Джастин прилетел в Луизиану, чтобы навестить меня. Он привез мне длинное письмо, которое написал и вставил в рамку. Оно до сих пор лежит у меня под кроватью. В конце письма было написано - мне хочется плакать, когда я думаю об этом, - “Я не могу дышать без тебя”. Это последние слова.

Читая это, я подумала: “Черт. Он хороший писатель”. Потому что именно так я себя и чувствовала. Мне казалось, что я задыхаюсь, что я не могу дышать после всего, что произошло. Но дело в том, что даже после того, как я увидела его и прочитала письмо, я не вышла из транса. Он сделал все это, он пришел ко мне, а я все еще не могла говорить ни с ним, ни с кем-либо другим.

Несмотря на то, что последнее, что я хотела делать, - это выступать, в моем контракте все еще оставались даты гастролей, поэтому я вернулась, чтобы завершить их. Все, чего я хотела, - это отдохнуть от гастролей: проводить дни и ночи в полном одиночестве. Выйти на пирс Санта-Моники и вдохнуть соленый воздух, послушать грохот американских горок, посмотреть на океан. Вместо этого каждый день был сплошной рутиной. Разгрузка. Погрузка. Проверка звука. Фотосессия. Вопрос: “В каком городе мы вообще находимся?”

Мне нравилось турне “Dream Within a Dream”, когда оно началось, но оно превратилось в каторгу. Я устала душой и телом. Мне хотелось все это прекратить. Я начала фантазировать о том, чтобы открыть вместе с Фелицией маленький магазинчик на Венис-Бич и полностью уйти из шоу-бизнеса. Оглядываясь назад, я понимаю, что не дала себе достаточно времени, чтобы оправиться от разрыва с Джастином.

В конце июля 2002 года, в самом конце тура, мы отправились на юг, чтобы дать концерт в Мехико. Но поездка туда была почти катастрофой.

Мы ехали в фургонах, и как только пересекли границу, внезапно остановились. Нас остановила толпа парней с самыми большими пушками, которые я когда-либо видела. Я была в ужасе; мне казалось, что мы попали в засаду. Это не имело смысла, но все, что я знала, - нас окружили эти злобные люди. Все в моем фургоне были так напряжены; со мной была охрана, но кто знал, что произойдет. Спустя, казалось, целую вечность, начались какие-то мирные переговоры - как в кино. Для меня до сих пор загадка, что же произошло на самом деле, но в конце концов нам разрешили ехать дальше, и мы смогли выступить перед пятьюдесятью тысячами зрителей (хотя второе шоу, состоявшееся на следующий день, пришлось отменить на полпути из-за сильной грозы).

Тот отмененный из-за грозы концерт был последней датой тура Dream Within a Dream, но когда после окончания тура я сказала людям, что хочу отдохнуть, все, похоже, занервничали. Когда ты добиваешься успеха в каком-то деле, на тебя давит необходимость продолжать заниматься им, даже если ты больше не получаешь от этого удовольствия. И, как я быстро выяснила, домой уже не вернешься.

В Луизиане я дала интервью журналу People по причинам, которые казались мне смешными: я ничего не продвигала, но моя команда решила, что я должна показать, что у меня все хорошо и “просто небольшой перерыв”.

Фотограф снимал меня на улице, а потом внутри, с собаками и мамой на диване. Они заставили меня вынуть сумочку, чтобы показать, что у меня нет ни наркотиков, ни сигарет: все, что они нашли, - это жвачка Juicy Fruit, ванильные духи, мятные конфеты и маленький флакончик зверобоя. “Моя дочь прекрасно себя чувствует”, - уверенно заявила мама репортеру. “Она никогда, никогда не была близка к срыву”.

Отчасти этот период был таким трудным из-за того, что семья Джастина была единственной настоящей, любящей семьей, которая у меня была. На праздники я ходила только к нему. Я знала его бабушку и дедушку и очень их любила. Я считала их своей семьей. Моя мама время от времени приезжала к нам в гости, но я никогда не возвращалась домой к ней.

