Шарина усмехнулась, расписываясь. Когда она возвращала ордер, то заметила приподнятую бровь Лайаны. — Если бы меня спросили, что делала принцесса, когда я была девочкой в деревушке Барка, — сказала Шарина, переходя к сути подразумеваемого вопроса, — я бы сказала, что она ела лакомства и выбирала между претендентами на свою руку. Во всяком случае, так они поступали во всех историях, которые я читала. Я и не думала, что буду подписываться своим именем, создавая органы местного самоуправления для участков, которые не были должным образом обследованы, не говоря уже о том, чтобы ввести их в королевство.

Лайана слегка покраснела. — Извини, — сказала она. — Гаррику, то есть принцу, это нравится...

— Он был моим братом Гарриком всю мою жизнь, Лайана, — перебила ее Шарина. Она устала, иначе не исказила бы свой комментарий таким образом. — Он останется Гарриком среди нас троих, конечно. И я не возражаю против того, что мы делаем: для меня это лучший способ узнать, что на самом деле происходит с королевством, которым я внезапно стала править.

— Да, — отозвалась Лайана с благодарной улыбкой. Она быстро вытерла глаза носовым платком; в уголках появились слезы. — Мы все очень устали. Гаррик тоже так говорит. И действительно, региональные советы кажутся лучшим способом объединить людей из других периодов. Когда мы передаем местным лидерам медальоны с изображением должности и свитки с подписью Принцессы Шарины, это действует в нужном направлении. Лорд Тадаи придумал подходящие образцы и соответствующую процедуру.

Лайана улыбнулась, выглядя моложе и счастливее, чем Шарина видела ее за последнее время. Во всяком случае, с тех пор, как Гаррик уехал. — Тогда они захотят стать частью королевства.

— Я, конечно, не могу представить себе лучшего плана, — сказала Шарина. Она обхватила голову руками. Она была уверена, что это хороший план, но в данный момент она не могла представить себе даже завтрашний восход солнца. Она чувствовала себя совершенно разбитой.

Лайана попросила ее остаться после заседания совета. Шарина с радостью согласилась. Они отослали даже клерков, которые обычно были такой же неотъемлемой частью управленческой работы, как и полированный стол вишневого дерева, за которым они работали.

Кэшел, конечно, тоже остался. Ему здесь нечего было делать, кроме как быть Кэшелом, невозмутимо солидным; и то, что Шарина чувствовала в этот момент, было для нее ценнее всего на свете.

— Хуже всего в армии, — тихо сказала Шарина, прикрыв глаза ладонями. Время, проведенное с Лайаной в молчаливом присутствии Кэшела, на самом деле было лучше, чем одиночество. Она отчаянно нуждалась в друзьях: полностью надежных, отзывчивых друзьях. — Я ничего не знаю о солдатах. Эти появления Последних...

— Все вторжения остановлены, и бассейны закрыты, — сказала Лайана, когда поняла, что голос Шарины затих. — Никто не смог бы справиться с работой лучше, чем ты, дорогая.

— Но на Тисамуре было почти восемьсот убитых и раненых, Лайана, — сказала Шарина, поднимая голову и кладя ладони на стол перед собой. — Во всяком случае, так сообщил курьер, и поскольку Лорд Ломар, Советник Резидента, не приводит никаких цифр в своем официальном отчете, я склонна верить курьеру. Это ужасно, не так ли? Должно быть, кто-то сильно ошибся. Должна ли я заменить военного командующего?

Лайана положила свою правую руку поверх левой Шарины. — Мы не знаем, — ответила она. — Мы не можем знать. И нам не нужно беспокоиться об этом сейчас. Она сжала руку Шарины и усмехнулась. — Потому что у нас есть гораздо более важные вещи, о которых нужно побеспокоиться, — добавила она.

Шарина улыбнулась в ответ. Она почувствовала облегчение, хотя ничего не изменилось. — Гаррик знал бы, что делать, — сказала она без того горького отчаяния, которое было в ее словах мгновение назад.

— Я не думаю, что он знает, — задумчиво произнесла Лайана. — Но Король Карус точно бы знал, я согласна. У него был инстинкт на подобные вещи. Однако его технике общения с иностранными послами недоставало тонкости.

Шарина расхохоталась; мгновение спустя смеялась и Лайана. Они обе наблюдали, как Карус обезглавил посла Лаута тем же движением, которым он обнажил свой меч. В то время, конечно, это не было смешно; и, возможно, им бы сейчас это не показалось смешным, если бы они не были на грани истерики.

