После того, как он несколько раз получал серьезное ранение, в голову к Мизару закралась мысль, что неплохо было бы таскать с собой каких-нибудь целительных зелий, потому как после боя шанс помереть у одноглазого фарольца был ничуть не меньше, чем в самом бою.

И когда он покидал Бирк, то купил через Малакаса несколько лечебных снадобий, одно из которых, по совету хозяина теневой части города, развел во фляге с водой. Красноглазый делец говорил, что таким способом было очень удобно промывать неглубокие раны и затягивались они после этого в несколько раз быстрее, чем если бы зелье принималось внутрь.

Принюхавшись к содержимому, Зария одобрительно кивнула и разодрав одну из повязок надвое, пропитала одну половину получившимся раствором, а после приложила этот «компресс» к ране и начала его затягивать оставшейся тканью — судя по всему, работать с подобной смесью наемной убийце уже приходилось. Впрочем, с её ремеслом это было совсем неудивительно.

— А чего они вообще за нами гонятся-то? — Спросил у одноглазого наемника Зур Химин, задумчиво перебирающий пальцами по рукояти ножа, что висел у него на поясе. — Вы успели где-то перейти дорогу эльфам из Княжества Осенней Листвы?

— Можно сказать и так… — Уклончиво ответил ему бывший рыбак, что пока не собирался посвящать своих подчиненных в тонкости их взаимоотношений с жителями Великого Леса. Сказав о том, что за ним могут охотиться по прямой указке правителя лесных эльфов, парню пришлось бы объяснять и почему это происходит. А рассказывать о том, что один беловолосый ставленник Великого Князя лишь притворяется мужчиной и на самом деле имеет пусть и мелкую, но вполне приятную на ощупь грудь, было нельзя. — Недавно у нас с ними возникли небольшие разногласия крайне своеобразного характера. — Вспомнив о том, как он лапал вырубленную им Улиэль, дабы убедиться, что это точно девка, парень добавил. — Я совершенно случайнейшим образом осквернил одну высокопоставленную эльфийскую деву. Вот теперь её родня и послала за мной этих остроухих головорезов. И судя по тому, как активно они меня пытались подстрелить… — Играя на публику, парень тяжело вздохнул. — Дело идет не о том, чтобы я взял ответственность за «испорченный цветорчек». Мда…

— Что, на горячем с девицей из знати застали? — С пониманием спросил один из бойцов смуглого наемника, делая до невозможности похабное лицо.

— Угу. — Без малейшего намека на ложь кивнул Мизар, в голове которого еще была свежа картина того, как его с обнаженным телом Улиэль обнаруживает посреди вражеского лагеря какой-то мрачный эльфийский громила. — Прямо вот горячее некуда было. Ели ноги потом от злых охранников унес.

О том, что в роли охранников выступала целая гномья армия парень, конечно же, скромно умолчал.

После этих слов среди столпившихся вокруг своего лидера бойцов послышались громкие смешки и окружающие Мизара мужчины стали посматривать на одноглазого фарольца с заметно большим уважением. Да, сейчас их жизни грозила смертельная опасность, от которой людей отделяла лишь каменная плита, толщиной в ладонь, но теперь это были не «ужасные эльфы, непонятно почему жаждущие их крови», а «родня опороченной девицы ищет мести за лишенную невинности кровиночку».

История, старая как мир и оттого понятная абсолютно всем.

Единственной, кто сохранил мрачное выражение лица была наемная убийца и тут Мизару оставалось только гадать, проснулась ли в Зарии женская солидарность, или же темноволосая девушка вспомнила то, что она услышала на допросе у Малакаса и поняла, что парень вешает остальным лапшу на уши.

