Макс задрожал, рухнул на колени, заливаясь потом, и почувствовал, как Тэсса положила руку на его плечо.
- Здесь началось наше путешествие... - Выдохнул Макс.
- Не останавливайся, продолжай, пусть твоя фантазия расправит крылья.
- Полёт? - Усмехнулся Макс. - Ну ладно…
Он поднялся, сцепил руки и закрыл глаза. По земле разлилась энергия, из травы выглянули новые стебли и оформились красивыми ярко-рыжими цветами. Макс поднёс ладони к губам и подул, и десятки оранжевых цветов оторвались от почвы и взмыли в багряное небо. Сначала поодиночке, а затем сплетаясь в набор букв.
Т… Э… С… С… А…
А ещё в улыбающуюся подмигивающую рожицу с высунутым языком. Тэсса рассмеялась.
- Это ещё что? - Спросила она.
- Послание космосу. - Важно ответил Макс и взглядом проследил за буквами.
Цветы и рожица сплелись между собою в подобие гнезда и выпорхнули двумя ласточками.
Они стали резвиться, летать, шуметь, пикировать, словно играя и танцуя. Макс водил руками, и птички подчинялись этим витиеватым движениям и вот пронеслись прямо над головой Тэссы, заставив её отпрянуть и пригнуться.
Макс засмеялся, и тут же под его командованием осталась всего одна ласточка. Вторая теперь описывала воздушные пируэты под мановения изящных рук Тэссы и вдруг подросла, схватила ласточку Макса и стала кружить, носить туда-сюда.
- Эй! Нечестно! Отпусти! - Воскликнул Макс.
Но Тэсса лишь посмеивалась. Тогда Макс стал незаметно по чуть-чуть добавлять своей птичке мяса. И её пленительница невольно опускалась, но затем снова подросла и взмыла вверх. Максу ничего не осталось, разве что кроме…
- Ну ка, ну ка… - Проговорила Тэсса так, между прочим.
Ласточка Макса обернулась енотом и, вырвавшись из цепких лап уже стервятника, залез птице на спину ближе к голове, закрыл обзор, сжал лапками клюв и стал мотать из стороны в сторону. Стервятник нервно замахал крыльями, начал летать спиралью и переворачиваться, но енот всё не отцеплялся. Стервятника заносило, он терял высоту под возмущённые возгласы Тэссы. Енот уже вовсю развалился на спине пленителя, пока тот падал камнем. Стервятник уже не сопротивлялся, а просто сложил крылья и спикировал.
Енот вывалился у самой земли и, упав наземь, перевернулся, словно паркурщик и быстро-быстро побежал прочь на своих четырёх, оглядываясь на взмывающего в небо стервятника. Их взгляды пересеклись, и они помчались друг на друга. Оба набрали в скорости и всё начало замедляться. Енот плавно подпрыгнул, выставил лапку для удара, стервятник же стал плавно пикировать, а когда сблизился, расправил крылья и потянулся когтями. В сантиметре от прикосновения и зверь, и птица застыли прямо в воздухе, в полуметре над землёй, лапка и прожорливость против голодных когтей и клюва.
- Нууу! Ты оборвал на самом интересном! Любопытно же, кто победит! - Воскликнула Тэсса.
Макс весь дрожал, был бледный и тяжело дышал. Образы животных развеялись. Макс упал на спину, скрючился, и не смел шевелиться. Что-то в нём треснуло и надломилось, в голове и сердце стояли звоны, странные шумы, колеблющие, теребящие, бередящие все раны тела и души, те нарастающие звуки, которыми он был награждён, когда к сердцу прикоснулась Тэсса. На одном глазу начался нервный тик. А на душе один из швов как будто разошёлся.
Всё стало слишком ярким, и Макс зажмурился. Но даже с закрытыми глазами, свет прорезал веки, и вся его насыщенность, контраст, все шумы и потоки энергий, всё стало куда значительней и многосторонней, и Макс всё это различал на вкус и цвет. Но открыв глаза, отдавшись на волю одного только зрения, он увидел, как всё плющится и рассыпается квадратами. Звуки отовсюду лились мешаниной, и шелестели глыбы камней с их мерзким, холодным и шершавым безвкусием на языке. Цельная картина мира множилась и треска ась, и надломлялась и кривилась, и не только она, но и её звуки и запахи рассыпались фрагментами, смешиваясь друг с другом. Всё спуталось, как в калейдоскопе и продолжало смешиваться, становясь лишь шипением и мельтешением всего и вся. Белым шумом, в котором Макс кричал, размахивал руками. Так все чувства проходили сквозь него обжигающим лучом. Тактильное жгло кожу, пахнущее опаляло ноздри, увиденное и услышанное рвало глаза и уши, и эта чувственная громкость всё нарастала, пока не появилась Тэсса.