В коридоре раздались голоса; сквозь толстую дверь комнаты были слышны ритмы, но не слова. Кэшел, молча, встал, кивнул женщинам и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы выскользнуть наружу.

Шарина обнаружила, что наблюдать за его движениями — это постоянное удивление и восторг. Кэшел, казалось, ничего не делал быстро, но он никогда не делал неверного шага и никогда не замедлялся из-за того, что натыкался на что-то твердое или тяжелое. Мгновение спустя он появился снова вместе с Теноктрис.

— Я сказал охранникам, что все в порядке, — сообщил он. — Ты же не имела в виду, что Теноктрис не должна входить, когда говорила, что они никого не должны впускать.

— Конечно! — ответила Шарина. Проблема с тем, как Аттапер тренировал Кровавых Орлов, заключалась в том, что они были склонны очень строго выполнять приказы. Думая об этом, она не была уверена, что они пропустили бы даже Гаррика без обсуждения.

Теноктрис всегда казалась настороженной, но этим вечером выражение ее лица было лихорадочно ярким, что привело Шарину в замешательство. Хотя она улыбнулась Лайане, именно Шарине она сказала: — Дорогая, думаю, что я подготовилась настолько, насколько это возможно. С вашего разрешения, я сейчас собираюсь проверить свои исследования на Старом Восточном Кладбище.

Шарина спокойно кивнула, хотя сердце ее снова заледенело. Вслух она сказала: — Я велела Лорду Уолдрону оказывать вам любую помощь, какую вы пожелаете. Я надеюсь, он это сделал?

— Он предложил мне полк солдат, — ответила Теноктрис с мерцающей улыбкой. — На самом деле, он предложил мне на выбор несколько полков, будто я могу отличить один от другого. Я думаю, он был рад, что я обратилась к нему, а не к Лорду Аттаперу. Я попросила у него десять человек, которые были бы готовы копать в случае необходимости, и он заверил меня, что они будут. Она хмыкнула. — И я бы также хотела, чтобы меня сопровождал Кэшел, Шарина, — продолжила она. — Думаю, какое-то время мне будет нужна его компания.

— Конечно, — отозвалась Шарина. — Я думаю, мы все это предполагали. Она встала и подождала, пока пройдет головокружение, затем быстро обошла стол и обняла Кэшела. Однако она не ожидала, что Теноктрис скажет «нужна». Она не понимала, что это значит, но не видела никакой пользы в том, чтобы требовать от старой волшебницы подробных объяснений.

Кэшел был крепок, как огромный дуб. Пока Шарина была с Кэшелом, ничего не могло пойти не так. И ей не очень хотелось бы потерять присутствие Кэшела.

— Простите, Теноктрис? — сказала Лайана из мира за пределами «объятий Кэшела». — Я не знакома со Старым Восточным Кладбищем.

Шарина стиснула Кэшела и высвободилась из его объятий, хотя продолжала держать его за руку. Затем перевела взгляд с одной женщины на другую.

— Это название из моего времени, а не из вашего, — ответила Теноктрис. — Однако в вашем прошлом оно было довольно старым, даже тысячу лет назад, и до Изменения исчезло в скоплении лачуг за пределами собственно Валлеса. Я верю, что там, в могиле, я найду союзника, в котором нуждается человечество.

— «Насколько безопасно вытаскивать древнего волшебника из могилы?» —  подумала Шарина. И, конечно, это было не так — но если Теноктрис делает это, то лучшего решения не существует. От осознания этого у нее скрутило живот. — Мы полагаемся на вас, Теноктрис, — громко сказала Шарина, крепко сжимая руку Кэшела. — Ну, на вас и Гаррика, но Желтый Король был для меня мифом еще до того, как я научилась читать. Боюсь, я все еще так думаю.

— Мы обе будем надеяться, что ты ошибаешься, дорогая, — сказала пожилая женщина, задумчиво, улыбаясь. — Когда я была очень молодой, я прочитала «Грамматику Сил» Гоманна в остатках семейной библиотеки.  Я обнаружила, что могу поднять в воздух перышко. Хотя я, конечно, никогда не думала, что окажусь на повороте истории. Она встряхнулась или, возможно, поежилась. — Ну что ж, — сказала она. — Кэшел, если ты готов, не могли бы мы...?