Враги останавливаются возле склона холма, метрах в ста от нас, отсюда даже не видно, сколько их, точно больше двадцати, зато у них нет осадных орудий, уже проще. Все одинаково одетые, мощные, они сливаются в многоголовую массу, готовую нас смять.

В голову приходит здравая мысль, я сдергиваю с Эристана ткань, в которой он прячется от солнца, губительного для его кожи. Сосредоточенно глядя на противника, рву ее на лоскуты и передаю их своим:

— Прячьте лица, рамоновцы не должны знать, что нас всего восемь человек.

Прежде чем выполнить мое распоряжение, Надана кладет руку на плечо Лекса, он прижимает ее к себе, и они сливаются в порывистом поцелуе.

— Храни нас… кто-нибудь, — бормочет Эристан и косится на меня, взглядом спрашивает, кто нас теперь будет хранить.

— Танит, — с уверенностью говорю я.

Ждем. Враги, похоже, решают устроить военный совет и не торопятся. Раскаленное время катится медленно, как капля смолы по наклонной поверхности.

— Будут переговоры, — предполагает Вэра. — Пообещают нам все, что мы потребуем, а резать будут потом.

Кладем руки друг другу на плечи, становимся бок о бок, чтобы тоже слиться в однородную массу, я щурюсь, тщетно пытаясь разглядеть Рамона. Наконец от толпы отделяется парламентер. Топает к нам, размахивая палкой с белой тряпкой.

— Тейн — на западную стену, — командую я, — всем — пригнуться за стеной. Вэра, стрелять по моей команде, сперва послушаем, что он нам споет.

Прихрамывающий лысый амбал с перевязанной ногой ковыляет к воротам. Останавливается на расстоянии, позволяющем рассмотреть черты его оплывшего лица.

— Жертвуют раненым, которого не жалко, — шепчу Вэре, пригнувшемуся за стеной. — Что тебе нужно? — тихо, чтобы не услышали остальные рамоновцы, обращаюсь к парламентеру, он опускает «флаг».

— Я представляю группировку Рамона. Она насчитывает тридцать два человека, вам не выстоять. Рамон предлагает вам сложить оружие и сдаться. Тогда вам позволят состязаться за два места на третьем уровне на равных условиях со всеми.

— Ты понимаешь, что тебя послали умирать? — спрашиваю я и продолжаю, не дождавшись ответа: — Предлагаю тебе присоединиться к нам, и тогда ты останешься жить, если мы выиграем. Мало того, мы окажем тебе медицинскую помощь.

Мужик хохочет со злой обреченностью, поворачивается к своим, к нам.

— Ты издеваешься? Вас там от силы десяток, без вариантов.

— Нет, я серьезен. Если мы откажемся принимать предложение Рамона, ты умрешь.

— Зачем нам крот? — шепчет Вэра.

— Так надо, — отвечаю я. — Спросишь у Тейна.

— Это вы, придурки, все тут поляжете! Вам разумнее сдаться. Так шанс появится хотя бы у двоих.

Мысленно считаю до десяти — даю парламентеру время для раздумий. Он достаточно далеко, чтобы программа опознала его, но близко, чтобы я рассмотрел, как он, нервничая, становится блестящим от пота.

— Вы все равно сдохнете! Мы будем чередоваться, осаждая вас! — парламентер не оставляет попыток нас уговорить. — У вас закончится еда и питье. Но прежде — боеприпасы…

Перебиваю его и почти кричу, чтобы слышали те, кто стоит далеко:

— Ты не представляешь, сколько у нас сюрпризов для Рамона! Вэра?

Карталонец встает, спускает тетиву, и стрела входит в переносицу парламентера. Командую:

— Пращники — на позиции.

Перевожу взгляд на Эристана, шевелящего губами, достаю из кармана потрепанный портрет Элиссы, смотрю на нее, затем прячу его, и медальон на шее наливается огнем. Кажется, он прожжет грудь насквозь.

Эристан, Лекс и Надана подбегают к воротам, со скрипом открывают их. Толпа врагов стоит ровно напротив, до них метров сто — вполне достаточно, чтоб камни долетели, и первые снаряди достигают цели — доносятся возгласы, враги падают на землю, а потом вскакивают и бросаются в разные стороны — окружают крепость.

— Лучники, арбалетчики — на позиции!

