– Все мы когда-нибудь станем чьей-то добычей. Костлявая с косой припрётся к каждому. – Философски пробурчал мужчина под нос и спустился вниз.

Осмотрел будущий урожай. Огород постепенно зеленел. Хотя до сих пор не прошло ни одного дождика, но влаги из ручья хватало. Тот до сих пор тёк длинной петлёй, орошая весь огород. Всё росло и благоухало под ярким солнцем. Картошка дала по несколько ростков. Они не тянулись ввысь, как привык Андрей, а дали тут же, у земли, густую кучерявую листву тёмно-зелёного цвета. Лук и чеснок тоже выбросили перья. Андрей сорвал несколько узких листков от тех и других, создав во рту микс вкусов. Очень похоже на черемшу. Миха рассказывал в своё время, что очень тосковал по привычному вкусу детства. Так ему только чесночные перья напоминали о нём. Думал, что до конца жизни придётся заменять таким эрзацем. Ну, теперь-то порадуется. Вон она, черемша, краснеет на полянках.

На огороде сквозь перевёрнутые пласты дёрна уже начала пробиваться трава. «Надо подрезать тяпками», – отметил Андрей, – «иначе зарастёт – и картошки не видать. Во всех смыслах».

Под кустом ивы сидел косой. Так и не научился бояться человека. Носится совсем рядом. Хоть руками лови. Как тот мужик из мультика. «А кому зайца? Зайца побегайца!» – Гнусавым голосом пробормотал Андрей. Голоса заяц всё-таки испугался. Но тоже лениво – просто шмыгнул в кусты и замер. Стоп! Ведь русские, кто жил в лесу или возле него, издревле ловили этих грызунов в силки. Почему они забыли о таком простом способе? Окрылённый идеей, Андрей прибавил шагу.

***

Во дворе царил ажиотаж и этот... Как его... Ну, ладно. В общем, весь личный состав занимался делами. Какая разница, что личного состава – два человека. Они за четверых работают. Только пот во все стороны.

Девушки с самого утра занимались разминкой – разминали шкуры. Это один из процессов, которые вспомнил Михаил из пересказа деда. Очистка сначала ножом, потом золой – от жира. Потом продубить, просушить, размять. Последний этап – снова пропитать жиром, чтобы не сохла. Потом зачем-то мелом посыпать. Зачем так делать – непонятно. Но замена мелу, в принципе, есть – можно растолочь известняк. Правда, он жёстче мела, но кто сказал, что будет легко?

Девушки сначала пытались хоть что-то сделать с кожей зубра, но быстро плюнули на это. Она только прогибалась, как фанера, гнулась с трудом. Удалось обернуть вокруг бревна пару раз с помощью киянки. На этом энтузиазм кончился. Утерев тяжкий трудовой пот, девушки перешли к сладкому: ведь всё это затеяно ради шкуры саблезуба. Сначала получалось трудно. Но картон – это не фанера. Постепенно удалось перейти к описанной дедом технологии – они попеременно тянули перекинутую через жердь шкуру. С каждым разом удавалось всё легче. Хотя, до мягкости тех шкур, что они помнили, ещё далеко. Те сгибались легко, как газета. А эта пока похожа на лист ватмана.

Когда Андрей подошёл к дому, девушки весело качались на шкуре. Если говорить строго, то качалась только Ира. Ольга повисала на шкуре и скучающе сползала вниз, а весело визжащая Ирина взлетала в воздух. Потом Ольга поднимала руки, и подруга плюхалась обратно. Всё повторялось снова и снова, раз за разом.

За этим из-за стола наблюдал Михаил. Сначала Андрей думал, что друг сидит просто так. Но потом увидел, что перед ним лежат обрывки верёвок и тросиков, а товарищ пытается что-то соорудить.

– О-па! У дураков мысли схожи. – Он плюхнулся напротив. – Я вот только что вспомнил о силках, на которые можно грызунов ловить.

– Угу. И я вспомнил. Пытаюсь соорудить. Что хорошего в мире?

– А что хорошего? Небо синеет, огород зеленеет, медведи жиреют, волки тоже.

– Волки? – Встревожился Михаил.

– Это так – к слову. Сегодня ихнюю... их охоту видел. Поразительно слитно работают. Часть отвлекает большое стадо. Часть – запутывают жертв. А потом р-р-раз! Зарезали и утащили двух коз.

– Умные, значит... Это и хорошо, и плохо. Большая стая?

