— А что, если Дану хитростью взять? — не выдержал Влас и вскочил со скамьи. Спорившие мужчины удивленно уставились на него. Переглянулись. Молчан ухмыльнулся в густую бороду. А Блажко так и вовсе зашелся нервным визгливым смехом.

— Это ж какую хитрость ты хочешь против этой змеи проявить? — он смахнул выдавленные из уставших глаз слезы.

— Ну так ведь и змею можно хитростью изловить, — ответил Святослав. — И руки не поранить, и глаза от яда уберечь.

Молчан, Блажко и остальные переглянулись. Все как один скрестили руки на груди и уставились на юношей с насмешливым ожиданием, но Святослав видел, что это напускное, как морок. Никто не хотел идти против Даны, и даже молчанова жажда справедливости разбивалась через страх, который отцов воевода не желал показывать. Он готов был собрать своих дружинников и повести их штурмовать терем, но только если все согласятся. А никто не хотел быть тем последним, кто скажет решающее слово.

— И что же за хитрость у вас на уме? — торопливо спросил Блажко.

— А то не твое дело, на то и хитрость, — вскинул подбородок Влас. Святослав согласно кивнул.

— С княгиней разберемся мы сами, а вы поможете княжество в порядок привести, — спокойно проговорил Святослав, словно уже давно принял это взвешенное решение. Молчан тут же воодушевился.

— Да и ежели что-то не по плану пойдет, мы враз людей поднимем.

— Да! — закивали остальные.

— Верно.

— Отлично.

И принялись пить уже за славный план. Скрепляли договоренность рукопожатиями и напоминали, что откуда у кого вырвут, если кто-то нарушит слово и проболтается. Княжич и Влас попрощались с боярами и выскользнули за дверь под благодарности и пожелания удачи. Уже за порогом, отойдя от дома на приличное расстояние, они переглянулись.

— А что за хитрость будет? — спросил Влас.

— А какую ты имел ввиду? — прищурился Святослав.

— Ну, не знаю… — пожал плечами юноша. — А ты сам про что говорил, когда рассказывал, что можно змею изловить, руки не поранив?

— Да это из книги, — махнул рукой юноша, чувствуя себя полным дураком. Влас смерил его долгим взглядом и… Расхохотался.

Лицо его раскраснелось, на глаза навернулись слезы, как у Блажко несколько минут назад. Даже Святослав позволил себе несколько нервных смешков, но все-таки взял себя в руки, нахмурился. Оба в этот момент ясно представили, как будущий князь и волк будут какую-то хитрость против колдуньи придумывать.

— Кажется, пора обратиться за советом к твоей невесте, — отметил Влас, умолчав, что у него и самого есть пара вопросов.

— Отправимся.

Солнце выглянуло через дыру в истончившейся пелене облаков, обдало Дол вспышкой малинового света и двинулось дальше за горизонт.

Казалось, что Дана, о которой в Топи рассказывал Свят, та, что встретила их в тереме, и та, кто провела с Милорадой целый день — это были несколько разных людей. Сегодняшняя Дана нарумянила ей щеки, накрасила углем брови и глаза, собрала волосы в раскошную сложную прическу. И руки ее все время были нежными и аккуратными, почти невесомыми. Она все расхваливала красоту Милорады, будто накануне не она называла ее простушкой из глуши.

— Ну, милая, — пожала плечами женщина. — Святослав уверен, что я ему только зла желаю, а я не могу его переубедить, так что я просто играю свою роль. Но стоило мне увидать тебя, я сразу поняла, что ты особенная.

— Правда? — просияла Милорада. Дана закивала.

— Не может быть, чтобы тебе такого никогда не говорили.

— Бабушка всегда говорила, что я ужас, какая егоза, а характером хуже проказы.

— А я бы все отдала, чтобы у меня была такая дочка, — улыбнулась Дана, заплетая тонкую прядь в косу. Рыжие волосы сопротивлялись, вились, как им вздумается, но пальцы княгини были умелы, и вскоре тонкие косички спрятались в локонах.

— Почему же ее у тебя нет? — осмелела к тому времени девушка. Дана показала ей, как делать веселящее вино, и как оговором усилить свойства любого питья и еды. Она рассказывала, как помогала покойному мужу таким образом избавляться от тревог и от боли, когда болезнь особенно мучила его.

— Боги сыграли со мной жестокую шутку и лишили такого счастья, — горько улыбнулась она, и ее глаза наполнились ноющей тоской. Милорада в это мгновение ощутила неистовое желание обнять эту женщину, но Дана отвернулась и выглянула в окно.

