Ада вздохнула. Надо что-то придумывать, или она скоро взвоет от обожаемой Спайсами религиозной белиберды. Договариваясь об аренде, она забыла спросить, смотрят ли они ТВ — привыкла, что все перешли на гаджеты с наушниками. Оказалось, смотрят, причём, в основном, шоу с церковниками.

Голос в телевизоре поменялся.

«Следуя вашей логике кровь — ключ к быстрому обмену веществ, а не носитель души! При чём тут душа? (Шум зала, отвечающий повышает голос) Каково главное свойство души? Во всех религиях мира душа бессмертна! Но вампиры сохраняют бессмертие и без настоящей крови! Они и без искусственной его сохраняют, хоть и в весьма специфическом состоянии!(Крик из зала «Осёл!»)».

Ада воскресила в памяти карту города. Надо проверить дом Листаса, а потом… укромные места рядом. А то мало ли. Или не стоит? Всё-таки уже поздно.

— Чёрт!

Резкий спазм, и пальцы выронили ложку. Ну почему всегда так неудачно?! Даже за руль не сесть! Хотя через лесополосу она пешком доберётся до жилища охотника по прямой, а если побежит — выйдет довольно быстро.

Ада снова нажала «Вызов» и, послушав гудки, приняла решение.

Дав бежал через жесткий лес. Иногда с разбегу взбирался на хвойный ствол и перемещался по веткам как шимпанзе. Когда Дарвин опубликовал свой легендарный труд, Давиде ни на секунду в нём не усомнился. В вампирах сходство с обезьянами проявлялось как будто заметнее.

Плотный худи защищал от хлещущих сучьев и яркой луны. И хотя луну Давиде не любил, она помогала, освещая пространство. Тонкая пешеходная тропа светлела справа, а он скрывался между деревьями.

Дав забрёл довольно далеко, по пути наткнувшись на две поисковые группы, и, незамеченный, повернул на запад. Через некоторое время он обнаружил занятный свежий след наподобие его собственного, но более выраженный — кто-то пробегал здесь, оставляя не редкие обломанные ветви, а снося кустарники и цепляясь за стволы для коррекции траектории. Незнакомец либо играл, либо уходил от преследования.

Давиде перешел на человеческую скорость и последовал за отметинами. Кое-где лес ухватил у обидчика волосы: не очень длинные, наполовину осветленные, хорошо различимые в лунную ночь. Джеклин Макгрейв на фото была блондинкой. Только вот кто и как загнал её сюда, если след принадлежит ей?

Хрусть.

Давиде положил руку на кобуру с пистолетом, который брал с собой лишь в особых ситуациях. Вжался в заросли. Лес наполняло множество звуков, и он как хищник различал их все. Сейчас к нему кто-то крался.

Хрусть — звук с другой стороны. Двое.

Дав прикинул, сможет ли уйти наверх. Кажется, мог, но из-за сдачи крови он был вдвое медленнее обычного, и нормальный охотник в него бы при желании попал — пулей и дротиком. Тем не менее, стоило рискнуть. Он наметил траекторию, разогнался и… упал, сраженный выстрелами. Из трех попыток попали дважды, но этого хватило, чтобы пригвоздить Давиде к земле.

Стрелявшие не остановились, за несколько секунд буквально нашпиговав Дава серебром. Подонки знали своё дело. Целились, минуя сердце, и так, чтоб пули застревали внутри. Дав чувствовал, как они уничтожают ткани, прожигая себе дорогу. Накатил паралич. Сжав зубы, Дав старался не выть от боли и сохранять рассудок.

Убедившись, что найф обездвижен, нападавшие показались: двое в черных костюмах и в масках ночного видения.

Дав тяжело дышал, по лбу скатывались струйки пота.

Один из людей пнул его тяжёлым ботинком, ломая рёбра. Итальянец сжал зубы сильнее, и тот с досадой прокомментировал:

—Стойкий, засранец.

—Ничего, посмотрим, как дальше запоёт.

Подбежал третий, с рулоном под мышкой. Как куклу Давиде завернули в брезент, подхватили и куда-то понесли.

Дав лихорадочно соображал. Сколько времени он потратил? Когда Нэнс отправится на его поиски, и увидит следы? Доживёт ли он?

С большой вероятностью не доживёт, и нужно рассчитывать на себя.

—Тяжелый, собака!

— Ещё повезло, что старый! Старые маленькие!

