— Только когда я заметил, что Колин становится ближе к тебе, и вы, ребята, зависаете каждый день, а Колин пропускает тренировки, я, наконец, отбросил эту мысль в сторону. Он брал тебя с собой, чтобы попытаться спасти твою жизнь, не так ли?

Я киваю, не в силах говорить сквозь слезы.

Боже, Аарон знал об этом всё время?

— Сколько дней тебе осталось?

— Полтора. — Мой голос похож на шёпот, слабый и надломленный. Я даже не узнаю свой собственный голос.

— Я ничего не могу сделать, не так ли? — спрашивает он с болью в глазах, как и в голосе.

Я медленно качаю головой, видя, как в его глазах появляются слезы.

В кои-то веки я не чувствую ни грамма боли.

Я должна плакать. Я должна умолять его помочь мне. Мне следовало бы сочувствовать ему.

Но я этого не делаю.

Всё, что я чувствую — это… пустота. Я абсолютно ничего не чувствую.

ГЛАВА 36

«И я не думал, что всё пойдёт так, можно мне ещё минутку?» — Heaven’s Not Too Far by We Three.

Колин

Когда я вхожу в комнату, мои родители сидят на кровати Эйры.

Моя мать держит её за руку, её глаза едва приоткрыты. Она изо всех сил старается не заплакать.

Это то, чего хотела Эйра.

— Я не хочу умирать, наблюдая, как вы все плачете, ¿vale? (Прим. пер.: хорошо?)

Эйра говорила это так много раз, что это врезалось мне прямо в память.

Я солгал. Я солгал Лили, когда сказал, что у моей сестры уже нет рака. Он никогда и не уходил. У неё никогда не было шанса пережить это.

Однако моя семья знала об этом. У нас были годы, чтобы подготовиться к смерти Эйры. Годы, чтобы оставить с ней больше воспоминаний и попрощаться.

Но независимо от того, сколько времени у тебя есть на подготовку, потеря кого-то, кого ты очень сильно любишь, никогда не будет безболезненной.

Эйра слабо улыбается мне, когда замечает меня у своей двери. Она моргает так медленно, что с таким же успехом могла бы в любую секунду закрыть глаза навсегда.

Она пытается протянуть руку вверх, но слишком слаба, чтобы сделать это.

Я подхожу к ней, сажусь рядом с ней на кровать, пока мой отец освобождает немного места.

Взяв Эйру за руку, я чувствую, как близка она к смерти. Она замёрзла, её руки стали холоднее, чем были вчера после многочасового катания на коньках.

— Gigante, — говорит она, её голос такой слабый, такой тихий… Я едва узнаю её.

— Enana.

Она хихикает, хотя это уже не хихиканье, а скорее действительно тяжёлое дыхание.

— Я распечатала для тебя фотографию, — слабым голосом говорит она. — Фотографию себя.

Я усмехаюсь.

— Конечно, ты это сделала.

— Ты собираешься позаботиться о Лили вместо меня, не так ли? — спрашивает она, пытаясь сжать мою руку.

Я качаю головой.

— Я думаю, тебе, скорее всего, придётся сделать это за меня.

Эйра пытается покачать головой.

— Она будет жить.

С мягкой улыбкой на губах Эйра смотрит на наших родителей, её дыхание становится слабее с каждой секундой.

Я чувствую, как моё грёбаное сердце разбивается. Я не готов попрощаться со своей сестрой. И я не думаю, что когда-нибудь смогу.

Я знал, что это должно было случиться. Я знал, что Эйра умрёт. Но это только сейчас становится… реальным.

— Sin lágrimas (Прим. пер.: без слёз).

Моя мать закатывает глаза.

— Vale, lo prometimos, nada de lágrimas (Прим. пер.: хорошо, мы обещали, никаких слез).

Никаких слез.

Комната затихает как раз в тот момент, когда Эйра шепчет:

— Я люблю вас.

Она делает свой последний вдох, закрывает глаза… и они больше никогда не открываются.

—♡—

Прошло два дня с тех пор, как я дома, в доме моего детства. Два дня с тех пор, как я оставил Лили в моём собственном доме совсем одну.

Но через два дня значит… будет 8 октября. День смерти Лили.

Я уверен, что после того, что произошло в среду, Лили осуществит свой первоначальный план, которым является её смерть.

