточные высказывания:

— Вопиющее попустительство!

— Страшная безответственность!

— Местные власти совсем ослепли!

— И куда только смотрит Ваше высочайшее высочество!

Мы по-доброму рассмеялись, что, несомненно, сбавило градус обстановки.

— На вас...

Я резко вдохнула и хотела уже ответить какую-нибудь колкость, как вдруг карета остановилась. Выглянув в окно, я увидела парадные ступеньки дворца. Дверь кареты открылась, Роберт вышел первым и подал мне руку. Вложив свои дрожащие пальцы, я почувствовала небольшой электрический разряд. Я вышла из кареты, но принц не собирался меня отпускать. Он так на меня смотрел, что стало жарко не по погоде. Он было хотел мне что-то сказать, но нас отвлек голос:

— Ваше Высочество, вашего внимания требуют в зале советов, все уже собрались. — камердинер выполнил поклон и в ожидании посмотрел на принца.

— Да, конечно. — он нехотя отпустил мою руку и с нескрываемым разочарованием попрощался со мной. После чего отдал указания проводить меня в зал для оглашения результатов и скрылся в недрах дворца. Пока провожатый вел меня по коридорам, я все еще чувствовала тепло руки Роберта.

В зале уже все собрались и ждали только меня. Многие невесты смотрели недовольно, будто куда-то торопились.

— Итак, последняя невеста присоединилась к нам. Ваше Величество, будьте добры огласить результаты.

— Что ж, дорогие мои. Практически все постарались и отнеслись к этому заданию с особой серьезностью. Благодарю, я ценю ваше усердие. Все вы знаете свои поступки и оглашать я их не буду. За исключением тех, кто не справился. Совет министров и я пришли к мнению, что просто раздать деньги или купить что-то другому человеку не достаточно.