Беру арбалет и выглядываю из укрытия. Стены сделаны так, чтобы было удобно отражать атаку и прятаться: узкий желоб прохода и метровая стена с внешней стороны. По лестнице взбегает Эристан, берет камень, лежащий в проходе, чтобы обрушить его на голову штурмовикам, и говорит:

— Храни нас Танит!

Враги разделяются. Штурмовики, десять человек, выставив перед собой деревянные щиты, бегут цепью, арбалетчики передвигаются осторожно, из укрытия в укрытие. Приоткрытые ворота со скрежетом распахиваются, и в работу вступают наши пращники. Камни достигают цели, один бегущий, вскрикнув, падает, корчится в пыли. Кто-то перестарался, и камень летит дальше, попадает в арбалетчика, он громко матерится, и враги, считавшие, что они в безопасности, разбегаются тараканами.

Воодушевленные пращники, Надана, Лекс, Тейн и Эристан, подбадривая друг друга, удваивают усилия. Падает еще один нападающий. Прикрываясь щитами, двое раненых отступают, остальные рассредоточиваются, чтобы окружить крепость, замечаю у них веревки с крючьями.

— Закрывайте ворота! — командую я, пригибаюсь, и надо мной пролетает арбалетный болт. — Атака началась! Арбалетчики — на свои позиции.

Пращей у противника нет, и это радует. Зато есть плохонькие деревянные щиты, мы же древесину пустили на стрелы, тоже плохонькие. Если бы не Вэра, мы, дети зиккуратов, привыкшие пользоваться готовым, не додумались бы до того, что если подружить веревку и камень, получится смертоносное оружие. Сколько арбалетов и есть ли луки у врагов, рассмотреть не удалось, но тактика противника ясна: штурмовики будут лезть на стены, а снайперы постараются подстрелить тех, кто высунется, пытаясь сбить атакующих.

Улыбка сама собой растягивает губы при мысли о том, как это можно обыграть. Отдаю арбалет подошедшему Лексу. Пригнувшись, подбегаю к Вэре, за которым закреплена позиция на восточной стене, и говорю:

— Смотри, что буду делать я, и повторяй. Пока не отстреливайся.

Он кивает, кладет лук. Я переступаю через манекен, отрезаю веревки, заставляющие его двигаться, поднимаю чучело, и оно сразу же получает болт в голову. Имитирую вопль смертельно раненого и кричу:

— Гарри убили! Осторожнее!

Поворачиваюсь, чтоб оценить ситуацию на стенах: все пращники уже взобрались на свои места, готовые бросать валуны в штурмовиков. В паре с Вэрой работает Надана. На северной стене замер с арбалетом Аркан, Тейн положил руки на камень, готовый обрушить его на врага. На западе Инджо приготовился отстреливаться, с ним в паре работает Эристан. Южную стену должен оборонять я с арбалетом и Лекс. Сейчас он взял арбалет вместо меня, потому что мне нужно быть в разных местах.

Вэра высовывает манекен, собирая в него урожай арбалетных болтов. Я перебегаю от него на северную стену к Инджо, обрезаю веревки манекена, Аркан сразу же подхватывает его. В этот раз стрелок промазывает, и болт падает во двор. Я двигаюсь дальше, думая, что все просто отлично! Пусть у врагов раз в пять больше арбалетов и болтов, но их запас— то все равно ограничен, и таким образом можно, во — первых, его ополовинить, во — вторых, когда враги догадаются, что их обманывают, будет уже не так опасно высовываться самим — противник будет стрелять не сразу же, а только когда убедится, что из укрытия появился живой человек.

Потеснив улыбчивого Тейна, перемещаюсь к западной части крепости, ближе к Инджо и Эристану, который, глядя на меня, тоже собирает арбалетные болты в манекен, я ободряюще киваю ему.

Перекинувшись через, стену, за камень цепляется крюк. Я не спешу его сбрасывать, как и не спешу на свою южную стену к Лексу. Нужно подождать, когда атакующие подойдут достаточно близко, чтобы программа и показала, где кто.

— Никаких действий! — командую я. — Ждите распоряжений.

Есть! Срабатывает программа, показывает, что красный силуэт врага, прикрывшись щитом, просто стоит и ждет, выманивает нас, чтобы облегчить задачу арбалетчику.

И снова я обманываю его манекеном. Сожалея о том, что не придумал специальной команды. Стрелок промахивается, попадает со второго раза. А штурмовик все стоит, потом доносится свист, и красный силуэт начинает карабкаться по веревке.