— Она моя слуга и должна выполнять мои приказы, — только и пожал я плечами. — Но она не ограничена клятвами служения, если ты об этом. Она свободный человек.

— Но тем не менее… — девушке было трудно сформулировать свой вопрос. — Я вас видела вместе. Вы словно на одной волне. Понимаете друг друга… Она не просто твоя слуга.

— Если ты о том, есть ли между нами что-то, то нет. Мы не связаны такого рода отношениями. Ни даже сексом. Мы просто друзья… Хотя, — я чуть помедлил, а затем признался: — Она со мной, сколько себя помню. Она мне как сестра… Последний член семьи. Пожалуй, это самое точное определение.

Мария поспешила кивнуть. Я же был в лёгкой растерянности: что это сейчас было? Проверка — насколько я занят? Или у меня пробелы в образовании? Я не понимаю чего-то в женской логике.

Моя спутница тем временем поспешила сменить тему.

— А ты никогда не хотел наладить с родными отношения? — искренняя забота и поддержка звучали в словах Марии. — Понимаю, что в аристократических семьях сильны традиции и правила, а чувства отходят на второй план… Но всё же.

— Увы, слишком поздно… — я на пару секунд прикрыл глаза, но сумел улыбнуться в конце. Всё же вчера мне дали отличную возможность проститься, и я был за неё благодарен. Я перевёл взгляд на девушку: — А что насчёт тебя? Ты работаешь много и усердно… Ты гордость семьи?

Теперь уже Марии пришлось брать паузу. И хотя девушка пыталась скрыть свои эмоции, вновь прячась за чашку с кофе, тем не менее я видел в опущенных глазах усталый взгляд.

— Нет… Тут все несколько сложнее, — я её не торопил и через десяток секунд, она нашла в себе силы продолжить. — Моя мать умерла пару лет назад. А отец… ему не до меня. Он профессиональный слуга. Погрузившись в работу, он таким образом справляется с утратой. Ему нравится более размеренная жизнь, когда надо просто выполнять приказы.

— Значит, сама ты против такого? — уточнил я, отметив по её тону, что тут всё непросто. — А как же Суворовы? Ты же вроде с ними в тесных отношениях.

— Семья, пусть и названная, не должна сдерживать. Я хочу написать свою историю… Историю свободного человека. Историю того, кто с каждым шагом становится лишь сильнее. Разве не в этом путь?

— Бесконечное усиление… — я невесело усмехнулся. — В погоне за силой жизнь будет яркой, но недолгой. И если даже долгой, то достичь вершины не удастся — всегда будет кто-то, кто сильнее.

— Так это же прекрасно! Всегда будет к чему стремится.

— Или кому проиграть? — парировал я. — Не лучше ли искать счастье, а не борьбу?

А внутри около средоточия маны ворочалось холодное, тёмное «обещание», что превращало меня в слугу… Того, кто должен положить жизнь на исполнение слова, даже ценой жизни, счастья и будущего. И холодные скользкие нити оплетали мою душу, чуть стискивая, недовольные тем, что я так пренебрежителен…

— Счастье в борьбе! Тебе ли не знать, мастер? — припечатала девушка. — Потому, пора творить великие дела!

— Пора! — я невольно улыбнулся, девушка порывисто поднялась. — У меня тоже есть планы… Захватить мир. Поработить империю. Возможно, обуздать легион демонов… — со всей серьёзностью ответил я. — Ничего необычного… обычный будничный день.

Мы легко и весело рассмеялись этой незамысловатой шутке. Вроде ничего особенного, но на сердце стало как-то легче.

— Спасибо за завтрак. Я чудесно провела время, надеюсь, повторим? — напор и уверенность, что пылали в девушке, восхищали.

— С удовольствием, — галантный поклон с моей стороны. — Всё ради удовольствия прекрасной леди. Место и время я сообщу сегодня.

— Буду ждать, красавчик… — девушка чуть помедлила, а потом с лёгким смущением добавила. — С тобой приятно. В отличие от других аристократов, с тобой, Артур, нет ощущения, что я лишь очередная среди многих… Ты искренний. Спасибо!

Мария скользнула ко мне. Взяла в ладони моё лицо. Чуть приподнялась и поцеловала в уголок глаза.

Это не был поцелуй любовницы… Это было что-то более искренне. Что-то более личное. Светлое. И доброе. Это было обещание и надежда.

