— Киллиан, — Давид говорит тихо, но каждая буква отдает рикошетом по натянутым нервам.

— Да, мистер Агилар, — поднимаюсь со своего места. Черная рубашка натягивается на спине, причиняя ощутимый дискомфорт. На автомате поправляю то место, где еще полчаса назад висела пушка, но потом вспоминаю, что все сдали оружие при входе. При желании, Агилар мог бы положить здесь всех без раздумий, потому что лишь у него одного и его охраны есть привелегия защищаться. Мое движение рукой не укрылось от его орлиного взгляда. Мужчина едва заметно ухмыльнулся, после чего снова обратился ко мне.

— Вам что-то говорит фамилия Диетрихс?

— Да, говорит, — киваю в ответ и продолжаю сверлить мужчину непроницаемым взглядом.

— Тогда для вас не будет секретом, что у данной семьи во владении огромное количество разного рода предприятий по всей Великобритании и не только.

Снова молча киваю, давая ему продолжить.

— Так вот, — Давид снова потянулся за бокалом и пригубил вина, — Андреас Диетрихс и его новоиспеченный зять в очень большом долгу передо мной. Но когда пришло время эти долги отдавать, то оба встали на дыбы. Если быть точнее, его новый член семьи Матиас, который совсем недавно женился на дочери промышленного магната, — внимательно слушаю предисловие, которое никогда не бывает лишним. Все, что говорит Агилар, имеет вес. — А я очень не люблю, когда мне не отдают то, что должны.

— Что мне нужно сделать? — Карим рядом ощутимо завошкался в кресле.

— Все как всегда, Киллиан. Нужно забрать то, что причитается мне по праву. А сделать это необходимо через Леонор, — долгий зрительный контакт не сулил ничего хорошего. Я чувствовал это нутром. — Через любимую дочь и жену. Думаю, если с ней, не дай Бог, что-то случится, то разговор будет уже совершенно иным. Вы понимаете о чем я?

Чувствую, как земля уходит из-под ног. После сказанных слов меня автоматом откидывает на несколько лет назад, в тот ужас, который испытал каждый из членов моей семьи. В тот момент, когда у нас забрали Тиффани. Когда ее забрали у меня. Когда большего отчаяния в жизни я не испытывал.

Ошалело смотрю на Давида, отчетливо осознавая весь спектакль, который передо мной разыграли. Конечно, он в курсе. И сейчас откровенно издевается, как тот самый пресловутый кукловод, дергающий за ниточки одну из своих марионеток.

— Так что, Киллиан, — он растягивается в ленивой ухмылке, — понимаете?

Мне не хватает воздуха. Хватаюсь ладонью за столешницу, чтобы устоять на ногах. Карим подскакивает с кресла и хватает меня за плечо, все прекрасно понимая.

— Я не буду этого делать, мистер Агилар, — хриплю на пониженных, пытаясь совладать со сбившимся дыханием. — И вы прекрасно знаете причину.

Громко отодвигаю кресло и выхожу из-за стола. Очередные верзилы за спиной босса снова дергаются вперед, но он лишь взмахом ладони заставляет мужчин остаться стоять на месте. Давид ничего больше не говорит. Только пристально смотрит, а на лице нет и следа былой усмешки.

Карим выходит вперед, оглядывая публику с застывшими гримасами шока. Агилару никогда никто не перечит. И, уж тем более, не остается безнаказанным за невыполненное задание. Почему же сейчас происходит то, что происходит, мне еще предстоит понять. Но самое главное теперь ясно, как божий день.

Как только за нами захлопывается дверь ресторана, возле которой стоит очередная охрана, но так же ничего не предпринимает и дает нам с Каримом уйти, я трясущимися руками открываю дверь машины, припаркованной рядом, и закуриваю протянутую другом сигарету прямо в салоне, вопреки своим принципам относительно тачки. Делаю большую затяжку. Одну, вторую, третью. И когда в моих руках остается только фильтр, в несознанке швыряю его в окно и со всей дури выжимаю педаль газа.

Карим ничего не говорит. Просто сидит рядом, всматриваясь в сменяющийся пейзаж за окном Bugatti, и молчит. А меня дробит на части. На куски с мясом вырывает от осознания такой простой истины, которая мне не открылась, как бы я ее не пытался познать.