Я не ответил ни на одно из её сообщений и не отвечал на её звонки. Честно говоря, я даже не замечал их до тех пор, пока, наконец, не поднял свой телефон и не увидел, что у меня остался всего один процент заряда батареи.

Честно говоря, я держал пари, что на данный момент он полностью отключился. Как, чёрт возьми, он продержался целых два дня?

— Ты уходишь? — Мой отец встал у двери моей спальни как раз в тот момент, когда я заканчиваю одеваться. Он прислоняется к дверному косяку, скрещивая руки на груди.

— А что ещё мне здесь прикажешь делать? Смотреть, как мама плачет? Слушать, как ты снова пытаешься объяснить Рису, почему Эйра больше не возвращается домой?

Мой отец медленно качает головой, вздыхая при этом.

— Мы знали, что Эйра умрёт, и мы все знали, что это произойдёт довольно скоро. Эйра не хотела бы, чтобы я откладывал свою жизнь из-за её смерти, не тогда, когда она была слишком взволнована, чтобы отправиться в новое приключение. Так что оставаться здесь на всю следующую неделю до её похорон — это не вариант, — говорю я.

— Команда спрашивала, почему тренировка отменена со среды. Я знаю, ты не рассказал им об Эйдене, но тебе придётся сказать что-нибудь об Эйре. Насколько я понимаю, они все её обожали.

Я усмехаюсь.

— Пап, они любили её. Ты помнишь quinceañero (Прим. пер.: пятнадцатилетие) Эйры? Они сошли с ума, планируя это для неё. — Затем я делаю паузу, тихо вздыхая. — Я скажу им, но только не по телефону.

— Я продолжу тренировать команду до конца учебного года. Тебе не обязательно быть одному, когда ты им расскажешь. То есть, если ты хочешь, чтобы я был там с тобой.

Я киваю, принимая его предложение.

— Между тобой и Лили что-то произошло? До твоего приезда Эйра целый час надеялась, что ты приведёшь её.

Я сажусь на свою кровать, глядя в пол.

— Папа, Лили хочет покончить с собой. Она даже не знала, что Эйра вот-вот умрёт. Мне было неловко говорить ей об этом, я боялся, что это каким-то образом вызовет у неё чувство вины.

— Я понимаю, — говорит он, заходя в мою комнату и садясь рядом со мной. — Ты провёл подозрительно много времени с этой девушкой. Я подумал, что, должно быть, что-то случилось. Что ж, либо это, либо ты влюбился.

Не ища подтверждения, я знаю, что на губах моего отца играет лёгкая улыбка. Мне также не нужно произносить это слово, он знает, что второй вариант тоже является веской причиной.

— Я понятия не имею, что делать. Аарон не знает о её состоянии. Я не мог заставить себя сказать ему, что так глупо, я знаю. Я совершил ту же ошибку с Эйденом. И теперь я даже не уверен, что Лили будет жива, когда я вернусь домой.

— Колин, в смерти Эйдена не было твоей вины. Тебе было девятнадцать. Дети в этом возрасте часто шутят о смерти, даже когда не следует. Конечно, ты не воспринял это всерьёз, особенно зная, что Эйден был из тех, кто говорит:

— Я мог бы просто умереть вместо того, чтобы выполнить это задание, — всякий раз, когда он делал домашнее задание.

Я не отвечаю. Папа пытался сказать мне это целых два года.

Подключив телефон к зарядному устройству ровно на столько, чтобы я мог позвонить кому — нибудь в случае чрезвычайной ситуации по дороге домой, я просматриваю несколько сообщений, которые Лили отправила мне вчера и позавчера.

Лили: Ты в порядке? Ты не отвечал мне весь день. Пожалуйста, просто подай мне хоть один знак, что ты жив. Я действительно волнуюсь.

Лили: Ладно, это следующее утро. Аарон сказал, что ты будешь со своими родителями. Он упоминал что-то об Эйре. Колин, мне так жаль…

Лили: Я пыталась дозвониться до твоего домашнего телефона, трубку взял твой отец. Он сказал, что ты добрался домой целым и невредимым. По крайней мере, теперь я знаю, что физически с тобой всё в порядке. Мои глубочайшие соболезнования тебе и твоей семье. Если тебе что-нибудь понадобится… Я рядом.