— Госпожа Седьмая! Господа Вторые Братья! Мы уходим! — Гу Тин и Минмин кланяются и спешно покидают кухню, притворяя за собой дверь. Сяо Тай кивает и смотрит им вслед. Поворачивается обратно к игрокам в сянци.

— Знаешь, Второй, законы логики верны даже в этом безумном мире. Если что-то ходит как утка и крякает как утка, мы можем выстроить бесконечное количество теорий. Например — что атомы случайно собрались в этом месте в что-то напоминающее утку, или что это просто призрак утки, сделанный заклинателем, а может быть — что это в глазах у смотрящего иллюзия утки. Однако принцип бритвы Оккама учит нас отбрасывать излишнюю сложность и говорит о том, что простейшее объяснение скорей всего истинное. Уж слишком удобна для меня эта легенда о Юной Богине Хушень, которая однажды сойдет с Небес чтобы нести справедливость и возмездие, а особенно та часть, где сказано, что она, подобно Гарун Аль Рашиду — будет скрывать свою сущность, чтоб люди шли за ней не из-за ее божественной природы, но потому что хотят вершить справедливость здесь и сейчас. А также о том, что Срединная Империя погрязла в коррупции и беззаконии, что не найти тут справедливости и что даже самые влиятельные люди здесь занимают свои посты и владеют богатствами несправедливо. Это… мощный посыл. Каждый, буквально каждый будет испытывать симпатию к такой идеологии. Потому что каждый чувствует себя несправедливо обделенным и каждый хотел бы отобрать власть и богатство у тех, у кого оно сейчас есть. Против такой идеологии будет только один слой общества — те, у кого все есть. А таковых мало, намного меньше, чем остальных. Такая идеология вызовет раскол в обществе, и если она распространится достаточно далеко, то власть имущие потеряют поддержку даже своих лояльных людей. Их воины будут вспоминать обиды, нанесенные военачальниками, их слуги будут жаждать их сокровищ и женщин, их наследники будут торопить события. Потому что, когда люди говорят о справедливости, они не имеют в виду справедливость для всех. Они имеют в виду справедливость для себя.

— Как и ожидалось от Седьмой, — улыбается Второй Брат-Браво и его лицо идет волнами. Раз и перед ними сидит Мордопляс Лу Цзижэнь в своей истинной форме, смазливого юноши с раздражающей улыбкой и шелочками вместо глаз — так сильно он улыбается.

— Так вот как ты выглядишь. — замечает Второй Брат, настоящий Гуань Се: — кстати, ты проиграл, скрытник. Два хода и…

— Увы мне. — пожимает плечами Лу Цзижэнь: — но разве я могу сравниться в стратегической игре с самим Нефритовым Мудрецом Запада?

— Еще как можешь. Ты поддавался. — улыбается Второй Брат: — поддавался искусно, чтобы не вызывать подозрений, но все же достаточно, чтобы это стало заметным.

— Господин Гуань Се сумел это заметить… но лишь потому, что поддавался в свою очередь. — улыбка Лу Цзижэня становится еще шире и на какую-то долю секунды Сяо Тай начинает опасаться, что его голова от такой вот улыбки и треснуть может, должны же быть какие-то анатомические пределы…

— Ты и это сумел заметить? Поистине, страшные люди служат Госпоже Седьмой. — качает головой Второй Брат: — или она просто твой жупел, чтобы добиться большего? Словно хитрая лисица в тени тигра? — его голос остается прежним, но Сяо Тай улавливает нотку напряжения. Улыбка на лице Лу Цзижэня тоже становится слегка натянутой. Она тут же понимает, что именно тут происходит и решительно встает со своего места.

— Так. — говорит она, привлекая внимание: — ну-ка прекратили. Второй Брат — да, этот мордопляс использует меня в своих целях. Но… разве не то же самое делает Первый Брат? Брат Чжань? Ты? Это нормально, мы все не навсегда, мы скреплены общей целью только до определенного предела. Дальше каждый пойдет своей дорогой. И я не буду никого удерживать.

— Этот человек — змея, Седьмая Сестра. Он опасен. — говорит Второй Брат в то время, как его рука слегка смешается. Ближе к поясу. Ближе к рукоятке меча.

— Да. — признает она: — этот человек даже опасней, чем змея. Но это моя змея.

