Мне даже не нужно было смотреть на девчонку, чтобы понять, что произошло. Она выставила перед собой ладонь, по которой бежала густая темно-красная кровь. Капли падали на землю, загораясь яркими вспышками. Древняя кровь… Я был уверен, что через несколько дней здесь вырастет редчайший цветок Фламий, из лепестков которого можно будет приготовить настолько живительный эликсир, что он будет способен исцелять практически смертельные раны. Трясущийся за моей спиной Цип лишь подтверждал эти догадки — такая кровь была способна разрушать разную магию, а уничтожить кого-то вроде прислужника не составит труда. Правда, тут парой капель не обойдешься.

Не выдержал, попытался снова понять ее воспоминания, сжал пальцами виски, кожа под ними тут же загорелась диким пламенем. Я знал, как ей сейчас невыносимо больно, как мало она мне может показать в таком состоянии, и как ее разум сопротивляется моим покушениям. Но я все равно брал, брал то, что мне так нужно.

Я узнал его сразу, хоть лица и не видно… Отец. Я помню его таким из прошлого: военная форма, черная, траурная церемониальная — по случаю скорой победы и смерти всех врагов. Женщина бьется в его руках, какой-то бесконечный крик стоит вокруг, это крик Евы, ее ужас. Отец явно знает эту лирийку, никогда даже в самых диких битвах не видел его таким — безумным. Он спорит со своей жертвой, смотрит на нее с болью и отчаянием. Затем пронзает клинком и отбрасывает в сторону. Шатаясь, идет на меня, точнее на Еву, еще более обезумевший, весь покрытый кровью, чужой кровью. Мгновение, движение рукой, последний взгляд знакомых глаз, и провал.

Мы с девчонкой вместе приходили в себя: она от боли, я от полученной информации. Врет мерзавка, что не в курсе о своем происхождении! Отец лично расправился с ее близкими. Но, кажется, он должен был убить и ее саму, но как же тогда она выжила? Этот обрывок воспоминаний наводил на еще большее количество вопросов. Только отец и Жрецы из Башни раскроют эти секреты. Главное теперь — скорее добраться домой.

Я был зол, очень устал и совершенно не хотел выслушивать сейчас это нытье. Но она все равно вырывалась и кричала, пока тащил ее за собой. Правда, потом все же выдохлась. Цип тоже угомонился и старался теперь вовсе не касаться девчонки. Меня же раздирали раздумья: кто она, как сюда попала, знал ли ее отец в момент нападения, и, если все это время ее укрывали остальные лиросы, то, где они прячутся сейчас? И самое главное, насколько полезной для даргхарцев будет ее кровь?

Наконец, вышли на место привала. Это был пятак свободный от мирцелл, где я мог хоть немного передохнуть от их утомительного запаха. Какой-то бывший участок с несколькими разрушенными домами. В прошлом я уже несколько раз ночевал в этом месте, поэтому Цип по привычке окутал самую маленькую и закрытую комнатку своей дымкой, создавая уединенное и тихое убежище. Теперь я мог хоть немного отгородиться от окружающего, противоборствующего мне пространства.

Завел девчонку внутрь, темнота поглотила нас двоих. Я чувствовал ее бешеное сердцебиение, она жутко меня боялась, что было очень правильным. Значит, ей были ведомы вещи, которые я творил с ее родичами. А сама ведь так настойчиво утверждала, что не понимает, о ком я. Пару секунд наслаждался ее страхом, подпитывался этими эмоциями. Щелчок, и яркое пламя запылало посреди комнатки, так ярко освещая лирийку, которая жалась от меня в противоположном углу.

Растягивая движения и предвкушая предстоящий отдых, облокотился на стену, и наконец-то, опустился на пол. Девчонка не спускала с меня глаз, напряженно следила за всеми действиями. Началось опять это нытье, хотя я велел ей заткнуться. Раздражала! Правда после того, как я рыкнул на нее, то лезть ко мне больше не стала. Стянул накидку с защитой с головы, пусть теперь смотрит. Я знал, что образ отца навсегда отпечатался в ее сознании, так что мой очень похожий на него вид будет подвергать ее вечному кошмару.

