— Пффп… На Запад! Повторяю! Пффп… апад не надо!!! Там не прое… Пфффп…

Если бы эти крики из радио долетели до нас хотя бы на десять секунд раньше, Шутник бы успел повернуть назад. У нас оставалось бы на одну коробку патронов больше и ещё мы бы не оказались в окружении…

Круглый намордник «Барсука», конечно, справлялся со своей функцией — выстрелы действительно трещали не намного громче лязга затвора. Но после того, как из него вылетела последняя гильза, в ушах всё равно стоял лёгкий звон. И ещё всё тот же нарастающий гул от толпы молодых жор.Преследовавших нас с юга.

Сотня пуль, отправленных в сторону плотного строя обезумевших молодчиков, позволила нам проехать вдоль северной окраины кладбища на запад ещё метров пятьдесят. Сквозь клочья тумана и желтеющие деревья Шутник рулил, стараясь не наезжать лишний раз на то, во что пулемёт превращал несчастные жертвы эпидемии. Но мы всё равно продвигались гораздо медленнее обычного — иногда Рюк Второй всё-таки буксовал на чьё-то разорванном очередью пузе. Или упирался колесом прицепа в тела, поваленные на старые могилы. И мне приходилось нагибаться вниз и оттаскивать их вручную. К счастью, шедевры средневековых бронников легко позволяли исполнять подобные наклоны.

Но, пока я торопливо менял опустевшую коробку, Шутник в очередной раз въехал в один из таких завалов. И чуть не перелетел через руль. Такой было уже не разгрести.

— Эвакуируемся? — Оценив обстановку, я подхватил свободной рукой своё древковое чудовище, не дожидаясь ответа.

— Майка нас убьёт…

— Пусть встаёт в очередь! — Очистив небольшой сектор впереди нас, я сбил пулемёт с сошек и взвалил его на плечо. — Вперёд, драгуны!

Спрыгнув с седла, мой напарник вытащил небольшой щит-баклер из пространства между байком и прицепом. И заскрежетал доспехами, хромая передо мной. Работая палашом в правую сторону, слева он прикрывался щитом от брызг и иногда помогал себе снимать тела с застревающего в них клинка. Брызги разбрасывали вокруг себя те, кого короткими очередями грыз мой «Барсук», защищая и зачищая соответствующий фланг.

К нашей удаче подростковое воинство не отличалось ни ловкостью, ни скоростью, ни силой. И основная опасность заключалась в том, что эта толпа сможет просто-напросто заполнить вокруг всё пространство, повалить нас на землю и лишить возможности дальнейшего передвижения. Закалённый металл из запасников Эрмитажа, скорее всего, защитил бы наши головы от давки и грудные клетки от удушения. Но выползи из-под них было бы уже крайне затруднительно.

В итоге таким макаром мы старались держать толпу на достаточном расстоянии и медленно продвигались по косой тропинке между могилами на запад — всё дальше и дальше отходя от реки в сторону улицы Беринга. А ряды бессмысленных тинейджеров быстро сомкнулись уже следом за нами, быстро заслонив собой брошенный среди могил мотоцикл. Когда-нибудь мы обязательно за тобой вернёмся приятель… Или не мы…

Именно в этот момент с наших стальных запястий долетело запоздавшее предупреждение об опасности дальнейшего продвижения на запад. И, как я думал, отвечать им было уже некогда. Но мой напарник оказался способен и на такой трюк. Оставив палаш в чьём-то плече после очередной залихватской рубки, он быстренько щёлкнул свободной рукой по рации:

— Летите во дворы между Беринга и институтом! — Двинув кромкой баклера в рыло какого-то гопника в надвинутой на глаза шапке, он пнул второго такого же стальным носком и вытащил из него палаш. — И доложите обстановку!

Обратно в положение приёма он перевёл переключатель рации уже просто царапнув её рёбра жёсткости на кирасе.

— Опять хочешь срезать⁈ — В перерывах между рычанием барсука в моей правой, я подрубал своим ковырялом сухожилия у тех, кто всё-таки смог приблизится. Нанося порезы там, где показывал более опытный в этом деле Хард, я действительно вынуждал особо резвых жор беспомощно опадать на землю. Дальше мы уже сворачивали им носы и челюсти стальными поножами и носками рабочих ботинок. И, следом, перешагивали через получившийся результат.

