Из-за яркой вспышки заклинания Мила ненадолго зажмурилась, но зато произошедшее привело её в чувство. Пусть сердце ещё стучало так, словно барабан на параде, молодая женщина перестала бездеятельно стоять на месте. Она подняла валяющийся на полу нож и, вонзив его лезвие возле дверной петли, принялась ковырять дерево. Это был шаг отчаяния, конечно, закрытую магией дверь вряд ли бы получилось открыть, сняв её с петель. Но Мила надеялась и вовсю старалась.

Мужчины тем временем продолжали сражаться. Возле них то кипело пламя, то буйствовал ветер, то кружилась сама тьма. Силы были примерно равные, но у Вигора явно имелось куда как больше опыта. Он не стеснялся применять постыдные уловки, и дела Свена становились всё хуже, покуда он в какой-то момент не выкрикнул:

- Нет, гад, ну ты сам нарвался!

Что там Свен намеревался сотворить, Мила нисколько не поняла, но у неё волосы встали дыбом от того, какой могильный холод её пронзил. Интуиция кричала, что вот-вот произойдёт что-то невообразимо страшное. Не иначе понял это и Вигор, раз нервно облизнул губы. А затем смуглый каторжник оценивающе посмотрел на Милу, и, сложно сказать как Мила поняла это, но она вмиг уверилась – чтобы Вигору противостоять Свену, ему нужна жертва. И она, Мила, лучшая кандидатура.

От испытываемого ею ужаса молодая женщина застыла. Словно во сне она видела, как Вигор делает рывок к ней, как блеснул в его руке нож, как затуманились чёрной дымкой его глаза. Она услышала в своей голове лишающий сопротивления приказ стоять неподвижно на месте и во всём подчиниться приближающейся смерти. Однако, мгновением позже всё переменилось. Невозможно было сказать отчего Свен вдруг упал на колени и, хватаясь за голову, неистово закричал от боли, но всё его тело аж затрясло, и, само собой, Вигор отреагировал. Замирая в полушаге от Милы, он с недоверием уставился на своего врага. Вздрогнула от увиденного и молодая женщина. А там то, что её тело смогло пошевелиться, дало Миле осознание – сковывает её только её страх, отнюдь не чужая воля. Да, быть может, Вигор действительно творил некие тёмные чары, но они отчего‑то не сработали и теперь, пока он снова не повернулся к ней лицом, от Милы требовалось воспользоваться моментом.

Было страшно. А ещё совесть кричала, что это ужасно неправильно. Однако, молодая женщина крепко-накрепко сжала в руке рукоять ножа и, закрывая глаза, нанесла свой удар. Она не смотрела куда бьёт, но сразу почувствовала, что не промахнулась. Нож вошёл во что-то мягкое, тёплое, живое.

- Мила, ты… - услышала она полный удивления хрипловатый голос Вигора, и эти слова заставили её открыть глаза.

Первым, что увидела Мила, были кровь и взгляд, который невозможно забыть. Вигор смотрел на неё так, что ноги у молодой женщины подкосились. Она испуганно и вместе с тем как-то виновато всхлипнула, а затем в ужасе отступила назад. Вигор продолжал с немым укором и болью пялится на неё. Даже когда он упал на пол, по камню которого уже растекалась кровь, Вигор продолжал смотреть на неё - Милу.

- Я… я… - залепетала она, но остановилась, понимая, что глупее некуда говорить, что она не хотела этого.

***

Несмотря на многовековой опыт и способности у Найтэ не получалось удерживать дух. Что-то, а вернее кто-то, буквально выхватывал инициативу из его рук, а принц эльфов ещё и вопрос свой задал неправильно.

- Он не сможет ответить, присутствует ли здесь его убийца! – гневно выкрикнул Найтэ. – Или вы что, не видите, что он совсем слеп? Он даже только ваш голос и слышит, лер Морриэнтэ! Он не слышит больше никого из нас.

Принц эльфов с недовольством и даже с обвинением уставился на Найтэ, но ничем другим не выразил свой укор. Он не сказал с ненавистью: «Так, может, именно вы этому поспособствовали?». Нет, вместо этого Адьир Морриэнтэ смело шагнул к духу вплотную и, положив ладони на призрачные плечи, принялся что-то шептать на эльфийском. Даже Найтэ с его прекрасным слухом едва улавливал слова, а тем более их смысл. Речь была слишком быстрой.