— Это он, — говорю спустя время, когда мы паркуемся далеко от ресторана. — Давид Агилар — босс Петтифера. Именно ему Итон Барлоу проиграл дочь. И ты тоже это понял.

Друг молча кивает, разбивая остатки моих надежд в пух и прах. Именно сейчас я, наконец, как мне казалось, увидел четкую картину целиком. Но я не понимал, как ошибался.

Leave The Lights On — Twin

Тиффани

Нервно поправляю платок, скрывающий от многочисленных взглядов мои слишком бросающиеся в глаза волосы. Приспускаю темные стекла очков, окидывая взглядом здание частной клиники, в которой два с половиной года назад я призналась в любви Киллиану Хоггарду, и сглатываю слюну, вставшую поперек горла. Допускаю лишь только одну мысль о мужчине из прошлого, как сердце начинает биться в агонии где-то глубоко за ребрами. Силясь унять напряжение, прижимаю к себе сумку, в которой покоится журнал со статьей о свадьбе Чарли. На фотографиях младший из братьев позировал в обнимку с Самантой Карлингтон, которая была в две тысячи двадцатом моей медсестрой в этой клинике. Мы быстро привыкли друг к другу и подружились за столь короткое время. В ее строптивом нраве я отчетливо видела себя. Мне было уютно и комфортно с ней, я могла ей доверять. А сейчас у меня теплится большая надежда, что девушка до сих пор работает здесь и поможет мне.

Делаю несколько глубоких вдохов, после чего уверенно шагаю вперёд и оказываюсь в просторном светлом холле. Яркие картинки огромным комом катятся по задворкам памяти, но я гоню их от себя. Сейчас мне нужна трезвая голова.

Направляюсь прямиком к стойке администратора, где виднеется светлая макушка молоденькой девушки. Подхожу ближе и, наконец, стягиваю очки. Сомнительная, конечно, конспирация, но другие варианты ещё хуже. Здесь, по крайней мере, мое появление возможно меньше всего.

— Добрый день, — блондинка растягивается в широчайшей улыбке, — чем могу помочь?

— Я ищу Саманту Карлингтон, подскажите, она ещё работает здесь?

— О, да, конечно, она здесь, — девушка ныряет под стойку и достает оттуда толстый журнал. — Саманта сейчас на обходе, подождёт немного?

— Да, хорошо, — сжимаю пальцы на ремне сумки и осторожно оглядываюсь по сторонам.

— Отлично. Как вас представить?

— Эм… — на несколько секунд зависаю в собственных мыслях, после чего нелепо, на мой взгляд, улыбаюсь. — Я ее давняя пациентка, хотела сделать ей сюрприз. Можете не раскрывать моего имени, чтобы сохранить эффект неожиданности?

Девушка задумчиво оглядывает меня с ног до головы, а затем обнажает белоснежные зубы в широкой улыбке.

— Хорошо, — она подскакивает со своего места и кивает мне идти за ней, — пройдёмте. Я обожаю сюрпризы. Думаю, что Саманта будет приятно удивлена.

"Ты даже не представляешь себе насколько…"

Пытаюсь не проецировать в своей голове предстоящую встречу, пока торопливо перебираю ногами по просторным и светлым коридорам клиники, следуя за молоденькой провожатой. То и дело ощущаю на себе брошенные проходящими мимо людьми взгляды. Каждый из них заставляет сердце болезненно сжиматься в тугой узел, потому что я не знаю, кто из них несет угрозу. Нервно прячу выбившуюся прядь обратно в платок, когда мы тормозим перед слегка приоткрытой дверью палаты. И если до этого за ребрами было так тесно, что невозможно было сделать вдох, то сейчас в груди тарабанит так, что не хватает воздуха надышаться.

— Сэм, — блондинка заглянула внутрь и окликнула девушку, которую подсознательно я очень надеялась застать. — К тебе посетитель. Могу проводить?

Не знаю, был ли ответ, потому что сейчас я не способна ничего услышать — в ушах невероятный гул стоит. Бешеная какофония звуков туманит сознание, вгоняя в еще большую нервозность. Администратор что-то мне говорит, я вижу как шевелятся ее губы словно в замедленной съёмке, но ни слова не улавливаю. Просто один сплошной вакуум. Но после этого она шире распахивает дверь, пропуская меня вперед. И я выдыхаю. Откидываю все страхи и просто делаю шаг внутрь.