Теперь Давиде был не уверен в планах насчёт девушки, хотя совсем сдать назад не получалось.
Когда под утро сеть взорвалась из-за записи казни, на сей раз вброшенной намеренно, Дав обрадовался.
Марта Свон жила недалеко от треклятого общежития, в якобы покинутом особняке с заколоченными окнами. Давиде было тут неуютно. Дерево и обивка хранили въевшиеся запахи духов, дешевой косметики и железа. Мебель подбирали под кого-то миниатюрного, предпочитая низкие пуфики и низкие столики. Давиде не отличался ростом, но даже он здесь, садясь, словно проваливался и чувствовал себя остроколенным кузнечиком.
Ещё вчера Гаусс обыскал особняк, вышел на хозяина и убедил без вопросов и проверок перезаключить договор. Вместе они обустроили здесь штаб для приёма гостей.
Дверь для байки Давиде заранее оставил открытой. Девица прошагала в зал и озадаченно замерла перед аналитической доской — с приколотыми фотографиями, ниточками, пометками и картой с флажками. Жадно принялась изучать её, не замечая его присутствия. Одиннадцать жертв, включая последнего юношу. Разный возраст, пол, происхождение. Пятеро из других городов, расположенных поблизости.
— Что видишь? — спросил вампир.
Она вздрогнула. Что ж, хоть в чём-то доверяет, раз ослабила бдительность.
— Ну… самое раннее исчезновение случилось два года назад, примерно когда запустили «Цепного пса».
— Хм. А когда его запустили?
— В начале октября. А первая жертва пропала в ноябре, — она повернулась к нему, восседающему на продавленном диване. Жёлтый электрический свет делал Аду суровей и старше. — Это точно всё Линчеватели? Может, кто-то просто уехал?
— Непонятно. Но их объединяет важный момент: одиночки. Кроме последнего парня и девушки, которую использовали, чтобы меня выманить. Не удивлюсь, если её просто попросили временно переехать в Вемпас. А последнего и выбирали для демонстрации.
Байку передёрнуло. На записи Линчеватели копировали исламских террористов: произнесли речь механическим голосом, а затем подробно задокументировали пытки. Кажется, Ада не так уж и обесчеловечивала его народ — пытки её не воодушевляли.
— То есть они почти два года готовились?
— Угу. Практиковались, — процедил Давиде. — Первых жертв, похоже, подбирали, чтобы не попасться. А сейчас окрепли, обнаглели и решили показать себя миру! Bastardi!
Ада коснулась схемы, проведя подушечками по датам на одном из снимков.
— Тут несколько старых вампов. Разве вы за ними не следите более тщательно?
У Давиде дрогнули краешки губ. Всё-таки она была умница. Да, старые вампиры выделялись из общей группы и определённо интересовали Линчевателей в самом начале.
— Среди моих пожилых сородичей немало тех, кто тяжело воспринял новые порядки. Или тех, кто невыносимо много потерял. Они либо выходят на солнце, либо становятся затворниками. Ну а некоторые затаились в, скажем так, попытке переждать, пока всё устаканится, чтобы избежать внутренних разборок. Мы поддерживаем с ними связь, но нельзя уследить за теми, кто умеет скрываться.
— Тогда как банда на них вышла?
— Хороший вопрос. Возможно, вы нашли ответ в «Мотыльке». Расскажи-ка про него со своей перспективы.
Ада рассказала. Вдумчиво, детально, отстранённо. Идеально.
Давиде постучал пальцами по спинке дивана.
— Уверена про кровь вампиров?
— Абсолютно.
— Занятно… Так сыворотку не произведёшь…
— Почему? — она спросила и как будто смутилась собственного незнания. Дава радовало, что она не щетинилась как вчера. То ли выспалась, то ли убедила себя, что сумеет обмануть его и выпутаться.
— Такова технология. Нужны большие объёмы. Поэтому нам позволяют поддерживать приличную численность, и поэтому старики почти неприкосновенны. Мы — сырьё, — он почувствовал, как верхняя губа изгибается в гримасе отвращения. — Кроме того, требуется серьёзная лаборатория, не трейлер из «Во все тяжкие». Судя по всему, «Мотылёк» — маленькая точка, часть сети, и материал из разных мест собирают и перерабатывают где-то ещё.
Девчонка изменилась в лице.
