— Юный господин скучает по своей суженой? — раздается голос рядом и Сяо Тай спохватывается.
— Да не то чтобы. У меня нет девушки… прямо сейчас. — говорит она, возвращая улыбку госпоже Вэйлинг. Госпожа Вэйлинг была одной из жемчужин «Персикового Сада», наравне с Госпожой Фэнхуа, прозванной так, потому что ее голос освежает, словно Утренний Ветер В Цветочном Саду и с госпожой Бэйхуа, прозванной Цветком Лотоса за свою первозданную чистоту и острый ум. Три Богини «Персикового Сада» возвышались над прочими девушками в своем статусе, были самыми высокооплачиваемыми и востребованными. Потому вечеринка, какую заказал для них Второй Брат — обойдется довольно дорого. Более того, несмотря на огромные денежные траты, клиент, оплативший такое вот веселье не мог гарантировано рассчитывать на то, что обязательно возляжет с одной из «Богинь Персикового Сада». Потому что для такого мало иметь деньги, нужно было еще и понравится какой-нибудь из них. Проституция здесь была своеобразной, у каждой из богинь были свои клиенты, при этом, зачастую — один, максимум два-три. С кем именно заводить более глубокие отношения — решали сами «Богини», однако в промежуток времени, пока она встречалась с один из клиентов — она не «запиралась в спальне» с другими. Провести вечер, поиграть на эрху или гуцине, станцевать, сыграть пару партий в сянца, поспорить о философии или продекламировать стихи — всегда пожалуйста, только деньги платите. А вот секс — дело сугубо добровольное. И это обстоятельство вынуждало клиентов «Богинь» конкурировать между собой, дарить дорогие подарки и даже выкупать контракты, хотя для того, чтобы выкупить контракт «Богини» — нужно было быть очень богатым.
В то же время, такое вот отношение было только к тем, кто пробился на самую вершину, только к «Богиням», известным на весь уезд. Ведь нельзя клиента совсем голодным и неудовлетворенным из Цветочного Дома выпустить, он потом может и не вернуться. Потому, хотя клиенты и не всегда могли рассчитывать на интимную близость с «Богинями Персикового Сада», они не уходили неудовлетворенными. О них всегда были в состоянии позаботится другие девушки, подешевле. Те, которые только пробивали свой путь наверх и у которых не было потрясающих умений в игре на цитре или талантов в пении, декламировании стихов. Ведь когда занавес опускался и если «Богини» не снисходили (а это происходило очень редко) — с клиентами оставались именно они. И вот тогда, за шёлковыми занавесками отдельных комнат могло дойти и до настоящего секса. Если к тому времени клиент не упился и не устал настолько, что уже не мог реагировать на внешние раздражители, пусть даже в форме симпатичной девушки без одежды. Хотя… Сяо Тай могла допустить, что они тут и сексом в одежде занимаются. Из прошлой жизни она помнила гравюры из древнего китайского трактата об искусстве любви и обнаженных людей там практически не было.
— Юный господин еще не умеет врать, — улыбается Госпожа Вэйлинг и складывает свой веер: — его сердце занято другой девушкой и даже сейчас, находясь рядом со мной — он скучает. Неужели я такая некрасивая? — она лукаво прищуривается. Сяо Тай только головой качает. Назвать Госпожу Вэйлинг некрасивой язык не повернется даже у слепого, Госпожа Вэйлинг идеальна. Белоснежная кожа, которая словно бы светится изнутри нежно-молочным светом, полные губы, подчеркнутые алым (чем они тут губы красят? Гранатовый сок?), черные как вороново крыло волосы, убранные в высокую прическу, легкий румянец на щеках. Госпожа Вэйлинг также была довольно одарена в области груди, одежда не могла это скрыть.
— Госпожа Вэйлинг просто очаровательна и бесподобна, — говорит Сяо Тай: — а ее красота подобна красоте Луны и Солнца, ослепляет и оставляет в забытии.
— К сожалению я вижу, что это не так. — говорит Вэйлинг с легкой грустью: — и это нормально. Нет ничего странного или постыдного в том, что в сердце юного господина уже есть другая девушка. Более того, это заслуживает восхищения. Находясь в цветнике не забывать про скромный домашний лотос, значит выказывать настоящую верность. Большинство мужчин клянется в верности наедине с любимой и забывает о ней, едва расставшись с ней. Но юный господин не такой.
