Юноша побледнел.

— Осталось наследство от отца. Представляешь, у него на счету было два миллиона, а он прятал их от семьи, скряга.

— Так-так, а не припомнишь, кто ему эти деньги перевел? — продолжала Эверилд зажимать Акиля в клещи.

— А кто ты такая, чтобы интересоваться моими деньгами! — вспылил мужчина.

— Ответ неправильный, щенок. Я та, кто вытащил вас из глубокой задницы, и эти деньги я дала твоему отцу, чтобы он вложил их в свое текстильное дело. А ты раздал их шарлатанам, чтобы потешить свою похоть, мелкий засранец. — Эверилд поднялась, в крови закипал гнев, грозясь выплеснуться реками нефти.

— Теперь это мои деньги — куда хочу, туда их и трачу, — уже неуверенно сказал парнишка.

— А я за кого хочу, за того выхожу замуж. Молодец, Эверилд, выкупила себя у жрецов. А теперь убирайся из моего дома! — рявкнула вампирша так, что стёкла жалобно зазвенели.

— Не смей мне дерзить! — перешел в наступление Акиль.

— Ты ничего не забыл? — вдруг ласково пропела Эверилд. — Мы с тобой в разных кастах: я принадлежу к жрицам, а ты всего лишь ремесленник.

— Ты обманом попала в касту жрецов, — обвинительно сказал он.

— Нет, мой дорогой, это ты что-то попутал. Вместо того чтобы заниматься семьей, ты тешишь свою похоть, а семья будет голодать. Я никогда не стану твоей женой, тем более я уже замужем. Убирайся из моего дома! — приказала она, и юноша дернулся, как от удара хлыстом.

— Я насильно сделаю тебя своей, помяни мои слова, — злобно проговорил он и размашистыми шагами покинул дом.

— Я уже думала, что ты Эрика променяла на эти сопли. Вот ему была бы новость.

— Лучше бы он сейчас был здесь и настругал этого молокососа на лапшу, — кровожадно сказала Эверилд и извлекла из-за пазухи куклу.

Она ее пять минут рассматривала. Фарфоровая синяя голова, нарисованные краской глазки и щечки, деревянное тело с заводным механизмом. Вроде, ничего примечательного, обычная игрушка. Вампирша ее вертела и так, и эдак, но всё равно ничего не понимала.

— Надул, гаденыш! Ну туда ему и дорога! — Эверилд поддернула сари куклы, когда к ней подскочила Миди.

— Мама, можно? Я давно хотела такую игрушку, — загорелись глаза ребенка, и вампирша еще раз осмотрела куклу и отдала ее.

Миди запрыгала, а когда повернула ключик, все вздрогнули. Кукла пропела скрипучим голосом:

«День и ночь,

Тайною покрыта,

Дочка вне брака зародилась,

И чтобы смыть свои грехи,

Кровь амани свою подари».

Вампирши переглянулись. Эверилд выдернула куклу из пальцев Миди и снова ее завела, всё повторилось. Загадок становилось всё больше. «Так, значит, жена изменяла ему и успешно это скрывала. Ну хоть что-то встало на свои места».

«Кровь ногами ты месила

И против Шивы согрешила,

Возлежав в моей постели,

Грязную кровь породила».

Эверилд готова была биться головой о стену: просто хотелось всё крушить.

— Миди, я отдам тебе эту куклу, как выявлю убийцу. А пока она проходит главным свидетелем, — сказала вампирша дочери и разлохматила ее волосы.

— Хорошо. Вернешь мне ее потом, — и Миди умчалась к своим собратьям по возрасту.

— Всё совсем плохо? — сочувственно спросила Нагайна.

— Ты не представляешь, насколько паршиво, — согласилась вампирша, плюхнувшись рядом.

Она прослушивала и прослушивала куклу, пока Нагайна не сказала:

— Выключи этот несмазанный механизм!

— Как прикажешь, милая, — насмешливо поклонилась Эверилд спутнице жизни.