- Макс?! - От её голоса, вида, запаха всё вспыхнуло ярко-белым и тут же погасло.
Стало совсем темно, как если бы в комнате ночью перегорела лампочка.
Но жизнь на то и жизнь, в ней не найти покоя, ни на суше, ни на океанском дне. Глубокая, колющая боль пульсировала в самом сердце. Если вообразить, рана была рассеяна по всему телу, но затем сузилась и тонкой длинной иглой вонзилась в сердце.
Спустя часы Макс обнаружил себя в лечебнице, лёжа на спине в одной из капсул. Рядом сидела Тэсса, а вокруг неё витала рыжая аура, волнующая и встревоженная – тревога и страх, что сковали её язык, да и лицо было хмурым. И всё же она пылала своим внутренним светом, которого Макс до сих пор не замечал, всей её скрытой силы и таланта.
А что было вокруг и как можно было всё это не замечать? На потолке, стенах, воздухе, да и в самом Максе, как и повсюду, проистекали рыжие паутинки эфира. Всамделишные узы целого мира с микроскопическими колебаниями. И каждая мысль, слово, запах, действие оставляли на паутинках след, как бы дополняя их узор.
Макс зажмурился от дикой щемящей колкой боли в груди, но таки решился взглянуть. В сердце зияла трещина. Не большая, но все ощущения просачивались сквозь неё в самую душу и понемногу разъедали края ментальной раны, к которой Макс боялся даже прикоснуться. Только поднял взор на Тэссу.
- Ты видишь это?! В моём сердце! Что мне делать? Прошу, не молчи! Что это за фигня такая? И что творится с моими чувствами? Зрением, слухом, обонянием? Они режут меня, всё слишком ярко и громко, помоги!
- Я думала, надеялась, что здесь подготовка будет безопасной, но ты смог как-то вобрать больше, чем было положено, и разорвал ментальные ткани, нарушил целостность души и создал брешь. Все чувства смешались и хлынули бурным потоком, не смертельным, но мне не ясно, как ты можешь оставаться в сознании, если должен был погрузиться в кому!
- Всё, что я слышу, вижу и чувствую, причиняет боль! Сквозь меня просачивается всё больше и больше, абсолютно всё, информация, звуки, вкусы, эмоции, что это?!
- Это — расширение чувственного восприятия — синестезия. Научись сужать этот поток, и твоя ментальность станет более эластичной и гибкой, душа адаптируется, а рана заживёт.
- Я вижу колебания твоей души. - Макс стал пристально разглядывать Тэссу, она же попыталась прикрыться. - Ты смущена?!
- Если ты такой всевидящий, может перестанешь пялиться на мою душу?! - Воскликнула Тэсса.
И Макс потупил взор.
- Прости, боюсь, что я не в силах. Это просачивается прямо в сердце, раздирает его, мне даже смотреть необязательно. Что же мне делать?! - Спросил Макс.
Их взгляды пересеклись.
- Думаю, на сегодня уроки закончены. Идём, тебе нужно восстановиться. И я знаю отличное место.
Макс и Тэсса побрели днями и ночами по лесам, полям и болотам. Но не то, чтобы они шли слишком долго, много или окольными путями, просто рельеф вокруг ежеминутно изменялся. Так они оказались у низины перед пологим холмом. На его вершинах носился гигантский рыжий зверь. От резких метаний его формы и очертания туманились.
В два больших прыжка он настиг и предстал перед Максом и Тэссой рослой, громадной, с высотой и шириной подобной двухэтажному дому лисицей. Но вместо обычной шерсти густой оранжевый дым, а под ним тело из жидкого растекающегося и от того размытого хрусталя.
Как озорное дитя, лисица вихрем бегала вокруг, виляя пушистым хвостом и слегка подталкивая мордашкой Макса и Тэссу в спину, ближе друг к другу. Затем остановилась, присела и облизала их своим огромным языком. Слюни тоже оказались дымом. Лисица зафыркала, когда Тэсса почесала ей за ухом, затем легла, сложила лапы и положила на них голову, закрыла глазки и нежно замурчала. Мурлыканье становилось всё громче, а лисица всё туманней и расплывчатей, затем сменилось посапыванием, и от зверя осталось лишь большущее облако, в котором рыжий дым и жидкий хрусталь смешались, окончательно утратив все очертания и формы.
