— Плохо. Пока мы его ищем, стервятники над его телом пируют, — с плохо скрываемым волнением сказала Екатерина.

— Не хорони его раньше времени.

— Тебе легко говорить, не ты же его отец, — возмутилась вампирша, а затем залпом опустошила бокал с вином.

— Он мне такой же сын, как и тебе. Твои дети — это мои дети, и я тоже переживаю, только не поддаюсь панике. У меня хорошо обученные разведчики, и ты увидишь, они его вытащат из любой задницы.

— А пока его не вытащили, я буду думать, что он уже мертв.

— Какая ты тогда мать, если заживо хоронишь своего сына? Он только твоими молитвами будет жив. Помолись богине Кали, думаю, он где-то там обитает. Она вполне может ему организовать побег. Уж очень она тебя любит.

— Вся надежда только на нее.

— Печально, — заметил Михаил.

— Почему? — она вдруг включила дурочку, наливая себе еще вина.

— Потому что ты не веришь в своего мужчину. Как я буду совершать победы, если единственная женщина, которую я так люблю, в меня не верит? Вот Екатерина Дашкова всегда верила в своего мужа.

— Ты о ней так говоришь, будто она уже умерла.

— Ей осталось недолго. И мы оба это знаем, — сухо заметил Дашков.

— Ну, прости, я не она. Я хуже, я сам дьявол, — она улыбнулась и припала к бокалу, успев заметить входящего на кухню дядю.

— Что, напиваетесь? Правильно делаете, нас ждут большие перемены. Елизавета Петровна скончалась, и на престол взошел Петр III, — дядя бросил на стул дорожный костюм и налил себе вина. Вампиры переглянулись.

— Уже? Я надеялась, что она до конца месяца протянет, — спокойно заметила вампирша. Она обладала поразительной способностью моментально брать себя в руки, когда происходило что-то глобальное.

— И что это изменило бы? — скептически поинтересовался дядя.

— Например, случилось бы новогоднее чудо, и императрица выздоровела бы.

— Всё шутишь, а страну ждет крах.

— Нет, не шучу. Если это чудо не произошло, его организую я.

— Убьешь Петра III? — предположил дядя.

— Ну зачем так критично, просто помогу государыне взойти на престол.

— Дай Бог, — сказал дядя и перекрестился.

— Бог всегда дает тем, кто просит, — сказала девушка, подавшись вперед, а затем поднялась из-за стола.

— Не знаю, как вы, а я пошла работать.

— Даже слезинку не проронишь из-за смерти императрицы, а ведь она всегда к тебе хорошо относилась, — с укором сказал мужчина.

— Чем ей помогут мои слезы, пусть оплакивают те, кто ничего предпринять не может, — справедливо заметив, повернулась к мужу: — Миша, ты со мной или будешь напиваться в компании с дядей?

— Я буду напиваться с дядей. Всё равно скоро придется идти присягать новому императору.

Михаил Дашков оказался прав. Вскоре император объявил, что всех гвардейцев приглашает с женами в свой дворец. Екатерина не собиралась присутствовать на этом пире. И что было еще более поразительно, в то время как дядя канцлер лежал больной в постели, она всё занималась составлением планов, тоже притворяясь больной.

Когда на третий день своего восшествия на престол к дяде пожаловал император Петр III, он послал к Екатерине гонца. В комнату ее робко постучалась служанка.

— Госпожа, к Вам прибыл гонец от императора, просит пустить.

— Передай ему, что мне нездоровится, и я не могу его принять.

Выслушав, служанка вышла и вернулась через пять минут:

— Он говорит, что это срочно.

Екатерина с раздражением отложила бумаги:

— Пусть войдет, — сказала она, прикрыв бумаги книгой.

В комнату вошел коренастый мужчина и вручил ей письмо. Прочитав его, Дашкова узнала, что император велит ей прибыть сегодня во дворец.

— Передайте государю, что я приболела и не могу к нему прийти сегодня, — с этими словами она отослала гонца и продолжила рассылать письма возможным соратникам.

На второй день снова прибыл гонец с тем же приглашением. Вампирша отклонила его под предлогом плохого самочувствия. На третий день она получила письмо от Елизаветы Воронцовой, и в нём говорилось, что император сердится на отказы и не считает их правдивыми. Чтобы не навредить Михаилу, Екатерина всё-таки приняла приглашение, хоть и знала, что Эрик не из робкого десятка, смог бы выкрутиться сам.

