Путь по кладбищу до брошенного мотоцикла тоже обошёлся без стычек с заражённой молодёжью. Судя по следам, те, кто ещё недавно гнались тут за нами, откочевали на юг как только потеряли след. Лишь несколько переломанных бедолаг ещё пытались слабо схватить нас за ноги, пока мы разворачивали застрявший байк.

Радостно заревев, Рюк Второй бодро поскакал по кладбищенским кочкам — без тумана управление давалось Шутнику явно намного легче. И, немного попетляв между могил, мы понеслись по прямой дорожке к ближайшему выезду на малый проспект. Прохладный вечерний воздух тут же стал ощущаться градусов на десять ниже. А сквозь щели опущенных забрал так и вовсе словно резал лицо ледяными ножами.

— Хорошая идея с масками была! — Подтянув свою повыше на нос, я оглянулся на водителя. И тот согласно кивнул, ухмыльнувшись в мою сторону своей жутковатой фломастерной улыбкой.

Почти не сбавляя скорости мы свернули на проспект. И двинули по нему в обратный путь, лавируя между брошенных автомобилей. Кладбищенские деревья слева от нас вскоре сменились на невысокие домики. И впереди показался первый широкий перекрёсток перед нужным поворотом.

— Шестнадцатая-семнадцатая… — Прокомментировал изменение дорожной картины водитель. И направил байк в объезд развёрнутого на пересечении улиц автобуса. — Ещё полкэмэ — и, считай, проскоч…

Резкое торможение вновь нагнуло меня над носом люльки, а Шутника инерция толкнула на руль. Плавно нажимать на передний рычаг он так и не научился…

Хотя я бы в этой ситуации тоже вряд ли бы остался абсолютно спокоен.

— В-в-я-а-а… — Руки выскочившего из-за автобуса неожоры тут же вцепились в руль. И Шутник смог вновь стартовать только после того, как свернул заражённому подростку челюсть ударом стальной перчатки. Второго отпихнул уже я, перегнувшись над задним сиденьем. Остальные слепо зашаркали следом за удаляющимся в поворот байком — недолго думая Шутник свернул на юг. Так как с севера и востока к автобусу уже приближались плотные толпы:

— Они по кругу что ли Ваську обходят⁈

Вглядевшись вперёд, я действительно не увидел прямо по курсу очередного строя полоумных жертв эпидемии. Хотя именно с юга мы их ждали.

— Ладно, по Среднему тоже дое… Ч-чёрт! — Резко повернув, мотоцикл даже чуть приподнял колесо прицепа.

Новый широкий перекрёсток встретил нас новыми препятствиями. Южное направление всё-таки было перекрыто не только массивно аварией с десятком участников, но и перелезающими через разбитые машины тощими тварями. И точно такая же толпа уже шагала по Среднему проспекту с востока. И единственной дорогой был путь обратно на запад.

Но тоже недолго. Новое поколение жор будто специально загнало нас в ловушку — впереди, между плотными рядами брошенного транспорта уже замелькали новые тощие фигуры, шагающие навстречу. И Шутник почти не сбрасывая скорость, снова свернул в единственный доступный прогал справа, снеся лёгкий шлагбаум и пропрыгав по трамвайным рельсам.

Увиливая от протянутых рук или снося живые препятствия выставленной ногой, водитель вскоре упёрся в высокие ворота какого-то ангара. И когда двигатель заглох от резкой остановки, нас тут же окружил уже знакомый гул множества голосов. Из окружавших этот пятачок посадок уже двигались новые твари. И толпа со Среднего проспекта уже затоптала остатки шлагбаума.

— Сюда! — Соскочив мотоцикла, Шутник бросился к приоткрытой двери, встроенной в ворота ангара. И, дождавшись, когда я забегу следом, захлопнул её перед носом шагающих за нами неожор.

— Бочка! — Прижавшись к двери, я указал на ближайший предмет, который мог бы послужить основой для баррикады.

И пока шатающаяся дверь колотила мне в спину, напарник подскочил к стальной ёмкости. И, немедленно грохнув её на бок, покатил в мою сторону. При этом он зацепился локтевым сочленением за пыльный брезент, которым была накрыта гора остальной похожей тары. И сам не заметил, как стащил его на пол следом за собой.

