— Ей не нравятся больницы, — сообщаю я Аарону. Не уверен, ложь это или нет. — Она их боится. Ты не можешь так с ней поступить.

— Ты что, издеваешься надо мной? — смеясь сказал он. — Блять, посмотри на неё!

Я начинаю сожалеть о том, что обратился к нему за помощью.

Я посмотрел на неё.

Я не могу винить Аарона за то, что он разозлился на меня. Это его сестра. Она выглядит бледной. Бесчувственной. Мёртвой. Она даже холодна, как труп. Но я знаю, что она жива. Она дышит и, я полагаю, слышит, как мы разговариваем.

— Картер, она не может умереть у меня на руках, — говорит Аарон срывающимся голосом. Это уже почти шёпот. Не думаю, что я когда-либо слышал, чтобы он говорил с такой болью в голосе.

Он садится на кровать, прямо рядом с Лили. Глядя на её бледное лицо, он убирает с него несколько прядей волос, заправляя их ей за ухо. Меня переполняет чувство вины. Аарон должен знать о планах Лили. Он должен знать, что у неё совсем не все в порядке.

— Она не может умереть, Колин, — повторяет он. — Я никогда не был лучшим братом, но она — всё, что у меня осталось от моей матери. И даже если бы это не было причиной, она — моя вторая половина. Если она умрёт, я не думаю, что смогу пережить это.

По некоторым причинам я точно знаю, что он чувствует. Я чувствовал то же самое, когда умер Эйден. Или когда мне пришлось узнать, что моя сестра умирает. Я не хотел с этим мириться. Мне казалось, что весь мир обрушивается на меня.

Иногда я все ещё чувствую себя так же. Но Лили спасает меня.

— Она не умирает.

— Она выглядит мёртвой.

В обычной ситуации я бы ударил его за такие слова, но она действительно выглядит измученной. Я думаю, что точно описал её.

Хотя я не уверен, что, черт возьми, происходит с Лили, я чувствую, что ей просто нужно немного отдохнуть. Она действительно сказала, что очень устала. Я не думал, что это может довести её до такого изнеможения, но откуда мне было знать?

— Я вызываю скорую. — Аарон собирается встать с кровати, когда Лили обхватывает его запястье рукой.

Она качает головой, когда он смотрит на неё. Она такая слабая.

— Лили… — прежде чем он успевает закончить предложение, глаза Лили закрываются.

Меня накрывает ещё одна волна паники. Когда её глаза больше не открыты, гораздо труднее понять, здесь ли она, с нами. Единственный источник, который есть у нас с Аароном, — это её дыхание, то, как её грудь поднимается и опускается с каждым её вздохом.

— Колин, — говорит Аарон, — это действительно случалось раньше. Тогда ей было четырнадцать. Это был самый страшный день в моей жизни. — Его взгляд по-прежнему прикован к Лили, и всё же я могу сказать, что он серьёзен. — Во всяком случае, я так считаю.

— Чем… это закончилось?

— Я не очень помню, но наш отец отправил меня к Ане. Час спустя он вернулся из моей комнаты, где держал Лили. Он сказал мне, что с ней все будет в порядке и что она у неё произошёл шок.

Шок?

Внезапно мне становится интересно, не я ли причина того, что она потеряла сознание, или это из-за того, что я рассказала ей об Эйдене.

— Я позвоню своему отцу. Ты останешься с ней?

— Я бы ни на йоту не сдвинулся с места, Рон.

В ту секунду, когда Аарон выходит из комнаты, я снова оказываюсь рядом с Лили, держа её руку в своей. Она не открывает глаза, даже никак не реагирует на моё прикосновение.

Чтобы сохранить рассудок, я говорю себе, что она спит. Я продолжаю говорить себе, что с ней все в порядке. Она просто устала, ей нужен хороший, освежающий и продолжительный сон.

Я не уверен, сколько времени проходит, пока Аарон не возвращается. Он все ещё разговаривает по телефону со своим отцом. По крайней мере, Аарон выглядит… спокойным?

— Я включу громкую связь, папа. Лили спит, насколько я могу судить. — Отняв телефон от уха, Аарон нажимает кнопку громкой связи. — Колин тоже здесь.

— Колин? — В трубке раздаётся голос Эмерсона. — Что ты сделал с моей дочерью?