– Особей восемь или десять. Они постоянно крутились, как татарская конница. Сосчитать трудно. Да и туман... А это что?

Андрей покрутил кусок тросика.

– Осталось от предыдущего насоса. Так-то очень хороший тросик – нержавейка да ещё и в силиконовой оплётке. Но за много лет в колодце всё равно сдох. А этот висел на стене. Цел, как видишь.

– А чего думаешь? Не знаешь, как собрать?

– Именно... Надо сделать маленькую петлю на конце. Ну, примерно так, как мы сделали для лебёдки. Но этот тросик гораздо тоньше. И скользкий как раз из-за оплётки. Если её сниму, чтобы сделать петельку, – будет грязь забиваться. И скользить станет хуже.

– А склеить? Суперклеем. Это ведь силикон, он должен хорошо клеиться.

– Только не суперклеем. Он ломкий, как стекло. А можно... Вспомнил! Оля, хватит кататься. Лучше мне помоги. Принеси кое-что.

Супруга быстро поняла, о чём речь, и пошла в дом. Ирине одной тоже стало нечем заняться, и она отправилась следом. Вскоре девушки вернулись. Одна несла уайт-спирит, другая – тюбик универсального монтажного клея. Когда-то Михаил по простоте душевной думал, что он силиконовый – из-за прозрачности и специфической резиновой консистенции даже после длительного затвердевания. Оказалось, что по составу – это клей ПВА, с некоторыми отклонениями. Срезав наждачкой оплётку в нужных местах, Михаил обезжирил поверхности, нанёс клей, дал загустеть. Снова выдавил капельку и сжал в тисках – не сильно, только чтобы окончательно совместить. Получилась петелька около сантиметра размером. Крепость соединения обеспечивалась его большой длиной – Михаил надеялся, что пять сантиметров не дадут петле порваться.

– Вот и всё. Теперь пусть сутки отстаивается.

– А остальные? – Напомнил Андрей.

Командир матюгнулся – оставались ещё три хвоста.

– Придётся ползти в мастерскую. Остались только большие тиски.

Через двадцать минут зажали все три петли. Потом вспомнили, что на другом конце троса тоже нужна петля – как легче крепить ловушку. Пришлось всё-таки раскручивать тиски, делать новые петли и зажимать всё вместе. Сделали перерыв на перекус. Вроде простая работа, а заняла время до обеда.

***

– Предлагаю повторить верши. – После обеда Михаил повернул разговор к рыбалке. – Занятие как раз для меня, безногого. Если ты нарежешь лозы, конечно. И надо подумать о плоте, наверно. Лазить каждый раз по горло в холодной воде – это не для умного человека.

– А у тебя резиновой лодки не завалялось?

– Чего нет – того нет.

Михаил развёл руками.

– Придётся тащить брёвна отсюда, – «обрадовался» товарищ. – Там, на месте, сухих деревьев нет.

Андрей ушёл к огороду, там ближе всего можно найти лозу. Пока замполит резал заросли ивы, командир сочинял, как правильно сделать силки. Кроме названия, в голове ничего не мелькало. Он не видел никогда такие ловушки – ни в жизни, ни в книгах, ни по телевизору. Только смутное знание, что это затягивающаяся петля. Петля есть, но как она будет приводиться в движение? То, что вместо пружины можно задействовать гибкую и упругую ветку – это тоже понятно. Как эти два пункта соединить – вот что неясно. Мыслей – ноль целых хрен десятых. Стопор должен иметь два противоположных свойства: крепко держать и легко отпускать. Не получалось у Михаила совместить несовместимое. Допустим, можно прижать тросик к земле рогулькой. Эта рогулька не должна упустить тросик, а ведь его тянет достаточно сильная ветка – слабая просто не успеет затянуть петлю до того, как заяц среагирует. То есть, надо очень сильно вдавить, из-за чего ловушка перестанет срабатывать вообще.

Он додумался до того, что надо привязать к тросику гладкую палочку, палочка будет торчать из трубочки, вкопанной в землю. Трубка – для лучшего скольжения. Пружинистую ветку надо привязать так, чтобы тянула вдоль поверхности земли, тогда палочка сама не выскочит. Но стоит её чуть приподнять – и ловушка сработает. Пока оставалось непонятно, как будет приподниматься спусковая палочка. А ещё не нравилось использование трубки. Как-то ведь наши предки обходились без высокотехничных деталей.