Все бойцы в полной металлокерамической броне, вооружены единообразно — АК-74М, почти у всех на броне пулевые сколы, ведь у нас воюют практически все…

— Старший лейтенант, парень пожилой, — увидел я Талалихина.

— Ага-ага, — усмехнулся он. — Наверное, тебе интересно, чего мы тебя позвали?

— Интересно, — признался я. — Так что там?

— Ещё одна компашка пришла, — ответил старлей. — Один из них говорит, что знает тебя.

— Меня много кто знает, — усмехнулся я. — Но, ладно, посмотрим, что за субъекты.

— Идём.

Стальные мостовые врата со скрипом отворились и открыли мне вид на группу людей, стоящих прямо посередине моста.

Экипировка у них невоенная, вооружение разношёрстное, преимущественно времён Второй мировой войны — ППШ-41, МП-40, ППС-42 или ППС-43, винтовки Мосина и Кар98к, а также неизвестные мне образчики, выглядящие слишком несовременно. Видимо, собирали на полях скоротечных сражений или убивали «попаданцев».

— Наконец-то мы увиделись! — вышел из этой толпы крупный мужчина, лицо которого было закрыто стальной маской, а голова длиннополой шляпой.

Голос его был искажён маской, но показался мне отдалённо знакомым.

— Неужели не узнал⁈ — удивился мужчина.

— Голос знаком, но не могу понять… — признался я.

— Владимир Пахомович! — ответил он.

— Да ну? — скептически нахмурился я. — Что-то не похож.

Владимир Пахомович Ильюшин — это мой вечный менеджер, который, фактически, и сделал меня знаменитым. Только вот его телефон уже давно пропал из сети.

— А вот так? — Илюшин снял стальную маску.

Под ней было уродливое нечто, возникающее в случаях, когда кого-то пихают лицом в костёр. Ожоги были страшными, но уже зажили, оставив вместо человеческого лица непоправимую карикатуру. Но глаза…

— Теперь узнаёшь? — спросил он.

— Ну, голос, как минимум, теперь узнаю, — ответил я. — Здравствуй, Владимир Пахомович.

— И ты здравствуй, Дима, — улыбнулся мой бывший менеджер. — Не ожидал увидеть, да?

— Да, не ожидал, — честно ответил я. — Думал, что ты уже помер давно.

— Но я не помер, — ещё шире заулыбался Владимир Пахомович. — Хотя был очень близко. Как поживаешь?

Судя по сильно увеличившемуся росту и внушительному объёму мышечной массы, он принял сверхспособность, крепко связанную с физическим усилением. Вижу, что он носит очень тяжёлую броню — нагрудник имеет, минимум, сантиметр толщиной, а стальная маска около семи-восьми миллиметров.

— Я-то нормально, — хмыкнул я. — А вот ты — с чем пожаловал?

— До меня дошли сведения, что мой птенчик добился выдающихся успехов, — ответил всё так же улыбающийся кузнец звёздных судеб. — Вот и решил проведать тебя и узнать, как у тебя дела.

— А если серьёзно? — усмехнулся я.

— А если серьёзно, то мы с моими новыми птенчиками заинтересованы в том, чтобы присоединиться к тебе, — ответил он.

— Что мешало прийти до этого? — поинтересовался я.

— Хотя бы то, что нам мешали демоны, которых вы, вот уж за что спасибо, окончательно нейтрализовали, — объяснился Владимир Пахомович. — Но это не основная причина. Основная причина в том, что я не был уверен в лояльности коммунистов к таким, как я. Ваши воевали против суперов, я — супер, поэтому…

— Надо было просто прийти, — вздохнул я. — Тогда бы ты понял, что твои опасения были беспочвенными.

— Надо было, наверное, — пожал плечами Ильюшин, после чего надел маску. — А что насчёт присоединения? Ещё есть места?

— Есть, — улыбнулся я. — Но я хочу знать, с кем имею дело.

— Василий, птенчик мой, будь добр… — дал Илюшин знак одному из своих бойцов.

На моём телефоне тренькнуло уведомление.

— Не посчитай за ущерб своему звёздному статусу, но это личное сообщение, — извинился Ильюшин. — Нам не хочется делиться сведениями о себе с остальными.

Я достал телефон и увидел новое сообщение от некоего Vaas2101. Внутри содержался пакет из видео, которые начали неторопливо прогружаться.