— Ээ… юный господин совсем не такой. — кивает Сяо Тай. Женщинам вход в такие заведения запрещен строго-настрого, так что сперва она даже облегчение испытала, дескать не пускают и не пускают, а я на постоялый двор пойду, там и поем и выпью, а вы пока тут веселитесь, мальчики. Но нет, упрямый Чжан Хэй и хитроумный Гуань Се коллегиально решили, что идут все вместе и никаких гвоздей. Тут же нашли мужское платье, хотя на ее взгляд мужская одежда здесь от женской на первый взгляд вовсе не отличалась. Просто в женском ханьфу было одно внешнее платье, сверху донизу, а в мужском — два, нижнее и верхнее. Да, а еще женское платье традиционно вроде как более яркое было и с узорами, но это понятие относительное. Иной мужчина мог быть одет в такое расшитое платье, что никакая женщина не сравнится. Так что самое главное отличие тут — в голове. Вернее — в головном уборе. Голова никак не могла быть непокрытой, тут как в армии. Уж на что Третий Брат, Яростный Кабан Чжан Хэй — варваром, Маугли, Тарзан и Халк, так и тот перед тем, как в город въехать — нацепил на голову какой-то колпак, в котором он выглядел донельзя смешно. Если на голове нет головного убора, его роль играет такая вот специальная заколка для волос, называется гуань. Волосы у мужчин собираются в пучок на макушке, ближе к затылку, пропускаются через эту самую гуань и протыкаются цзань, специальной шпилькой. В этом случае мужчина может не носить головного убора. С женщинами все проще, они могут носить волосы даже распущенными, но как правило собирают их либо в высокие прически (как Богини Персикового Сада) или же просто в конские хвостики.
Так что все преображение Сяо Тай в «перспективного молодого чиновника из провинции» заключалось в натягивании мужского халата из шелка и сбора волос в пучок на макушке. Сама Сяо Тай подумала, что только тут такое возможно, здесь все одеваются как капуста — в несколько слоев одежды, так сразу особенности фигуры и не определишь. Пусть она себя и не считала образцом женственности, Памелой Андерсон с попой как у Ким, однако принять ее за мужчину в чем-нибудь обтягивающем было бы затруднительно. А тут — четыре слоя одежды и вообще непонятно что там у тебя за фигура подо всей этой одеждой… а раз так, то почему бы и не притворится «перспективным молодым чиновником».
— Все мы притворяемся, — кивает головой госпожа Вэйлинг и подливает еще немного вина в чашу перед ней: — истинных намерений не показывает никто, прячась за листвой слов и действий. Но что на душе у человека по-настоящему… никто не в состоянии открыть, даже своему близкому человеку.
— Госпожа Вэйлинг удивительно прозорлива, — говорит Сяо Тай, впервые всерьез обращая внимание на свою собеседницу. До этой фразы она просто пропускала ее слова мимо ушей, в конце концов она сюда расслабиться пришла, вина попить и полюбоваться видами под убаюкивающее чириканье красивой девушки. Однако…
— Эта ничтожная Вэйлинг всего лишь обращает внимание на очевидные вещи. У вас и ваших друзей праздник, господин Гуань Се играет в сянци с сестрой Бэйхуа и наслаждается беседой, ведь острый ум сестренки Бэйхуа известен далеко за пределами провинции. Когда-то она даже сдала Императорский экзамен на придворную даму! Ваш второй друг, господин Чжан Хэй — купается во внимании сестричек из «Юных Лепестков», очень многообещающие молодые леди. Только посмотрите, как ему хорошо. Но вы, юный господин Тай, вы грустны и не веселитесь. Знаете, что я вам скажу? Знаете, почему мужчины так любят приходить в наш «Персиковый Сад»? Не только потому, что здесь у нас красивые девушки, вкусная еда и интересные зрелища. Все это можно увидеть в театре, еду и напитки заказать в ресторане. — Госпожа Вэйлинг вдруг оказывается совсем близко к Сяо Тай и та чувствует приятный цветочный аромат женского тела. Неожиданно часть верхнего одеяния спадает с плеча одной из Богинь Персикового Сада и становится видна кожа, там, где еще чуть-чуть пониже и декольте.