Рассматривала, изучала, кусала губы и сдерживала поток слез. Пусть не торопится запоминать каждую мою черту, времени у нас много. Я постараюсь, чтобы долгие годы до своего самого последнего вздоха она служила на благо Даргхару. По своей воле или против нее — совершенно плевать! Она еще немного помялась в углу, но все-таки села. Сняла свои промокшие вещи и затаилась. Странная одежда на ней, не видел прежде никогда таких тканей и фасонов. Откуда у разбитых и только-только способных на выживание лиросов есть возможность придумывать что-то новое, особенно касающееся гардероба. Хотя… Учитывая то, что она высокородная, то может специально для нее удовлетворяют все маленькие желания.

Лирийка копошилась на месте, отвлекая меня от мыслей. Сейчас запасы моей силы вдали от Источника были сильно истощены, но этого вполне хватит на утоление базовых потребностей наших организмов. И несмотря на то, что Цип точно мог бы проследить за ней, рисковать не хотелось. Мне стоило навеять на нее сонную магию.

Спустя пару минут она окончательно притихла, и я смог чуть податься вперед и внимательнее ее рассмотреть. Светлые пряди беспорядочно рассыпались по лицу, они сейчас так ярко сверкали в огненном пламени, словно второй источник света, озаряя помещение. Хмурая морщинка пролегала на переносице, веки то и дело дрожали, сообщая, что сейчас девушка видит какой-то очень беспокойный сон. Ее окровавленная рука сжимала край верхней одежды, на которой она уснула. Провел своей ладонью — ранка затянулась, а засохшая корка вперемешку с пылью и грязью исчезла. Думаю, что пока не стоит попусту тратить столь ценный дар.

Впереди был еще долгий путь, поэтому я вернулся на свое место и устроился поудобнее, чтобы как следует отдохнуть. Теперь, когда девчонка в моих руках, я мог хоть немного расслабиться. Уже много лет одной из главных моих задач был поиск способа вернуть даргхарцам былое величие, и, кажется, именно поэтому та магическая сила, которая тянула меня сюда, и привела меня к этой Еве. Лирийка с такой древней кровью сможет возродить источник нашей силы. Провидцы решат, что с ней делать. Хотя, признаться честно, за ней весьма забавно наблюдать, а уж мучить лиросов еще приятнее, поэтому я бы не прочь, чтобы она подольше оставалась в живых.

Один из самых теплых и памятных дней в моей жизни — знакомство с Юрой. Был июнь, грядущий праздник, а впереди целых три выходных. Папа впервые за долгое время умудрился выкроить все эти дни для нас с мамой, а не погружаться с головой в свою работу. Спонтанно купил нам билеты на Сапсан до Питера, так как не очень переносил перелеты на самолете, и ранним пятничным утром мы втроем отправились на вокзал.

У нас были особые места в вагоне, где кресла располагались друг на против друга для четырех пассажиров. Народа собралось не так много, поэтому мы рассчитывали, что весь путь будем ехать нашей маленькой семейной компанией, тем более, я успела прошерстить тогда сайт перевозчика и убедиться, что соседнее со мной место не забронировано. И вот мы болтали, предвкушая незабываемый отдых, запланированные экскурсии и прогулки по Центру, когда рядом со мной опустился молодой человек, не многим старше меня самой.

Он был такой приветливый, вежливый и милый, что тут же покорил сидящую напротив него маму. Не знаю, как так получилось, но уже минут через пятнадцать между ним и родителями протекала настолько оживленная и веселая беседа, что, казалось, эта троица была знакома не первый год. Я же, в силу своего характера, продолжала вести себя более отстраненно. Мама, напротив, успела с потрохами сдать весь маршрут наших предстоящих путешествий по городу.

Как выяснилось, Юра, а так представился парень, только что закрыл очередную сессию в университете и поехал погостить к своим родственникам. Выспросил у нас, где мы остановимся, что будем делать, успел насоветовать кучу интересных мест для посещения. Разумеется, это было все, конечно, очень любопытно, учитывая то, что я за свои двадцать лет ни разу еще не была в Питере, хотя родители частенько по молодости ездили сюда отдыхать.