— Фух… — Подкатив бочку к двери, он поднял на меня взгляд. — Держишь пока? Щас я ещё прикачу, погодь! — И, заметив выражение моих глаз, озадаченно поморщился. — Ты чё ржёшь⁈

— Это конечно, не трамвай… — Я указал ему за спину на то, что скрывалось под брезентом помимо бочек. — Но что-то героическое в этом есть…

После моего комментария об увиденном, Шутник резко оглянулся. И, окинув торопливым взглядом устройство, стоящее рядом с нами на рельсах, пожал плечами и быстро шагнул к следующей бочке:

— Поэтому я сюда и свернул. — Опрокинув очередную ёмкость на бок, он тоже подкатил её обратно к двери. — А ты всё-таки больной ублюдок, Рик.

— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое… — Дверь снова хлопнула мне в спину, пока я оглядывал этот… Брокмобиль? Но хлипкой щеколды, моего веса и пары бочек пока хватало для того, чтобы удержать напор гудящей толпы за воротами. И дать мне время на знакомство с собственным творением.

Железнодорожный транспорт, который показался из-под пыльного брезента, и правда выглядел весьма впечатляюще.

Прежде всего в глаза бросалась деталь, которая, насколько я помнил, носила и без того жутковатое название — скотоотбойник. Воображение при этом так и рисовало несчастных бурёнок, отлетающих от него в разные стороны копытами вверх. Острый стальной клин, смонтированный на переднюю часть этого монстра, хищно пригибался к самым рельсам, выдаваясь вперёд почти на пару метров. Расходящиеся в стороны от центральной грани чуть изогнутые плоскости не имели привычных щелей — всё было закрыто гладким листовым металлом. Очевидно для того, чтобы тот самый «скот», который теперь шляется по трамвайным путям, не застревал здесь пальцами, костлявыми руками или внутренностями. И, судя по блеску, для большего обеспечения скольжения металл был покрыт автомобильной полиролью. А по нижнему и верхнему краям этого элемента автор нанёс под ней ещё и грубоватый рисунок зубастой акульей пасти.

Далее шёл вытянутый капот, под которым, видимо, скрывалась силовая установка, приводящая этого монстра в движение. Над его украшением автор уже почти старался — сверху и по бокам была лишь старая пошарпанная зелёная краска. Но там, где раньше стояли круглые фары, теперь была нарисована пара злобных глаз. А сверху, почти вплотную к крышке капота, была смонтирована широкая циркулярная пила — более полуметра в диаметре. В небольшой зазор между пилой и капотом было видно двойную штангу, уходящую под капот от центра диска. Видимо, это был всё-таки не просто декор. И при движении на пилу наверняка как-то передавался крутящий момент от скрытого внутри двигателя.

Похожие дисковые пилы были каким-то образом приделаны и к каждому стальному колесу — тоже с небольшим отступом. Их диаметр был чуть больше колёсных дисков. Вместе с наложенными на корпус порогами, закрывающими пространство между колёсными парами, эти пилы, видимо, как-то мешали попаданию под колёса тех живых препятствий, которые могли подобраться к машине с флангов. И заодно лишали нижних конечностей тех, кто всё-таки мог наброситься на борта в случае пробуксовки.

Кабина старого агрегата была лишена стёкол, но снабжена дополнительными стальными штангами по всем рёбрам металлической конструкции. К ним, вместо остекления, крепились решётки, явно снятые с каких-то невысоких заборчиков или кладбищенских оградок. Из-за чего ни одна из боковых дверей не открывалась. Вход внутрь кабины, похоже, осуществлялся через дыру в потолке кабины. Которую прикрывал своеобразный люк, сделанный из уложенной плашмя стальной калитки.

И сквозь решётки внутри кабины можно было разглядеть ещё одно защитное приспособление — установленное на корме, за внешним рядом стальных брусьев. Две ручные промышленные гильотины сабельного типа были смонтированы вдоль кормы так,что вплотную примыкали друг к дружке. Их поднятые крест-накрест тяжёлые ножи напоминали по форме какие-то двуручные восточные сабли. И, похоже, были готовы к тому, чтобы водитель в любой момент мог опустить их вниз, отрезая особенно загребущие лапы преследователей…