— Хорошо зная тебя, я ни на секунду не усомнился в том, что ты говоришь, — продолжил Владимир Пахомович. — Я знаю, когда ты врёшь, поэтому мне сразу стало понятно, что ты знаешь путь. Мы очень заинтересованы в том, чтобы гарантировать себе хорошее и приятное посмертие. Я реалист, на божественный статус не претендую, но Элизий… Какой он?

— Я там не был, — ответил я. — Но из того, что о нём говорят боги, мне ясно, что это рай в традиционном понимании. Вечность, в ходе которой можно наслаждаться тем, что тебе всегда нравилось при жизни, без тревог, печалей и прочих жизненных неприятностей. Рай.

— А бабы там… — вдруг попробовал вступить в беседу Василий.

— Заткнись, — резко прервал его Владимир Пахомович, после чего столь же резко смягчился. — Просто позволь мне договориться за всех нас, птенчик.

А он не терял времени, завёл себе кандидатов нового формата звёздности. И теперь он «раскручивает» их, в новых реалиях шоу-бизнеса, м-да…

— Простите, Владимир Пахомович, — отступил Василий.

— Я не обижаюсь, — ответил Ильюшин. — Итак…

— Да, это рай, — продолжил я. — Но попасть туда очень тяжело. Никакие заслуги и праведность, сами по себе, не помогут.

— Это я знаю, — кивнул Ильюшин. — Только расположение богов. Как его добиться?

— Стать посвящёнными, — пожал я плечами. — Приносить им пользу и быть беззаветно преданными им. Сейчас, как бы жестоко это не звучало, золотое время. Они ослаблены столетиями безвестности, поэтому порадовать их всё ещё в силах простого человека.

— Это же как-то связано с тем, что ты сжигаешь чертей и неугодных тебе? — догадался Ильюшин.

— Как-то связано, — не стал я отрицать.

— Жертвоприношения… — задумчиво изрёк Владимир Пахомович. — Мир меняет людей…

— Я ознакомлюсь с видео? — спросил я.

— Разумеется! — кивнул мой бывший менеджер.

Включаю видеозапись.

На нём был забор из профлиста и грунтовая дорога, идущая вдоль него. На дороге стоял Владимир Пахомович, вооружённый здоровенной секирой, масса которой была, минимум, килограмм тридцать. Он крикнул «Запускай!» и из-за забора вылетел полноценный рама, который быстро сгруппировался в полёте и приготовился сшибать Ильюшина с ног. Но всё пошло не по плану рамы, потому что Пахомович взмахнул секирой и рассёк раму от макушки до жопы. Гнилая кровь брызнула во все стороны, обдав и самого Ильюшина.

— Физическое усиление эпического потенциала, — сообщил он мне. — Я бы назвал это золотым билетом.

Действительно, очень похоже на золотой билет. Только вот куда?

— Пока что могу поднимать грузы весом до тонны, — продолжил Ильюшин. — Но рабочие веса где-то около пятисот килограмм. Устраивает тебя такое видеорезюме?

— Устраивает, — улыбнулся я. — А остальные?

— Потом посмотришь, — ответил мой бывший менеджер. — Но мы идём одним комплектом. Берёшь меня — берёшь всех моих птенчиков. И я тебя уверяю, они не разочаруют. Василий — супер по огнестрелу, Пётр — отличный маг стихии холода, Марина — маг стихии огня, а Павел — мастер невидимости.

— Привет, — сказал последний у меня из-за спины.

Надень я шлем, увидел бы его, но это и не нужно было, ведь я знал, что он зашёл мне за спину. Он слишком плохо маскирует свои шаги.

— Слишком громко, — вздохнул я. — Я знал, где ты.

— Это невесело, — вздохнул Павел.

— Я хочу сказать, что собрал отличную команду, — вновь заговорил Владимир Пахомович. — И мы готовы на что угодно, чтобы заслужить себе место в Элизии.

— Прямо на что угодно? — скептическим тоном поинтересовался я.

— На что угодно, — заверил меня Ильюшин.

— Тогда вы должны будете присягнуть на верность одному из богов, — произнёс я. — Процесс болезненный, но зато даёт очень много преференций. Станете верными богов — сильно повысите свои шансы на Элизий в посмертии.

— То, что нам нужно, — кивнул мой бывший менеджер. — Где мы можем подписать контракт?

— Сразу отсюда пойдём в царство мёртвых, — решил я. — Заодно и развеете свои остаточные сомнения.