— Колонна — стой! — приказал я через рацию. — Добить всех!

Это нападение не несло в себе никакого интеллектуального расчёта и не содержало в своём составе ни толики тактики, поэтому твари просто сдохли, не добившись почти ничего.

Добивание ещё шевелящихся мутантов было произведено из автоматических пушек, а одного переехал правой гусеницей «Леклерк».

На месте механика-водителя танка сидел наш техномаг, Савельев, который оказался единственным из нас, кто превосходно разбирался в любой технике. Там хоть и понятное любому танкисту управление, но есть нюансы. И так получилось, что техномаг все эти нюансы узнавал при первом знакомстве с любой техникой. А кто-то из обычных танкистов обязательно бы что-то сломал — самый высокотехнологичный танк же, мать его француженка…

Колонна замерла на месте, трое бойцов из пострадавшего БТРа направились к туше самого успешного мутанта из присутствующих на месте этой бойни.

— Шея сломана, — сообщил один из бойцов по рации. — Умер уже.

— Тело на крышу БТР, — приказал я. — Бросать его здесь мы не будем. Поторапливайтесь.

Как только предоставится случай, похороним надлежаще.

Пять минут спустя, мы продолжили путь. Дроновод внимательно следил за окрестностями, поэтому сообщил, что из руин Валанса выдвинулась группа особых зомби. Для нас они проблемой не станут, ведь мы оставили после себя халявное мясо, но ситуация тревожная — мертвецам совершенно нечего делать в городе, поэтому они выдвигаются на любой шум…

/9 августа 2022 года, Французская Республика, аэропорт Шамбери Савойя Мон Блан/

— Караулы назначены, заминировал южный подступ, поэтому мы очень быстро узнаем, если кто-то захочет наведаться к нам на огонёк, — доложил капитан Пасечников.

— Отлично, — кивнул я и огляделся.

Мы остановились в небольшом отеле на берегу озера. Из-за близкого присутствия воды, радиоактивный фон тут заметно ниже.

Вообще, нам всем повезло, что не было применено химическое оружие. Химия заражает местность надёжно и надолго, а действует, порой, гораздо жёстче, чем радиация. Нервно-паралитические газы, ВИ-газ, зарин. Да-да, официально ничего такого у России нет, но я не сомневаюсь, что где-то в глухой тайге до сих пор стоят тайные хранилища, где есть всё, как в Греции…

Ещё я не сомневаюсь, что военные испытали на зомби все доступные отравляющие вещества и поняли, что эти твари не дышат, поэтому большая часть химии на них не действует, а раздражающее действие на кожу им вообще по боку. Будь иначе, они бы залили эффективной химией все наши города, чтобы сбить самые мощные очаги и сильно улучшить ситуацию первых дней.

Вообще, будь хоть какое-то научное решение проблемы, военные бы это использовали. Но такого решения нет и уже не будет.

— Блин, даже не покурить теперь… — пробурчал я и пошёл в номер.

Несмотря на то, что фон тут ниже, он всё ещё выше нормы, поэтому защитные костюмы мы не снимаем.

В предбаннике меня обдают мыльной водой из шланга.

«Жаль, что баллоны с кислородом закончились», — подумал я, садясь на освобождённый от простыней матрас. — «Сраный противогаз».

Изначально в этом хазмате был замкнутый цикл дыхания, то есть надо было подключать кислородный баллон и дышать полной грудью, но баллоны, к сожалению, конечны.

Все номера уже очищены от пыли и надёжно законопачены — для этого были применены насосы и шланги. Теперь в номерах ни разу не комфортно, зато нет радиоактивной пыли.

Ненадолго распаковываюсь из костюма, снимаю противогаз и съедаю очередную таблетку противорадиационного препарата. Йодид калия.

Вообще, йод-131 сейчас представлен на местности в очень незначительных количествах, ведь его период полураспада всего восемь суток, но в том-то и соль, что его много и не надо. Рак щитовидки — последнее, что захочешь на себе испытать.

Ложусь на матрас и закрываю глаза.

Остался последний рывок. До Женевы шестьдесят один километр, а там всё решится.