— Вставай. — голос звучит откуда-то сверху. Голос бодр и отвратительно весел. Сянь Фэнхуан стискивает зубы. Меньше всего ему хочется вставать. Он лежит в пыли, на холодной земле, на вытоптанном пятачке круга поединков и у него болит каждый цунь его тела. Меридианы его тела пусты, вся концентрированная Ци была использована для защиты, но это не помогло. Как бы он не старался, как бы он не пробовал новые способы и приемы — все было бесполезно.

И вставать сейчас — тоже было бесполезно. Он прекрасно знал, что именно последует вслед за тем, как он встанет. Шибуки Ай, глава отряда «Семнадцать Сильных», отшельник с восточных островов, владеющий техникой Обезглавливания на расстоянии одного ли, обладатель гуаня «Верный. Сильный. Единственный» — снова опрокинет его на землю. Легко. Играючи. Едва ли не скучая. И даже не вынув изо уголка своего рта неизменную травинку, которую он пожевывал с мечтательным выражением на лице.

Сянь Фэнхуан стиснул зубы и встал, опираясь на свой меч как на простую палку, встал и выпрямился. Это далось ему с трудом, спина болела, колени подрагивали, но он встал. Если бы его спросили зачем он это сделал, зачем он встал, если самым простым было бы лежать в пыли и ждать пока его оставят в покое — он бы ответил, что наследник Клана Фениксов не должен лежать в пыли и будет вставать до тех пор, пока хоть в одном цуне его тела остается жизнь. Да, он бы обязательно ответил так, кто бы его не спросил — хоть Глава Клана Шао, старейшина Шу или даже генерал Тао. И единственная, кому бы он мог сказать правду — это его незабвенная Шу Лин, лепесток драконьего цветка. После того, как невесту от дома Вон Ми похитили в пути — отец разрешил ему выкупить девушку из заведения. И она оказалась — неожиданно милой, простой и даже разделяющей его взгляды. Ей он мог бы признаться в слабости. Ей он мог сказать, что лежать в пыли — бесполезно. Даже если у тебя нет бойцовского духа, нет силы воли для того, чтобы встать и сражаться — тебя не оставят в покое, пока ты их не покажешь. Ты — должен быть сильным, ведь ты наследник. Ты должен быть жестоким, ведь ты наследник. Ты не можешь испытывать привязанности, ведь ты наследник и все твои слабости будут повернуты против тебя самого, как это было с Бон-Бон, маленьким щенком, которого он так любил в детстве.

Он встал и поднял свой меч. Молча. Просить о пощаде не было смысла, никто не давал ему пощады. До тех пор, пока он не начинал себя вести как подобает наследнику Фениксов — никто не давал ему отдыха или пощады. Даже глотка воды. Потому он встал и поднял свой меч, хотя на самом деле не мог сделать и шагу к своему противнику. Теперь самое главное — не закрыть глаза, когда Отшельник Ай нанесет свой удар. Это было трудно, его тело помнило жуткую боль от каждого удара и вздрагивало даже при одном воспоминании об этом, но это было необходимо. Когда этот Шибуки наконец насытится видом его унижений и страданий — его наконец отпустят восвояси, и он сможет уйти отсюда. Наконец увидеть Шу Лин, прижаться к ней и рассказать ей об этом дне, что его страдания наконец остались позади. Он не будет ей жаловаться, он наследник Клана Фениксов, он сильный. Однажды он возглавит Клан, несмотря на других претендентов и интриги Старших Матерей Клана, его тетушек и сводных сестер. Не смотря на эту старую стерву Матушку Бэй Сы.

— Ты только посмотри на этого ублюдка, Сакура-тян… — весело говорит Отшельник Ай, закидывая на плечо обычную палку, которую он использовал для «воспитания и обучения»: — он все-таки встал! Разве не молодец? Разве он не заслуживает похвалы?

— Ничтожество. — фыркает сидящая на деревянной ограде вокруг круга поединков девушка с длинными розовыми волосами, одетая по обычаю восточных варваров.

— Ты жестокая, Сакура-чан. — откликается Отшельник Ай: — жестокая и прямолинейная. Нельзя так с людьми. Кто тебя потом замуж возьмет?

— Пфф… — отзывается девушка и отворачивается в сторону. Отшельник усмехается и опускает свою палку вниз. Опуская, он как-то умудряется выбить меч из руки и толкнуть наследника плечом, оказавшись рядом! Падая Сянь пытается ухватиться за одежду Отшельника, но хватает лишь воздух. Твердая земля вышибает из него дух. Мир вокруг темнеет.