— Теперь мне ещё интереснее. И ещё непонятнее.

— Корень сапонарии содержит очень много сапонинов. — Охотно пояснил напарник.

В памяти вдруг возникла похожая шутка из какой-то фантастической книги. Но явно прочитанной мной давным-давно:

— А сепульки содержатся в сепулькарии. Что ещё полезного расскажешь?

Шутник, похоже, тоже читал эту книжку. Потому что когда оглянулся, то явно вновь улыбнулся не только нарисованной на маске улыбкой:

— Почти все сапонины действуют на жаберных рыб как сильный нейротоксин. Даже в мизерных концентрациях. Паралич и смерть почти мгновенно.

— Окей… Кажется, понял основную идею… Но тогда я хочу сообразить ещё две вещи…

— Какие?

— Первое… Зачем такая жуткая вещь хранится на складе хлебокомбината? Они тут ею ещё и рыбу глушили?

— В остальном сапонины не особо вредные пенообразующие вещества. Применяют их, в том числе, и в кондитерке. Тут всё-таки далеко не только булки пекли.

Когда мы перебегали начало Малого проспекта, на западе заметили несколько тощих силуэтов, бродивших между машинами. Но достаточно далеко.

— Тогда второе… — Я оглядел несколько причалов на стороне реки. Но иих население нами не интересовалось. — Ты говорят, вроде, физруком был… Откуда такие познания в ботанике и химии?

— Да нахватался от одного… Химика…

— Бывший коллега по воспитанию подрастающего поколения?

— Можно и так сказать…

Шутник вдруг вновь стал донельзя серьёзным. И хранил молчание плоть до того, как мы увидели на одном из зданий вывеску «Невские берега».

— Здесь. — Подступив к разбитым окнам кондитерской, он заглянул за решётки цокольного этажа и подёргал ручку входной двери. Она оказалась закрытой.

— Странно… — Он попытался рассмотреть интерьер магазина через уцелевшее стекло в двери. — Наверное сразу с производства сюда заходили. Где-то тут въезд…

Ворота с требованием предъявления документов и транспорта к осмотру оказались дальше по улице — всего в нескольких метрах от нас. И, в отличие от входа в кондитерскую, были повалены на землю. Судя по следам на металле — с помощью тарана на автомобиле.

— Разграбили пока ещё бензин был. — Пришёл мой напарник к экспертному заключению. — В первые дни.

И вместо того, чтобы тоже уже побыстрее проникнуть на закрытую территорию, вдруг встал перед воротами как вкопанный.

— Ну мы идём или нет? — Оглянувшись, я заметил, что местные крабы как-то уж слишком близко подобрались к этому зданию.

— Следы. — Шутник указал на несколько отпечатков обуви на покрытых пылью воротах. И присел, чтобы рассмотреть их поближе.

— Думаешь, это не с первых дней? Мало ли кто тут тогда потоптался…

— Нет, не с первых. — Он указал на ближайший отпечаток, ожидая, что я сам рассмотрю признак свежести этого следа.

И я легко его рассмотрел. Ведь уже слишком много и слишком близко видел то, что обильно выделяют из себя все эти «крабы». А владелец ребристого ботинка, на чей отпечаток сейчас указывал Шутник, явно вляпался в эту дрянь совсем недавно.

— Так может это неожора? — Я присмотрелся к отпечаткам в пыли и сам отмёл свою версию. Шаг был слишком широк для этих еле-еле ковыляющих бродяг.

— Шутник подтвердил мои сомнения, указал себе за плечо на причалы с лениво ползающими по ним крабами:

— Он бы бросился на них в драку, как и остальные. А этот, кстати, был не один.

Я к этому времени тоже разглядел второй слабый след в метре от первого. Заметно меньшего размера. Этот тоже широко шагал внутрь хлебзавода — уж на сколько мог, явно стараясь не отставать от приятеля. И в обратную сторону не вела ни одна из этих цепочек следов.

— А может это Камчатские разведчики?

Шутник покачал головой в ответ:

— Зачем им сюда… Больше похоже на конкурирующую фирму.

Я пожал плечами:

— Питоны, что ли? Прорывались с севера с крюком через загаженный крабами остров?

— Тогда подумай лучше. — Бывший преподаватель явно не любил готовые ответы.