— У «Пса» хороший поток! И там можно легко добыть кровь в обход Дома!
— И, видимо, подзаработать, сдав свою! Нам ведь нужно не только питаться, но и платить за жильё.
Её яркий интерес вдруг сменился разочарованием. Дав сперва не понял, почему, а потом до него дошло: если они угадали, Дрейк не занимается чем-то по-настоящему ужасным. За спекуляции кровью на чёрном рынке ему максимум выпишут штраф и лишат лицензии.
— То есть «Пёс» притягивает одиноких найфо, а Линчеватели следят за ними и выбирают? Тогда они должны быть постоянными посетителями!
— Именно! Наведаешься?
Ада резко мотнула головой.
— Не сейчас. Чтобы попасть в «ЦП», нужна справка Ви-5*. У меня её нет.
«Значит, сама ты туда не собиралась. Заманиваешь меня?»
— Сделай как можно быстрее, я оплачу. И Роз пусть сделает. Или тебе лучше остаться в стороне? Если да, то…
— У меня достоверная легенда, — сказала она торопливо. Ага. Значит, легенда…
— Хорошо, тогда предупреди заранее, как соберётесь. А Родерика в Орден, значит, не пустили?
— Я бы это не так сформулировала. Потренируется — пустят.
— Ну-ну. Держу пари, что нет! Жаль. Если бы я хотел истреблять вампиров, вступил бы в Орден и позволил бы потенциальным жертвам чувствовать себя вольготно на моей территории. А у тебя есть доступ в Лагерь или штаб?
— Только под присмотром. Я от них сама дистанцировалась, чтобы не вызывать подозрений, — она откинула со лба русую прядку и перевела взгляд с Давиде на доску и обратно. — Слушай, Гвидиче, а зачем ты со мной делишься?
«Молодец! — подумал Давиде. — Правильный вопрос!»
Встав перед девчонкой, он посмотрел ей в глаза. Без линз они были серыми, ясными. Редкий цвет для байхантов.
— Потому что ты знаешь больше, чем говоришь. Возможно, вместе мы найдём правильный ключик, и оба останемся в выигрыше.
Она не отвернулась, не оборвала контакт, но и не ответила. Да уж, над коммуникацией работать и работать.
— К слову о знании. Не заставляй меня терзаться догадками, объясни, какого чёрта вчера произошло. Я видел достаточно байхантов, ты — не обычная полукровка. Цифры в документах и вполовину не отражают твой потенциал.
Ада устало вздохнула, и плечи у неё сникли. Она понимала, какое оставила впечатление, и боялась. Дав не хотел, чтобы она боялась. На длинных дистанциях страх оказывался отвратительным инструментом.
— Прости, Гвидиче, у меня нет ответа, которому легко поверить. Цифры правильные. Я просто такая. С экстремально высокими показателями, с хорошим резервом. Но заодно и с полным набором побочных эффектов, включая частые вылеты и риск ранней смерти. Необычная, но и не самая удачная контаминация генов. Я бы сказала, дефектная. Даже Орден в РК от меня избавился.
По окнам ударил ветер, хлопнули ставни. Ада глубже утопила руки в карманах толстовки. Отопление в доме было отключено, и температура стояла такая же как на улице.
— Поверить и правда сложно. Кто твой отец?
— Не знаю! Мама… — на слове «мама» голос у девчонки сел, а затем налился злостью. — А если бы и знала, не твоё дело! И вообще!.. Я кое-чего не понимаю! Если Дом навёл реальных Линчевателей, значит, они покрывают убийства своих? Зачем? Это же у вас самый жуткий греховный грех, за который всех причастных либо вырежут, либо надолго сделают неприкасаемыми!
Давиде посуровел.
— Не знаю, Аделина. Слишком много переменных. Нужно копать. Так или иначе, твоё желание исполняется: меня тоже занимает бизнес Стефана Дрейка. Но раз ты без справки, начнём с другого конца!
Девчонка покинула жилище Марты Свон, которая, судя по вещам, не планировала исчезать, однако исчезла. Со второго этажа спустилась Нэнс, слышавшая весь разговор.
— Я взломала телефон Джеффри.
— Оу!
— Восемь необычных сообщений с неизвестного номера: цифры и буквенный шифр. Мне кажется, это координаты.
— Замечательно. А как тебе байка? Поняла, зачем ей Дрейк?