Екатерина Дашкова отложила чернила, поднялась из-за стола и покинула комнату, решив прежде навестить больного дядю, а потом отца. Она вошла в покои дяди канцлера. Он лежал в кровати. Бледный, на лбу выступила испарина. Вспомнила, каким он был прежде. Здоровый, крупного телосложения мужчина, но, к сожалению, болезнь его высушила, отчего под глазами залегли тени. Екатерина Дашкова присела на край кровати.

— Что-то случилось? — встревожился дядя. Его черные волосы слиплись от пота.

— Нет, просто пришла вас проведать. У вас опять жар.

— Он меня донимает уже пятый день. Иногда мне кажется, что я вот-вот умру.

— Не говорите глупости. Я не переживу вашу смерть, — возразила вампирша и приложила руку ко лбу дяди, отчего он блаженно прикрыл глаза.

— Тебе надо быть целителем, а не политическим деятелем, — усмехнулся он.

— Боюсь, вы этого не одобрите, да и людей лечить куда скучнее, чем строить козни.

— Ты вся в меня.

— И очень этим горжусь, а вы поправляйтесь, — вампирша вышла из комнаты и отправилась к отцу, который сидел на кухне и распивал бутылку вина.

— Не надоело пить в одиночестве, папа?

— Ну а с кем еще пить? Дядя болен, твой муж на службе.

— Правильно, поэтому я буду пить в одиночестве, — недовольно сказала она. — Лучше бы женился.

— Уволь, дочь моя. Сама-то что будешь делать?

— Меня к себе вызывает император. Сейчас буду собираться во дворец.

— Ты там с ним поосторожнее, он безумный.

— Знаю, поэтому предпочитаю компанию императрицы. Ладно, я пойду, иначе опоздаю. Он мне этого точно не простит.

— Хорошо, иди. Да храни тебя Господь! — сказал Воронцов и отвернулся.

Екатерина Дашкова вышла из кухни и, накинув зимний плащ, надев варежки с расписными валенками, вышла на мороз, где кучер уже ждал ее. Она забралась в карету, после чего они тронулись. Уже через десять минут Екатерина въезжала во дворец через главный вход. Конюхи приняли животных, а Дашкова неспешно подошла к дворцу, позволив себя проводить к императору.

Петр III, как обычно, был в компании двух Нарышкиных с их женами, Измайлова с супругой, той самой Елизаветой Дашковой, Мельгунова, Гудовича и Анжерна, первого флигель-адъютанта государя, графини Брюс и еще двух–трех придворных, забытых Екатериной.

— Здравствуйте, княжна Дашкова, присаживайтесь, — обратился Петр III к вошедшей.

Она заняла место, после чего все начали играть в карты. Император молчал, но потом вдруг приблизился и начал шептать:

— Вам стоит задуматься о своем положении и обратить внимание на свою сестру. Екатерина хоть и умна, но вы с ней совершенно разные. Никто меня так не понимает, как Елизавета Воронцова — ваша милая сестра. А с Екатериной мы всегда были чужими друг другу, и, думаю, ей пора уступить место более достойной женщине, — объяснившись с Екатериной, он дал ей несколько полезных уроков. — Если вы, дружок мой, послушаетесь моего совета и будете дорожить нами немного больше… Придет время, когда вы раскаетесь за всякое невнимание, оказанное сестре. Поверьте мне, я говорю ради вашей же пользы. И вы не можете иначе устроить свою карьеру в свете, не изучая желания и не стараясь снискать расположение и покровительство, — в эту минуту ничего дельного нельзя было ответить, из-за чего Екатерина поспешила увлечься Campis.

В этой игре каждый имеет несколько жизней: кто переживет, тот и выигрывает. На каждое очко ставилось десять червонцев, которые для похудевшего кошелька Екатерины были слишком высокой ценой, особенно, когда император проигрывал: вместо того чтобы отдать свою жизнь, согласно с правилами игры, он вынимал из кармана империал, бросал его в пульку и с помощью этой уловки всегда оставался в выигрыше. Так закончилась первая партия.