Врач не особенно надолго меня задержал. Саныч с Серегой уже были там, но явно тоже не так, чтоб давно. Новостью было освещение салона. Вместо привычного неистового светила с неба, в «еноте» теперь царили сумерки.
— Привет, — поздоровался Лафер. — С прибытием. Какой на сегодня план? Мы с Санычем хотели сегодня пораньше закончить. В реале дела накопились. Это же типа ниче? Типа вряд ли мы ночью куда-то двинем.
— Типа того, — кивнул я. Не был уверен, что Сергей разглядит мой жест, но рефлексы — великая сила. Голова дернулась вперед желаний. — Я снимок еще раз глянул. Нашел там этот карьер. Отсюда до развалин пара верст всего. Сходим, осмотримся, да и все на сегодня. Что там с батареями? Сколько заряда?
— Девяносто два, — отрапортовал Саныч. — Я все по отключал, чтоб не тратился. До рассвета должно хватить. На крайняк, у нас запасные заряженные батареи есть. Если что, подключим.
— К танку же не нашлось запасных, — удивился я. Неприятно было осознавать, что при подготовке к походу что-то прошло мимо моего внимания.
— Так от чучел же есть, — ответило темное пятно из кресла водителя. — Механик переходник сделал. Недалеко и не долго, но уедем, если что.
— Понятно. Я думал ты нормальный аккум где-то добыть смог.
— На Земле — легко, — хмыкнул пилот. — А здесь — хренточки. Дефицит.
— Главное, чтоб у ретранслятора батарейка не села, — засмеялся Серега. — Это важнее. А то, прикиньте, с сеанса нас поднимут, а вернуться раньше утра не получится! Вот жопа будет.
— Да уж, — качнул я головой. — Об этом мы не подумали. Нужно было хоть глянуть, как этот колобок подзарядить, если что, от запасных батарей.
— Ну чего? — выбираясь из машины и оглядываясь, спросил Саныч. — Двинули? Вернемся из вылазки, мы с Серым домой. А ты, Лис, можешь с шариком поиграть. Наверняка разберешься.
— Логично, — хмыкнул я. — Все. Выдвигаемся.
Ночь, но совсем уж темно не было. Огромная светящаяся полоса из звезд — наша Галактика — через полнеба, отлично освещала все вокруг. Превращая темное время суток в густые сумерки, но не в царство Тьмы. Спутников, вроде нашей, Земной, Луны, у этой планеты не было. Но Галактика светила едва ли не лучше.
Порядок движения, однажды договоренный и часто применявшийся при путешествиях в окрестностях цитадели, подошел и тут. Один впереди, двое сзади, что позволяло контролировать почти все вокруг, кроме тыла. Но с этим ничего поделать уже было нельзя. Ни у кого из нас глаз на затылке не появилось.
Шли неторопливо. Во-первых, никуда особо и не торопились. Вылазка была обзорной. Осмотреться. Наметить ориентиры. Выбрать направления для серьезных походов. Не более того. Во-вторых, шли в горку. Для металлических носителей это, конечно, не нагрузка. Но все равно. Обзор был частично перекрыт бортами карьера, а нарваться из-за чрезмерной торопливости, на неприятности, мы совершенно не стремились.
Взобрались, наконец, на пригорок. И тут же увидели. Там, где по моим расчетам и должны были ждать нас развалины древней цивилизации, темное небо расцвечивалось характерным гало. Тот, кто хоть раз подъезжал ночью к большому городу на авто, такое свечение ни с чем не спутает. Так светит ночной мегаполис.
— Фигасе, — выдохнул я. — Что это там так полыхает?
— Ночной клуб, блин, — засмеялся Лафер. — Или казино. Неоновые рекламы, все дела…
Зоркий. А я вот не сразу разглядел, что свечение действительно было активным. Постоянно меняло оттенки. То вспыхивало чуточку ярче, то словно бы притухало.
— Не, — авторитетно заявил Саныч. — Спорт-бар. Огромный экран, и полмиллиона зеленых человечков смотрят футбол. Чемпионам мира. Финал. Слышите? Орут! Болеют!
— Гонишь, — хмыкнул я. Речи своих напарников я отлично слышал. А вот воплей болеющей публики — нет.
— Да растение какое-нибудь светит, — дернул плечами Лафер. — Я по телеку видел. В тропиках такое бывает.
— Или насекомые какие-нибудь, — кивнул Саныч.