- Профессор Аллиэр, - между тем встревоженно и негромко сказал архимаг, когда подошёл к нему ближе. – Моё вмешательство в ритуал собьёт достигнутый успех, поэтому сделайте вывод сами – вы можете зафиксировать координаты места, откуда прибыл этот дух?

- Нет, так как это не обычный план бытия. Это… Это как будто некое место для умерших после смерти.

- О да, и мне очень интересно как Азаэль туда попал! – с болью выкрикнул Адьир Морриэнтэ, начиная отходить от духа. При этом, с каждым его шагом, призрачные очертания Азаэля Ниэннэталя стирались так, как если бы кто-то поливал на снег горячей водой. Будучи освобождённым от своей клятвы, дух перестал подчиняться магии и переставал существовать вообще. Однако, один только Найтэ удивился этому. Прочие ещё не видели, они не могли оторвать взглядов от рассерженного лица принца.

- Я желаю знать, по чьей вине мой друг был вынужден так страдать, что у меня не осталось выбора кроме как приказать ему исчезнуть из памяти бытия.

Многие из присутствующих побледнели. Озвученная участь являлась одной из самых жутких вещей, что только могли произойти. У Азаэля Ниэннэталя более не осталось возможности очиститься от бренных воспоминаний, чтобы, постепенно растворяясь в столпе миров, обрести некое возможное будущее. Какое именно будущее ни один из магов не мог ответить, так глубоко познания живых ещё не простирались. Однако, все они верили, что подобное ни что иное, как возможность обрести новую жизнь в новом теле и в новом мире.

- Прошу вас взять себя в руки, - суровым голосом потребовал архимаг. – Я понимаю ваше потрясение, так как испытываю нечто подобное сам, но на присутствующих здесь вина лежать никак не может.

- Отчего вы так уверенно говорите об этом? – с возмущением осведомилась Элайзиэн и даже с кресла, на котором сидела, поднялась. – Вы, люди, из века в век пытаетесь донести до светлых эльфов, что нисколько не ошиблись в том, что позволили этому дроу выжить. Но лично я с этим нисколько не согласна. Вы взрастили убийцу, всячески оберегаете того, кто давно должен был покинуть мир живых! Для меня невозможно поверить, что остаточный фон некромантии, найденный на месте гибели моего мужа, имеет озвученную вами причину.

- Дух погибшего был связан чьей-то властью, да. Но, если бы виной тому был именно профессор Аллиэр, ритуал прошёл бы совсем иначе, - в том же тоне проговорил архимаг, хотя щёки его сделались пунцовыми от гнева. – В моих намерениях не было и нет покрывать убийцу. Я присоединился к ритуалу, чтобы установить истину, и вот, что я вам скажу. Я присутствовал здесь, я видел происходящее, я чувствовал все колебания силы, а потому уверенно заявляю - вы не можете предъявить обвинение никому из присутствующих здесь.

- Но кому же их тогда предъявлять? – недобро сузил глаза Адьир Морриэнтэ. – Или мне по-прежнему верить в утверждение, что произошла некая досадная случайность?

- Ни в коем случае, - уверенно ответил архимаг, прежде чем уставился на бледного, как смерть, ректора. – Господин фон Дали.

- Эм-м, да? – прошептал несчастный толстячок.

- Были ли в академии в день смерти Азаэля Ниэннэталя посторонние лица?

- Нет, никаких гостей и посетителей не было, - аж выдохнул напряжение ректор от простоты прозвучавшего вопроса. Не иначе ему казалось, что сейчас в обвиняемые именно его определят и…

- Замечательно, круг подозреваемых уже существенно уменьшился. А чтобы ещё больше его уменьшить, незамедлительно соберите на главной площади абсолютно всех студентов, преподавателей и сотрудников, имеющих способности к чёрной магии. Даю вам на это час.

Несмотря на то, что стояла глубокая ночь, пререкаться Олаф фон Дали не посмел, и в результате в указанный срок сумел осуществить, казалось бы, невозможное. Все деканы были в мыле, зато требуемые членом Ковена лица стояли на площади и в тревоге перешёптывались. Никто из них не понимал, отчего их вынудили покинуть домашний уют.