И девушка упорхнула, словно весенний ветерок, оставив меня в лёгкой растерянности и приятной неге.

Флаер закладывал последний круг, чтобы приземлиться на подъездной дорожке. И проблему я увидел сразу: выбитая и разбитая дверь валялась на газоне перед домом. Несколько обугленных чёрных дыр в створке ещё дымили, намекая, что нападение произошло недавно, но по видимости, я опоздал.

Из флаера я выпрыгнул, когда тому до земли оставалось ещё метра два-три. Скомпенисровав инерцию перекатом, наплевав на чистоту костюма, я вскочил и устремился к дому. Я уже чувствовал эмоции особняка. Я ощущал его боль. Отчаянье… И пустоту! Внутри никого не было.

— Елена! — кричал я больше в порыве чувств, нежели в надежде, что мне ответят. — Ответь! Ответь, демоны тебя побери!

И ожидаемо тихо… Лишь несколько разбитых шкафчиков в прихожей. Да превращённый в щепу столик в гостиной.

Елена сопротивлялась.

Вот только ни следов крови, ни следов от пуль или игл — работали мастера дела с энергетическим оружием. Они взяли мою служанку профессионально.

Я воззвал к дому. Но это примерно то же самое, что просить собаку рассказать о происшествии… умные глаза и тихий скулёж от того, кто подвёл и не смог выполнить свою главную функцию — защиту. Вот только всё было не так безнадёжно: дом чувствовал не только разрушения, но и что-то инородное.

Я подскочил к обломкам стола в гостиной и схватил бумажку, валяющуюся на полу.

Не простую бумажку, а гербовую бумагу с вензелями и тиснением. Кто бы ни оставил послание, он не скрывался… он кичился тем, что сделал. Более того, он, похоже, таким образом специально издевался над моими контрактами.

Слова послания, не оставляли места для сомнения:

'Добрый день, дорогой друг!

Волею случая, ты был выбран решать, достойна ли дружба двух человек длиться в годах или она должна угаснуть! Ты был выбран решать и судить…

Но достоин ли ты?

Достоин ли своими словами подтачивать узы общности? Достоин ли играть чувствами других? Достоин ли ты на назначенный суд… Знаешь ли ты сам, что такое дружба?

Ты играл нами, но готов ли ты сыграть по тем же правилам?

Твоя подруга приняла наше приглашение, и мы очень ждём тебя сегодня на обсуждение возникших вопросов в тесной дружеской компании.

P. S. На «Арене» в 11:30.

Безруков'

Проклятье! Проклятье! ПРОКЛЯТЬЕ!!!

В порыве ярости я ухватился за ближайший шкаф и с грохотом повалил его на пол. Что-то зазвенело, разбиваясь. Книги разлетелись в стороны.

Но мне было плевать! Я продолжал крушить, чтобы хоть как-то выместить бешенство!

Мебель превращалась в щепу, ткань рвалась, а битое стекло усыпало пол.

Я чувствовал, как энергия дома гудит внутри стен. Он словно резонировал со мной. Ему тоже было больно. Он разрывался… Но не он был виноват.

Я не смог спасти своих людей в особняке! И вот теперь всё повторяется! Из-за меня Елена попала в руки Безрукова! Из-за моих интриг! Из-за моих планов! Безруков всё же сумел разглядеть мои замыслы. Пусть и частично…

Я взвыл в голос, ничуть не стесняясь.

Боль от потери рода, дома и будущего… то, что я, казалось, похоронил, нашло лаз и вернулась с новой силой, раздирая нутро на части. Я рухнул посреди комнаты, прямо на стекло и бумагу. Я не знаю, сколько просидел. Но в какой-то момент я почувствовал что-то тёплое рядом. Сил едва хватило, чтобы повернуть голову.

Воронёнок стоял на моей ноге и лобастой головой пытался потереться о мой бок. Выходило неуклюже. Маленькие коготки то и дело соскальзывали со штанины, и птенец плюхался на задницу.

Я невольно улыбнулся от подобного зрелища.

— Спасибо… — я нежно погладил птенчика по жёстким перьям. — И как ты только выбрался из клетки? Но ты прав, что-то рано я расклеился. Елена ещё далеко не мертва… И я не допущу, чтобы с ней что-то случилось. Что может сделать молодой граф мне, когда я буду на полном серьёзе, а не играть с ним?