— Какая-нибудь очередная банда людоедов из области? Белла говорила, что они периодически приходят к городу в поисках наживы.

Но Шутник снова покачал головой:

— Похожие предприятия зимой грабили почти сразу. Либо их ещё раньше дочиста выжирали бывшие сотрудники и ближайшие соседи. Кондитерки же всегда пахли выпечкой на несколько кварталов вокруг. И те, кто дожил до осени, уже давно поняли, что в таких местах ловить нечего… — Он упрямо отказывался от непедагогичного прямого ответа. А может быть пытался реанимировать мои старые воспоминания. — Подумай, кто и зачем полезет сюда, в самый рассадник этих паразитов. В контору, которая точно давно пуста.

У меня осталась только одна версия. И я приподнял руку с картой, торчащей из манжеты:

— Мои контрактники?

— Пятёрка! — Одноглазый педагог, наконец, улыбнулся. — Только они могут быть уверены, что игра стоит свеч.

— Значит они там, где мой клад. — Я нашёл нужную метку и попытался определить нужное крыло комплекса хлебзавода. — Где-то в магазине, похоже. Или на верхних этажах…

— Поэтому магазин и закрыт. — Кивнул напарник и оглянулся на вход в кондитерскую. — Нас уже спалили. И те, кто там прячется, надеются, что пройдём мимо.

— Или ждут в засаде…

И снова Шутник помотал головой из стороны в сторону:

— Нет. На том входе было бы легче всего нас подловить, если уж задаться такой целью. Но эта парочка предпочла запереться и затаиться. Не хотят рисковать.

— Тогда давай найдём этот твой мыльный корень и свалим. Склад сырья наверняка в другой стороне от офисов и магазина. А то нам ещё рыбачить…

Но Шутник опять ответил отказом:

— Я бы взял языка, раз уж появилась возможность. Ведь сейчас,не считая той кассеты, всё что мы знаем о твоих… О планах Брокера —это всего лишь наши предположения. На которые он сам нас и навёл, по сути. И тебя, Рик, кстати, тоже. Этой твоей татуировкой с координатами. Но вот то, что мы окажемся здесь и сейчас — Брокер уже точно не мог предполагать. Как и эти двое, в магазине. Иначе не наследили бы так. И не стали бы запираться.

— Ты точно физруком работал, а не шпионом?

Напарник лишь хитро прищурил глаз и кивнул в сторону арки:

— Давай там осмотримся для начала.

Прокравшись вдоль стены подворотни, мы оказались во внутреннем дворе здания кондитерской фабрики. Кроме мусорных баков и нескольких фургонов с логотипом хлебзавода на бортах, тут не было ничего примечательного.

Шутник сразу указал на едва заметную колею в старом асфальте. И затем шепнул, глядя на её окончание в десятке метров дальше по двору:

— Там склад, который нам нужен. — Затем он ткнул пальцем в трубы, торчащие из крыш невысоких внутренних построек недалеко от въезда. — А тут было производство. Печи. Оттуда должен быть другой проход в крыло с магазином.

Мы оба проследили взглядом за двумя цепочками следов, которые шли от подворотни как раз в указанном направлении. И напарник тут же двинул в ту сторону:

— Давай я попробую его выманить, а ты отсюда…

— Полегче, физрук! — Я остановил его за руку. — Если это одна из моих марионеток, то может просто устроить ему встречу с тем, кто держит за струны?

В одноглазом взгляде засквозило сомнение. И я поспешил развить мысль:

— Если ты, конечно, хочешь его побыстрее разговорить. А не просто надавать по мордасам в надежде на то, что товарищ струсит. Суди сам — если этот «контрактник» выживает уже почти год и, вдобавок, попёрся за этим кладом в самое болото, то он явно не из робкого десятка. И просто так ты его на понт не возьмёшь. Или её…

— Судя по размеру — «его»… — Шутник всё-таки нашёл повод для возражения. Но затем спокойно кивнул. — Но я тебя понял…

— Вот и хорошо. А ты пока сходи за этим кондитерским нейротоксином. А то скоро совсем темно будет. Ночью, говорят, клёв так себе…

— Окей… — Тот снова кивнул, проговаривая слова как-то слишком чётко. — Но пока я не дойду — жди тут.