— На севере от поворота на институт болото… — Нарисовав палашом восьмёрку, Шутник переломал тянущиеся к нему тощие руки с кучей каких-то хипповых браслетиков. И, продвинувшись ещё на пару шагов, закончил мысль. — А по Нахимова вниз — крюк будет! Да и,может, уже не пролезем…

Чавкая по сырой от тумана и крови земле, вскоре мы увидели западную ограду кладбища. Но до неё оставалось ещё с пару десятков метров присыпанных листьями могильных участков в окружении довольно плотной толпы.

— Открой рот! — Неожиданно справа раздалось странное требование. Но заискрившая рядом со мной петарда сразу всё объяснила.

При виде улетевшей в толпу первой свиногранаты, рефлексы потребовали от меня ещё и заткнуть уши. Но в нашей экипировке оставалось надеяться только на плотность подшлемника.

Взрывы запаянных в резиновые игрушки самодельных пороховых зарядов не сбили с ног почти ни одного юного жору в задних рядах. Но когда мы медленно продолжили продвигаться к ним вручную, то одна, то другая лохматая голова начали опускаться вниз, быстро слабея от кровопотери. Уже вблизи стало заметно, как сильно картечь размочалила их нижние конечности, прикрытые лишь модными, и без того потрёпанными джинсами. Да и те частенько были закатаны по странной современной моде.

И благодаря этому мы всё-таки смогли не только протиснуться к ограде сквозь поредевший строй потерявшей разум молодёжи, но и перебраться в нашей экипировке через двухметровую решётку.

— Я конечно… Хэк!.. Слышал… — Шутник преодолел преграду первым. И в перерывах между раздачей новых тумаков своим баклером, снова принялся вещать. — Что один рыцарь стоил… Хак!.. Стоил пары десятков крестьян с вилами…

Прервав лекцию, он растолкал налетевших на него молодчиков уже вручную, сломав одному височную кость стальной перчаткой и свернув второму шею резким движением сжатого вокруг неё локтя. После чего снова перешёл к бою на средней дистанции с помощью палаша и щита. И смог завершить начатую мысль:

— Но никогда не думал, что придётся проверить это… — Палаш разрубил чью-то тонкую шею до середины. Но успокоился этот жора только после удара щитом пятак. — На практике…

Те, кто всё же дотягивался до него, лишь беспомощно скользили пальцами по перемазанным гелем и конденсатом доспехам. Кое-кто пытался их кусать, но лишь безвредно скрежетал зубами по металлу, пока по ним не прилетал стальной кулак, щит или налокотник

— Меня другое интересует… — Оттолкнув цепляющихся за мои ноги тварей пяткой в пятак, я тоже перекинул туловище через верхний край решётки. И ненадолго задержался на высоте, оглядев оттуда улицу.

На проезжей части толпа была заметно реже. Но быстро сгущалась, шаркая в нашу сторону с юга и со дворов напротив. И здесь тоже все заражённые явно пали жертвой этой заразы совсем недавно. Хотя многие лица несчастнтых юнцов уже успели немного обвиснуть и посереть от общего истощения.

— Что⁈ — Вопрос заинтригованного напарника прозвучал резковато. Скорее всего из-за того, что в этот момент он пытался вытащить палаш, застрявший между рёбер какой-то юной пигалицы. Миниатюрная жертва эпидемии, тем не менее, была весьма настойчива. И изо всех сил хватала Шутника за руки и пыталась кусаться, не смотря на брызги крови из собственного рта.

— Почему я до сих пор их не слышу… А ты?

К счастью, напарник понял меня без дополнительных объяснений. И когда я спрыгнул, прижав к земле ещё одного парня, Шутник помотал головой:

— Я тоже…

Очевидно, мы оба имели в виду одни и те же голоса в голове, которые обычно предваряли уход нашего сознания в заражённое небытие — в том случае, если мы попадали в плотное окружение. Вот как сейчас.

Но развить мысль не позволило новое шипение раций:

— Пфффп… дворах свободно! Но вокруг вас их… пфффп……лно! Везде идут, где види… Пффп… — Не смотря на помехи и прерывание, связь явно становилась лучше. Даже с небольшими искажениями я легко узнал голос Беллы.