Та поклона не оценила и удалилась по своим делам. А Эверилд сидела, баюкала куклу и пыталась понять, что с ней не так. Она обнюхала ее всю, крутила так и эдак. Она почти не сомневалась, что эту куклу подарил маньяк своей будущей жертве, а скорее даже — ее дочери, то есть он почему-то знал, что этот ребенок внебрачный. «Всё сложнее и сложнее. Иногда кажется, что я никогда не найду выхода из сложившихся обстоятельств. За что, провидение, ты меня ненавидишь? Сначала ключ от другого мира, потом преследования Совета, а теперь вот это. За что ты меня так не любишь?» — вопрошала Эверилд. Естественно, отвечать ей никто не спешил. А она продолжала вертеть куклу, даже потрясла ее… и замерла, услышав странный шорох внутри. «Ох уж эти куклы», — подумала она. Эверилд бы не удивилась, если бы эта милая куколка на самом деле была взрывчаткой.

— И что ты будешь делать с куклой? — спросила Нагайна.

Эверилд молча трясла игрушку, и, о чудо, выпала записка: «Я жду тебя сегодня у храма Кали». — Вампирша перечитала снова. — И как только механизм не поломался? — удивилась она.

— Я думаю, тебе пора встретиться с новым главой секты, — заметила Нагайна.

— Тебе тоже кажется, что он морочит мне голову?

— Я не удивлюсь, если он попытается сжечь дом или прикончить тебя. Ведь он не в курсе твоего бессмертия.

— Странная история… И эти стишки, сочиненные так нелепо, — сказала Эверилд, в задумчивости прикусив щеку. — Значит, последний раз она была в пагоде. Надо выяснить, в каком из храмов она чаще всего бывала. Мне кажется, отгадка рядом, — нахмурилась Эверилд.

— Здравая мысль. Что, сегодня, может, поохотимся, а завтра ты продолжишь ломать свою прелестную головку над загадкой? Ты с людьми носишься, а у нас на загривке более опасный враг.

— Это задача Эрика. Я могу только подсобить. Кстати, надо навестить храм Шивы для начала. Кира так некстати ушла, — с раздражением заметила Эверилд.

— Ты же можешь ее отследить.

— Знаю, но не хочется. Пока ее память стерта, она неопасна, — сказала Эверилд и поставила куклу на полку, спрятав среди горшков. — Идем на охоту!

Нагайна выпрыгнула в раскрытое окно, Эверилд скользнула следом, дети носились на улице.

— Мы на охоту? — хором вопросила детвора.

— Да, только тихо, — сказала королева и резко отклонилась в сторону от летящей ей в голову стрелы.

Вампирши переглянулись, затем втянули носом воздух. Эверилд в два прыжка покрыла расстояние в тридцать метров и скользнула за баньян. Мужчина с обнаженным торсом улепетывал, его кожа, намазанная кокосовым маслом, блестела в свете выкатившейся на небо луны. Эверилд ускорила шаг и, нагнав мужчину, сжала ему горло. Мужик выпучил глаза, захрипел, а вампирша спросила спокойно:

— Хочешь жить? — Мужик попытался что-то невнятно просипеть. — Вижу, хочешь, тогда у тебя есть шанс ответить на все мои вопросы, — ласково пропела Эверилд, ослабляя хватку и закидывая мужика себе на плечо. — Не советую кричать, а то это будет стоить тебе жизни, а всё, что мне хочется узнать, я могу вытащить из твоей черепушки. Надеюсь, мы друг друга поняли, — сказала вампирша и придавила мужика на всякий случай ментально.

Она занесла мужчину в дом, спустилась в подвал, Нагайна и дети, подгоняемые любопытством, пошли следом. Эверилд бросила неудачливого стрелкá на грязный пол.

— Теперь можем пообщаться, — сказала она, снимая ментальную удавку. Мужчина что-то прохрипел, показывая на горло. — Горло болит, да, я немного перестаралась. Нагайна, принеси кувшин с водой.

— Я схожу за водой, только вы без меня не начинайте, — сказала Миди и метнулась наверх по ступенькам.

Дети расположились по углам помещения. Миди вернулась с кувшином, Эверилд поднесла воду ко рту пострадавшего, но, вместо того чтобы выпить, он ударом руки разбил сосуд и схватил вампиршу за шею, пытаясь задушить.

— Ах ты, гаденыш! — возмутилась она, отцепила его пальцы и сжала с нечеловеческой силой, они хрустнули.

Мужчина дико завопил. Эверилд удовлетворенно хмыкнула, отходя и садясь на дырявую, прогрызенную мышами циновку.

— Минус два пальца, — деловито пропела Нагайна, присаживаясь на перевернутое ведро и закуривая. Мужчина продолжал кричать, из его глаз брызнули слёзы.

— Это только начало, — предупредила Эверилд и спросила: — Кто тебя послал?