Мама пыталась оправиться от развода с моим отцом, который наконец-то состоялся; в депрессии и самолечении она едва могла подняться с дивана. Отца нигде не было. А моя младшая сестра - ну, когда я говорю, что она была полной стервой, я не преувеличиваю.

Я всегда была “рабочей пчелкой”. Пока я занималась своими делами в дороге с Фелицией, я не обращала внимания на то, что происходило в Кентвуде. Но когда я вернулась домой, то увидела, как все изменилось. Моя мама обслуживала Джейми Линн, пока та смотрела телевизор, и приносила ей маленькие шоколадные коктейли. Было ясно, что эта девушка правит балом.

В то же время я словно была ребенком-призраком. Я помню, как входила в комнату и чувствовала, что меня никто не видит. Джейми Линн видела только телевизор. Моя мама, которая в свое время была самым близким для меня человеком на свете, находилась на другой планете.

И когда Джейми Линн разговаривала с моей матерью, у меня просто рот открывался. Я слушала, как она изрыгает эти ненавистные слова, и, повернувшись к матери, говорила: “Ты позволишь этой маленькой ведьме так с тобой разговаривать?”. Она была плохая.

Я чувствовала себя преданной из-за того, как изменилась Джейми Линн. Я купила дом для Джейми Линн, чтобы она росла в нем. Она была не очень благодарна за это. Позже она говорила: “Зачем она купила нам дом?” - как будто это было какое-то навязывание. Но этот дом был подарком. Я купила его, потому что нашей семье нужен был новый дом, и я хотела, чтобы у нее была лучшая жизнь, чем у меня.

Жизнь в Луизиане прошла мимо меня. Я чувствовала, что мне не с кем поговорить. Пережив тот разрыв, вернувшись домой и увидев, как сильно я нигде не вписываюсь, я поняла, что технически я взрослею, становлюсь женщиной. И в то же время мне показалось, честно говоря, что в тот же момент я сделала шаг назад и стала моложе. Вы смотрели фильм “Загадочная история Бенджамина Баттона”? Именно так я себя и чувствовала. Каким-то образом в тот год, став более уязвимой, я снова начала чувствовать себя ребенком.

Чтобы вернуть уверенность в себе, в сентябре 2002 года я отправилась в Милан к Донателле Версаче. Эта поездка придала мне сил - она напомнила мне, что в мире еще есть развлечения. Мы пили потрясающее вино и ели потрясающую еду. Донателла была динамичной хозяйкой. Я надеялась, что с этого момента все немного изменится.

Она пригласила меня в Италию на один из своих показов. Донателла одела меня в красивое радужное платье с блестками. Я должна была петь, но мне не хотелось, поэтому после того, как я немного попозировала, Донателла сказала, что мы можем расслабиться. Она исполнила мою кавер-версию песни Джоан Джетт “I Love Rock ‘n’ Roll”, я поздоровалась с моделями, и мы закончили.

Затем настало время вечеринки. Донателла известна своими пышными вечеринками, и эта не стала исключением. Я помню, что видела там Ленни Кравица, всех этих крутых людей. Эта вечеринка была первой, на которой я немного заявила о себе после разрыва с Джастином - сама по себе, невинно.

Во время вечеринки я заметила одного парня и, помню, подумала, что он такой милый. Он выглядел так, словно был бразильцем: темные волосы, красивый, курит сигарету - типичный плохой парень. Он не был похож на тех актеров из Лос-Анджелеса, которых я знала, - он был больше похож на настоящего мужчину, такого, с которым у тебя секс на одну ночь. Он был просто сексом.

Когда я впервые заметила его, он разговаривал с двумя девушками, но я могла сказать, что он хочет поговорить со мной.

В конце концов мы разговорились, и я решила, что хочу выпить с ним в моем отеле. Мы направились к моей машине, но во время поездки он сделал что-то, что меня просто оттолкнуло - честно говоря, я даже не могу вспомнить, что именно. Но это была одна мелочь, которая меня очень раздражала, поэтому я попросила водителя остановиться, и, не говоря ни слова, вышвырнула парня на обочину и оставила его там.