— Или светлячки, — легко согласился Серега. — Стайные. Видите, как вспыхивает⁈
— Вроде не далеко, — прикинул я. — Пошли, глянем. Кто там такой дерзкий, без нас казино успел открыть⁈ Бог завещал — делиться.
— Или размножаться? — заржал конем Лафер.
— Им делиться, нам размножаться, — поправился я.
Постояли еще пару минут, стараясь разглядеть в ночи какие-нибудь опасности. Не увидели, и пошли на свет. Как мотыльки.
Издалека казавшиеся большими деревья, вблизи оказались просто невероятно огромными. Я говорил — метров по сто в высоту? Нет. Больше, гораздо больше. Не знаю, есть ли на этих гигантах листья, но звезды сквозь эти кроны, размером в два стадиона, совершенно не просматривались. Стволы же могли по толщине легко поспорить с небоскребом.
И деревьев там много. Несколько тысяч, если не десятков тысяч. Больше чем уверен, что на спутниковых снимках, то, что я принял за холмы, на поверку оказались верхушками этих громадин.
А у подножия циклопических растений бурлила в вечном разноцветном празднике жизнь. Переливающиеся всеми цветами радуги шарики, объединяясь в маленькие облачка, или выстраиваясь в линии подобно елочным гирляндам, сновали вокруг стволов в нескончаемом танце.
Останки древнего шоссе, вдоль которого, как колонны храма, возвышались древесные монстры, терялось в многоцветном мельтешении. Через дорогу, выстраивая забавные арки, шарики тоже летали. Но не так интенсивно, как их пляски у деревьев.
Все вместе, вся эта фантасмагорическая картина казалась куском какого-то легкого, детского сна. В котором так и ждешь появления клоунов или дрессированных собачек.
Еще звук. Чуть слышные переливы крохотных колокольчиков. Этих светящихся шаров — каждый не больше шарика для пинг-понга — там, наверное, миллионы. И звенели явно не они. Иначе мы слышали бы настоящую какофонию звуков, а не один, дрожащий на грани восприятия перелив.
— Божечки, — прошептал Лафер. — Я никогда не видел ничего прекраснее.
— Феерический праздник жизни, — выдал Саныч. — Образцы брать будем?
— Думаешь, они живые? — удивился Серега.
— Ну уж точно не мертвые, — хмыкнул пилот нашего танка. А я поймал себя на мысли, что эти вот их разговоры — в один миг разрушившие половину очарования волшебного пейзажа — совсем неуместны. Здесь, под этими невероятными деревьями, нужно молчать. Молчать, и упиваться струившейся между стволами гармонией.
Светящиеся сгустки не выглядели опасными. От них не пыхало жаром или холодом. Больше того, может быть это и лично мое, субъективное, впечатление, но мне показалось, что за каждым из пляшущих в воздухе шариков, остается шлейф чистейшего, прозрачного как слеза и насыщенного кислородом воздуха. Даже жаль стало на минутку, что железный чучело, которого я использовал в качестве носителя своего разума, не имел возможности глубоко вздохнуть эту воплощенную чистоту.
А вот ловить их совершенно не хотелось. Больше того! Было чувство что этого просто нельзя было делать ни в коем случае.
— Нет, — заявил я. — Здесь обойдемся без образцов. Пройдемся, осмотримся. Но ловить ничего не будем. Этих смешариков обижать нельзя.
— С чего это? — удивился Саныч.
— Спинным мозгом чувствую, — имитируя кавказский акцент, хохотнул я. — А если серьезно, парни. Есть у меня ощущение, что в этом месте нужно вести себя уважительно. В конце концов, это мы к ним в монастырь приперлись, а не они к нам.
— Да что такого-то? Подумаешь. Еще одна форма жизни. Не более того.
— Какая? — уточнил Серега.
— Чего, какая?
— Ну, форма жизни — какая? Вот есть растения, есть животные, насекомые там. Грибы еще… А эта какая?
— Энергетическая, блин. Че напали-то? Ну не будем ловить, значит, не будем.
— На Земле, кстати, энергетической и кристаллической форм жизни не обнаружено, — воскликнул Лафер. — Прикиньте. А тут — вот она. Энергетическая.
— Думаешь? — засомневался я. По идее, шарики действительно больше всего походили на комочки переливающейся всеми цветами энергии. Но вот жизнь это или просто невероятно красивое, красочное даже, природное явление, я бы утверждать не взялся.