Сможем остановить это дерьмо — будем жить дальше. Не сможем — что ж…

/9 августа 2022 года, Французская Республика, аэропорт Шамбери Савойя Мон Блан/

— Несите древесину, — приказал я, прикасаясь к ножу на поясе. — И притащите сюда станок с генератором.

Ночь прошла почти тихо. «Почти» — это подорвавшиеся на мине зомби, приковылявшие из города. В итоге, на взрыв пришло ещё несколько сотен мертвецов, но остальных такая мелочь не взволновала.

Я выспался, насколько это было возможно в противогазе и резиновом защитном костюме, а с восходом солнца, пока остальные быстро перехватывали сухпайки, решил, что надо слегка усилить наши ряды.

Надеваю маску Урфина Джюса, после чего напяливаю поверх неё противогаз.

Древесина, запакованная в полиэтилен, лежала на броневиках, под ящиками с патронами и снарядами. Как только бойцы приволокли первую партию, я сразу же приступил к делу.

Всего мне доступно пять моделей дуболомов:

«Дуболом» — это базовая модель, доступная для изготовления буквально на коленке. Тупое создание, способное неверно интерпретировать даже простейший приказ, но зато обучаемое. Доступны в неограниченных количествах.

«Капрал» — это продвинутая модель, чуть лучше соображающая, но всё ещё ограниченная. Это создание нужно, чтобы не командовать дуболомами напрямую. Я могу одновременно содержать не более пятисот единиц капралов.

«Лейтенант» — вот эта модель начинает проявлять признаки среднего ума, что уже очень хорошо. Если нужно повысить организацию подразделения, без лейтенантов не обойтись. Этих можно содержать в количестве не более ста двадцати пяти единиц.

«Полковник» — интеллект всё ещё средний, предельный для дуболомов, но зато очень высокие организаторские способности. Одновременно доступно не более тридцати единиц.

«Генерал» — эта модель тоже среднего ума, но в его присутствии дуболомы слегка повышают свои интеллектуальные способности. Мне доступно единовременно только восемь генералов.

Но всё это теория, полученная от маски, а как будет на практике — скоро узнаем.

Ещё я имею сведения, что качество дуболома напрямую привязано к выбранному для его изготовления дереву. Самыми бесполезными будут дуболомы из мягких пород, типа сосны, пихты или кедра, а самыми полезными окажутся дубовые, тиковые или берёзовые. Полезными с точки зрения твёрдости характера получающихся дуболомов.

Я и сам не до конца понял, как это связано, но именно поэтому и велел абордажникам собирать дубовые доски и бруски. На «Олифанте» в запасе были тиковые доски, для ремонта, поэтому у меня сейчас есть куча хорошего материала для создания множества дуболомов.

Бывшие абордажники начали собирать мне токарный станок, а я приступил к первичной обработке первой заготовки. Пила и рубанок…

Где-то через два часа, ко мне подошёл лейтенант Калымов.

— Мы готовы выдвигаться, — сказал он мне.

— Есть ещё около суток на отдых, — покачал я головой. — Отдохните, а я поработаю.

— Что за работа? — спросил он. — Мы можем помочь?

— Надо обработать заготовки по образу и подобию вот этой, — указал я на лежащую у станка модель рядового дуболома. — Но вы не сможете — слишком много тонкостей. Мы потратим недели, прежде чем добьёмся хоть каких-то результатов. Лучше я сам, а вы отдыхайте.

Меня не покидает ощущение, что всё худшее ждёт нас впереди…

— Ладно, — кивнул лейтенант.

И я вернулся к работе над вторым дуболомом.

На самом деле, с токарным станком, работа выходит непыльная, но монотонная.

После первых пяти дуболомов я начал вырабатывать методы оптимизации производства, поэтому работа пошла ещё быстрее.

Единственное, что меня расстраивало — нельзя поочерёдно создавать наборы конечностей и туловищ для последующей сборки. Обязательно нужно делать одного дуболома целиком, потому что, в ином случае, ничего не получится или всё получится плохо. А я и так не жду от дуболомов большой эффективности, поэтому не хочу вносить в них элемент брака.