Немного удивлённый, я отвечаю:

— Ничего. Мы собирали пазл, а потом…

— Я шучу, сынок. — Раздаётся лёгкий смешок. — С Лили всё будет в порядке, — он меня так… успокаивает, я думаю? — Это временная реакция, вызванная беспокойством. Просто, по крайней мере, один из вас, побудьте с ней немного, чтобы она не была одна. Дайте ей отоспаться. И не позволяйте ей завтра посещать занятия. Я думаю, ей следует взять выходной, чтобы прийти в себя.

— Пап, я не думаю, что кто-то из нас собирается оставлять её, — отвечает Аарон без малейших колебаний.

— Хорошо, — вздыхает Эмерсон. — Если кто-нибудь из вас, мальчики, обидит мою Лили…

— Папа, я когда-нибудь намеренно причинял боль Лили?

— Тебе лучше поверить, что ты это сделал.

С отвисшей челюстью Аарон встречается со мной взглядом, как будто ожидает, что я не соглашусь.

— А Колин? Вчера у меня не было возможности угрожать тебе, но, думаю, у тебя найдётся секунда, чтобы я мог это сделать, я прав?

Я даже не уверен, что шутит ли он на данный момент или нет

Аарон не сводит с меня глаз и я отвечаю:

— Да, конечно, давайте.

Эмерсон хихикает, как будто не ожидал, что я ему позволю.

Раньше я всегда был такой грубый, не с ним, а почти со всеми. Я бы никогда никому не позволил мне что-либо говорить.

Но я думаю, с тех пор, как появилась Лили, все это просто перестало иметь значение. Может, отец, который мне угрожает, прав.

—♡—

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Грей, когда я врываюсь в его спальню всего через час после того, как Эмерсон Марш пригрозил убить меня, если я позволю, чтобы что-нибудь случилось с его драгоценной дочерью.

Я бы пришёл сюда раньше, но мне нужно было забрать сержанта Фрогго из комнаты Лили в общежитии и отдать ей это.

Не буду врать, я собирался сказать Эмерсону, что буду защищать Лили всем, что у меня есть. Но я не собираюсь рисковать тем, что эта семья возненавидит меня больше, чем кого-либо за то, что я знаю, что Лили умрёт.

Как только они поймут, что я знал об этом, и я не сказал ни слова… даже Аарон возненавидит меня.

— Нам нужно поговорить, — говорю я Грею. Да, я действительно вернулся сюда за советом. Грей — самый безопасный человек, с которым можно поговорить. — Типа, наедине. Это важно.

Дело не в том, что я не доверяю Аарону. Я бы отдал свою жизнь за своего лучшего друга. Но с Греем легче разговаривать. У него более ясная голова. Не осуждает. Начинаю думать, что это хорошо, что он специализируется в психологии.

И Майлз… что ж, ему и самому есть с чем разобраться. Мне нет необходимости добавлять к этому что-то ещё.

— Ты ведь видишь здесь Изана, верно? — спрашивает Грей, посмеиваясь. Я киваю.

— Это насчёт Лили. Я бы не стал приходить и прерывать тебя, если бы это не было важно, Грей. Я думаю, это могло бы подождать ещё один день, но у меня действительно осталось не так много времени.

Внимание Изана внезапно переключается на меня. Я не очень хорошо его знаю, но что я точно знаю, так это то, что его мать — психиатр. Может быть, позволить ему услышать все это — не слишком хорошая идея.

— Это опасно для жизни?

Так ли это? Я усмехаюсь про себя.

— Я бы сказал, что да.

— Я, пожалуй, пойду, — говорит Изан и встаёт с кровати.

— Мне действительно жаль, Изан. Я обещаю, что приготовлю для тебя, ну, не знаю, в субботу?

Я дважды фыркнул.

— Я поблагодарю тебя за это, как только ты научишься готовить. — Он подходит, чтобы поцеловать Грея на прощание, а потом я смотрю, как он уходит, закрывая за собой дверь.

Как только дверь закрывается, я забираюсь на кровать Грея, как будто мы какие-то девочки-подростки на пижамной вечеринке, собирающиеся раскрыть какие-то глубокие тёмные секреты.

Он смеётся и приподнимает одеяло, предлагая мне забраться под него. И поскольку он предложил, я решил не отказываться.