— Если бы нас было столько же, сколько и врагов, можно было бы просто выйти стенка на стенку со щитами и перебить их с помощью пращей.

— Только бы у них не было чего-то подобного.

— Мы с Вэрой не заметили пращей во вражеской крепости, — говорю я. — Я бы, например, не догадался, хотя о таком оружии читал.

— У меня был арбалет. Он все же эффективнее, — добавляет Вэра. — Хотя дальность полета камня из пращи — около двухсот метров. Только давайте, вы будете тренироваться по очереди, или отойдите друг от друга. Обращаться с пращой очень сложно, сейчас сами все поймете.

Камни летят как попало, и окрестности оглашаются ругательствами, причем Тейн, который был ближе ко мне, матерится непонятными словами, видимо, на языке маори.

Первыми психует Тейн, обращается к Вэре:

— Идем охотиться? Хоть какая-то польза.

К этому моменту Вэра уже раздал всем советы и поделился секретами, как использовать пращу эффективнее, и они с маори удаляются за холмы. Эристан, со стены смотревший на нас жадно и с завистью, увидев нулевой результат, вскоре теряет к развлечению интерес, переступает через муляж арбалетчика, и занимает пост.

Муляжей было четыре, мы их так и не убрали, чтобы враги думали, что нас больше десяти, и осторожничали.

С пращой мне приходится вдвойне сложно: веревки рвут ладони и пальцы, где содрана кожа, в конце концов плюю и я, сменяю Эристана.

А вот Надана и Лекс проявляют недюжинное упорство, и к полудню уже каждый второй их камень достигает цели. К ним присоединяется Эристан, который оказывается в этом деле талантливым, и в три раза быстрее повторяет их результат.

Остальные сливаются. Тибетец Инджо делает стрелы из срезанных деревьев, Аркан и Эристан несут дежурство на стенах, а я сам исследую двор в надежде отыскать новые рукава подземных коридоров — свободное время нужно использовать с пользой, — но больше ничего подобного не обнаруживаю, а чтоб продолбать двадцатиметровый подкоп, нужно несколько дней, которых у нас нет, так что и начинать не стоит.

Все на взводе, ведь враг может нагрянуть в любой момент. Охотники работают по очереди: пока один ищет дичь, второй на возвышенности следит, чтобы не подкрался враг. К обеду запасы пополняются пятнадцатью змеями и тремя ящерицами. Учитывая, что человек без еды жить может долго, продержимся.

Но и к вечеру враг не приходит, и мы усиленно готовимся: Вэра тесаком делает стрелы из запасенных пальм. Эристан уступил ему лук, посчитав, что карталонец работает с ним эффективнее. Остальные пытаются освоить пращу, а я готовлю к ней снаряды: придаю камням подходящего размера форму капли, оставляя острый край.

Не отрываясь от своего занятия, Вэра советует:

— Когда враг будет нападать, приоткройте ворота и встретьте их шквалом камней из пращей. Если и не убьете, то хоть нескольких выведете из строя. Ворота же послужат щитом, и если враг начнет приближаться с другой стороны крепости, вы просто закроете их.

Темнеет, гудит горн, предупреждая о гемодах, вышедших на охоту, а вечером сигнальные ракеты перечеркивают небо, извещают о том, что выбыло еще шесть человек, очень надеюсь, что Рамон не стал усиливать свою группу, в ней по-прежнему двадцать семь человек, но рассчитывать на это не стоит.

На его месте каждый разумный перед штурмом крепости «отморозков» усилил бы свою группу до максимума, а во время осады количество ее членов сократится само собой. Так что нас ждет самый экстремальный ход развития событий.

Только непонятно, почему Рамона до сих пор нет: то ли ему все-таки пришлось штурмовать южную крепость, и он там завяз, то ли он просто не спешит и тоже усиленно готовится перед походом. Но ничего, его ждет теплый прием, полный сюрпризов.

Эту ночь в дозоре провожу я, Эристан страхует, потому что вероятна атака в темное время суток. Потом нас должны сменить Лекс и Надана, которые вместо того, чтобы отдыхать, кувыркаются в постели, и то и дело доносятся протяжные возгласы. Эристан косится с завистью и шумно вздыхает.

— Не завидуй, — говорю я. — Тебя ждет жена.