— Скоро Святослав вернется. Беги встречать его.

Она помогла будущей невестке подняться и, еще раз сжав ее руку, отпустила. Милорада кивнула в знак благодарности и выскочила из Светлицы княгини. В коридоре послышались шаги Святослава, его тихий голос.

Свят с Власом еще обсуждали произошедшее у Молчана, но с каждым шагом разговор становился все глуше. Чувствовалось присутствие Даны. Святу все было любопытно, видит ли Влас то же самое, что и он — вырезанные на оконных рамах символы, увядающее убранство княжеского терема. Сердце невольно защемило от осознания, что оставлять тут Милораду было не лучшей идеей. А с другой стороны, куда ее деть?

Он остановился перед дверью в светлицу невесты и постучал.

— Заходи, любимый мой, — раздался певучий голос девушки. Святослав кивнул Власу и распахнул дверь. Да так и замер на пороге.

Милорада сидела на столе в окружении свечей абсолютно голая. Только выпущенные пряди рыжих волос прикрывали грудь, а стол, накрытый волшебной скатертью, ломился от еды.

— Чего ты желаешь мой милый, — медленно, растягивая слова, говорила она, не глядя в сторону двери. — Еды заморской, вина или меня?

И тут она подняла взгляд и, рассмотрев застывшего на пороге Власа, выпучившего глаза и по-собачьи вывалившего язык, прикрылась руками и зашипела, как кошка. Влас принялся хохотать. Святослав схватил друга за шиворот, сначала думал вытолкнуть в коридор, но, услыхав возню, втолкнул в светлицу и захлопнул дверь.

Милорада встряхнулась и вмиг оказалась одета. Слезла со стола и подошла к кувшину, принялась тереть лицо, смывая краску.

— Да могла бы и оставить, — хохотнул Влас.

— Сейчас пойдешь к Лешему, — предупредила Милорада.

— Прости его, — Святослав, сдерживая улыбку, привлек Милораду к себе и обнял, зарывшись носом в макушку. Девушка неохотно ответила на объятие. — Мы к тебе по делу.

— Да я уж поняла, — надула губы та. — По другому поводу тебя тут и не увидишь.

Святослав сделал глубокий вдох, подавляя нарастающую волну раздражения.

— Нам нужно кое-что придумать, — продолжил он.

— Хитрость, чтобы княгиню обойти и Святослава князем сделать, — нетерпеливо дополнил Влас. Милорада всплеснула руками.

— А зачем хитрить? Можно же поговорить! Она не такая уж плохая.

Повисло тяжелое напряженное молчание. Святослав смотрел на невесту, словно впервые увидал. В его голове торопливо складывались фрагменты мозаики. Еда и вино, краска на лице, нагота — сразу понятно, кто приложил руку. Святослав нахмурился.

— Ты говорила с ней?

— А с кем мне говорить⁈ — взвилась девушка, чувствуя в его голосе гневные ноты. — Ты оставил меня тут одну, делать мне ничего не дают, говорить не с кем! Что мне тут, со скуки помереть в четырех стенах?

— Но я ведь тебя предупреждал! — подступил он к ней. Милорада отшатнулась к окну и вдруг услышала странный шорох.

— Замолчи, — шикнула она на жениха.

— Что? — даже Влас опешил от такой наглости.

— Да замолчите вы оба, — приказала она. В повисшей тишине раздалось хныканье.

— Тетушка! Тетушка! Я выпил молочко. Помоги мне батюшку разбудить.

Милорада подошла к окну и коснулась ставней. Те тут же распахнулись, и девушка схватилась было за раму, чтоб вылезти наружу, но Святослав схватил ее за руку.

— Ты что творишь? Это же нечисть!

— Если ты хочешь узнать, что тут творится, милый мой, то лучше Водяного тебе никто не ответит. Вода все знает и все помнит.

С этими словами она легко перемахнула в черноту ночи.

Длинные аккуратные ногти щелкали по столешнице. Дана сидела, глядя перед собой на танцующие огоньки свечей. Три золотистых лепестка приплясывали в такт ее дыханию, а еще три извивались мелкой дрожью на поверхности отражения. Чарка зеленого вина была почти полна, еда на столе не тронута. Доля и Недоля сидели, прижавшись друг к другу, перед ними стояли прялки. Перед Даной лежали два веретена — серебряное и золотое. Сестры смотрели на них, и в их глазах стояли слезы, будто из обеих вытащили сердца и выложили на стол, заставляя смотреть, изнывая от боли.