— Ладно! — После того, как матерая душегубка закончила его перевязывать, парень повел плечами и слегка поморщившись, оглядел стены подземного туннеля, который оказался неожиданно просторным — в нем без проблем могло поместиться две Ягай, не задевая друг друга лапами. — С интересными историями на сегодня закончили, а теперь давайте искать отсюда выход. Причем такой, который будет как можно дальше от остроухих, что ждут нас снаружи…

— Надо же, как интересно получается… — Откинув полу своей зеленой робы, Улиэль присела на одно колено и подняла с песка длинную белооперенную стрелу, кончик которой был испачкан в алой крови. — Два десятка первоклассных воинов Великого Леса не смогли подстрелить одного смертного с минимальной дистанции. А тот единственный лучник, что не иначе, как чудом смог попасть в цель, промахнулся мимо всех уязвимых мест. И это несмотря на то, что на фарольце даже самого примитивного доспеха не было…

Один из бойцов, что находились подле скрытой иллюзией беловолосой эльфийки, после этих слов вышел вперед.

— Господин, я клянусь вам — моя стрела должна была пробить человека навылет! Это же боевой лук с двойными усиленными плечами! — Воин продемонстрировал ставленнице Великого Князя свое оружие, что и в самом деле выглядело немного необычно. — Такой при попадании в голое тело должен пробивать его навылет!

— Но тем не менее, не пробил. — Не меняя интонации ответила Улиэль, задумчива вертя в руках стрелу. — И теперь нам придется выкуривать этого навозного жука из очередной дыры, в которую он забился…

На самом деле девушка прекрасно знала, что винить собственных подчиненных не следовало и что носители частицы демона никогда не были простой добычей — со временем конечность создания из Бездны начинала менять тело своего своего носителя, делая его более похожим на жителя инфернального плана. И так как одноглазому фарольскому головорезу руку пришили достаточно давно — было неудивительно, что не зачарованная стрела не смогла прикончить его при попаданию в спину. За прошедшее время тварь с иного плана должна была как следует укрепить своего хозяина.

И умом это все Улиэль прекрасно понимала. Но как только перед её глазами всплывала картина того, как эта мерзкая одноглазая тварь вытирает её семейную реликвию о свою грязную одежду — в ставленнице Великого Князя пробуждалась такая лютая злоба, что её хватило бы на десяток орочьих берсеркеров.

Искусно сделанный кулон, доставшейся беловолосой эльфийке по наследству, был не просто какой-то там красивой побрякушкой — мало того, что эта драгоценность сама по себе стоила чуть ли не целое состояние, так еще она была единственной вещью, что досталась Улиэль от её матери, а потому девушка ценила её больше, чем всё богатство Великого Леса.

И мерзкое смертное создание посмело не только её украсть, но и похваляться перед беловолосой эльфийкой своим трофеем…

— Вы придумали, как мы можем пробиться через каменную плиту?

От группы солдат, что изучала вход в подземелье, отделился один из бойцов, который подошел к Улиэль и коротко поклонившись, сказал.

— Господин, наших магических сил будет достаточно, чтобы прожечь в плите проход, но это займет несколько часов, иначе мы рискуем обвалить свод, а разбирать завал придется минимум неделю. Руины этого храма довольно старые. Судя по узорам и остаткам резьбы на камне, его возводили приблизительно во времена Войны Порядка, а может даже и раньше. И время это здание точно не пощадило. Мы понимаем, что подземелья в таких сооружениях могут тянуться за пока мы тут возимся, наша цель успеет уйти достаточно далеко, но…

— Действуйте. — Небрежным взмахом руки перебила его скрытая под иллюзией эльфийка. — И можете особо не торопиться — если я не ошибаюсь, то эта одноглазая тварь уже и так находится от нас достаточно далеко.

С недоумением посмотрев на своего беловолосого предводителя, воины Княжества Осенней Листвы пожали плечами и достав из ножен свои изогнутые клинки, начали шептать слова заклятий, что должны были усилить режущие свойства эльфийского оружия и дать ему возможность разрезать камень.

А Улиэль тем временем подошла к своему коню, что лежал неподалеку, хрипя и пуская кровавую пену из-зо рта, и достала из-за пояса ритуальный кинжал.

— Прости, что тебе пришлось терпеть так долго, мой друг. Сейчас я облегчу твои страдания…