Получается, они знали, кто он, и это их не пугало.

Несли его недолго и грубо вывалили из брезента на расчищенной поляне, посреди которой собрали деревянную конструкцию в форме буквы «Х». В конструкцию были вмонтированы браслеты и ошейник, и Дав понял: если его пристегнут, точно наступит конец. Он останется беспомощным, даже когда пули выйдут, пробуравив тело насквозь, а пересечь черту ему не позволят. Эти ребята — профи, они всё предусмотрели.

Несколько зарядов уже вышли, подвижность вернулась, но очень ограниченная. Дава поставили на колени, и в каждом движении чувствовалось, насколько отлажен у компании порядок действий.

Подняв глаза на человека перед собой, Дав выдохнул:

—Отличный костюм.

В ответ получил удар в живот кастетом. Кто-то схватил его руку, и Давиде дёрнулся, зная, что сил уйти на самом деле не хватит, однако порой его спасал не холодный расчёт, а исключительно упорство и удача. Но он даже на ногах не удержался. Владелец кастета ткнул вампа ножом вбок и провернул. Судя по всему, с удовольствием.

—Давайте быстро!

Дава поместили в орудие пыток, и посеребрённые оковы окончательно убили надежды вырваться. В рот засунули кляп.

Сознание отказывалось смириться с происходящим. С него срезали одежду, один из Линчевателей устанавливал камеру, а Давиде всё искал подтверждение тому, что идёт спектакль и провокация. Просто Лоренцо хочет его унизить. Просто Альберт собирается демонстративно спасти. Просто… Боль мешала соображать. Дав пытался сконцентрироваться хоть на чём-то, запомнить приметы людей, зафиксировать детали нападения. И думал, думал, думал, как выбраться… Пули просачивались сквозь него, но медленно, потянуть бы как-то время…

Для подсветки съёмки твари включили фонарь. Дав стоял полуголый, с руками, вытянутыми по «Х».

Человек с кастетом достал из сумки на земле плеть. Взвесил в руке.

—Жаль, времени мало. Девка твоя наверняка рядом вертится, — плеть вернулась в сумку, и мужчина извлёк топорик, протянув его товарищу. Тот будто сомневался.

—Слушай… Может того… побыстрее?

— Не дрейфь! Они не люди, мы их пища.

Взяв топор, человек приблизился к Даву и рубанул ему по уху. Вампир заорал, крик растворился в кляпе, превратившись в сип. Второй удар пришёлся по пальцам правой руки, после чего топор застрял в дереве, и мучителю пришлось довольно неловко его вытаскивать, но Давиде было плевать. Он кричал и корчился, пот заливал глаза, в голову лезли молитвы, причем именно те, которым первым в детстве учила мама, и звучали они её голосом.

Ave Maria, gratia plena,

Dominus tecum.

Benedicta tu in mulieribus...

Снова нож в живот в проворотом. Обращение к третьему:

—Второе ухо твое. Ему не понадобятся.

Дав смотрел за перемещением топора уже с холодным предвкушением. Пока бандиты развлекались, вышли три пули. Осталось пять, и Дав с оговорками сможет двигаться. Да, пока тело ни на что не годилось, но из-за кровопотери он стремительно приближался к черте. А вампир за чертой способен на многое. Садисты себя переоценили. Главное, чтобы не опомнились.

Щёлк.

Мужчины синхронно вздрогнули. Кто-то за деревьями взвёл курок.

***

В Аду выстрелили, потом закричали:

—Сдурел? А если там человек?!

—Человек! — подтвердила Ада, прячась за стволом не самой подходящей толщины, который просто оказался ближайшим. — Я вызвала полицию! А ещё я вооружена, и вас снимаю.

Сердце бешено колотилось, и казалось, будто дыхание слышит пол-леса.

—Врёшь!

Ада не стала развивать дискуссию.

—Уходите! Вы нарушаете закон! Уйдёте сейчас, сможете скрыться!

— Он заслужил казнь. Он убийца. Прирожденный истребитель людей.

— Знаю. Я охотник.

Она надеялась, что фраза собьёт их с толку и породит подспудную симпатию.

Кто-то подкрадывался к Аде справа. Высовываться было страшно — вообще страшно было просто кошмарно, Ада не собиралась противостоять людям, тем более в момент, когда тело её подводило! Впрочем, после увиденного называть их людьми язык не поворачивался.