Он поднимается по лестнице и становится рядом, спиной ко мне.

— А тебя кто-нибудь ждет?

Смотрю на кружащего над нами дрона и говорю:

— Ждет. И для меня это важно. Амулет, который она дала, спас мне жизнь. Спасибо, родная.

Маленький привет Элиссе и маленькая радость для нее, и самому при мысли о ней теплее на сердце. Надеюсь, этот фрагмент покажут.

— Да это вообще важно, чтобы ждали, — рассуждает Эристан. — Иначе зачем это все? Риск, танцы на лезвие — чтобы вернуться в пустоту? А так есть за что сражаться. Вот в древности считали, что небосвод держат боги, там, всякие, а ни фига! Его держат наши женщины, пока мы воюем. Ну а иначе как? Рухнет все.

— Видимо, тебе повезло с женой, раз ты так говоришь.

Эристан смущается, как ребенок, — мне передается его чувство, совершенно новое для меня. Наверное, он краснеет, но я этого не вижу. Теперь хоть буду знать, почему люди краснеют.

— Повезло, да. — Чувствую, что он улыбается. — Пойду я на пост, а то мало ли.

В середине ночи меня сменяет утомленная, но счастливая Надана, мечтательно смотрит на звездное небо.

— Как же не хочется умирать! Особенно сейчас.

— Рано ты себя хоронишь.

— Я реалистка, — задумчиво произносит она, все так же глядя в небо, улыбается, резко поворачивая голову: — Но знаешь… если бы отмотали время назад и спросили, буду ли я участвовать, то сказала бы «да».

Не раскачанный, татуированный змеями мужик смотрит на меня — девушка, задумчивая и симпатичная.

— Все будет хорошо, — ободряю ее я и иду спать.

Кровати у нас нормальные, с матрасами и одеялами — все как положено. Расчет на то, чтобы захвативший крепость почувствовал себя человеком.

Благо, что со сном у меня проблем нет, хоть стоя могу засыпать… Так мне думалось до сегодняшней ночи. Стоило сомкнуть веки, и воображение рисовало штурм крепости, вражеские пращи и арбалеты, таранные орудия, и мы — жалкая горстка защитников. Что мы можем им противопоставить? Камни на головы. Стрелы. Два выстрела из ружья. В принципе, если ночью втихаря прирезать Рамона, в стане врага начнется грызня за лидерство, и можно будет этим воспользоваться.

Вспоминаю, что нахожусь в красной зоне, и программа подкинула мне несколько бонусов: лечить я могу раз в два дня, могу видеть приближающиеся объекты, ронять дроны и останавливать технику, но не это самое ценное. Самое ценное — я становлюсь невидимым на две минуты. Или не так? Посылаю мысленный запрос и получаю ответ:

Временно (до момента изменения условий):

— любой встреченный одушевленный объект опознается как смертельно опасный;

— тебе доступна способность Купол безмолвия: при активации в радиусе 1 м. образуется зона невидимости, противник не распознает живых существ. Активация доступна 1 раз в 3 суток, действие способности — 2 минуты.

— паранормальные способности умножаются на три. Уровень способности: 15;

— способность Замедление доступна 1 раз в 2 дня;

— в случае приближения условно опасного объекта на расстояние ближе, чем 10 м. ты получишь предупреждение.

Так-так-так! Это еще лучше, чем ошибочно запомнилось. Не только я невидим, но и группа, если она не дальше метра от меня. Значит, ночью подкрадусь невидимым и зарежу Рамона. В итоге засыпаю под утро, а будят меня возбужденные голоса.

Вскакиваю, выбегаю на улицу. Все толпятся на стенах, переговариваются.

— Надо поднять Леона и наших влюбленных, — бормочет Эристан, и я откликаюсь:

— Леон уже восстал. Идет к вам. Что там?

— Ща сам увидишь, — говорит Эристан, перекладывая арбалет из руки в руку.

Становлюсь рядом с Вэрой, гляжу на восток, но за холмами ничего не вижу. Вскоре показывается первый человек, второй. Мысленно молюсь Шахару и Танит, чтобы у врагов не оказалось осадных орудий — а то мало ли, какие сюрпризы организаторы оставили на Полигоне. Ловлю себя на том, что глупо молиться сейчас, когда все уже решено.