— На самом деле, хорошо, что Камиле самой не так важно его мнение. Она у меня девушка своенравная и самостоятельная. Даже странно, что мы не пересеклись в академии, когда учились.

— Ха, да в академии с нашим факультетом почти никто не общается! Забыл? — усмехнулась я.

— Хорошо, что потом эти стереотипы уходят.

— Ага.

— Какие у тебя планы до конца недели? — поинтересовался Орив.

— Даже не знаю, — допила кофе, кстати, пирожки оказались с капустой, мои любимые, и очень вкусные. — Наверное, пойду к наставнику. Все равно мне здесь больше нечего делать. А целыми днями дома сидеть скучно. Может Арвен мне что-нибудь предложит.

— Да наверняка, — уверенно сказал Орив, — вдруг тебе понравится, и ты останешься преподавать? Он же, помниться, предлагал тебе должность младшего преподавателя ещё на выпуске. А уж теперь то в звании магистра, он с руками тебя оторвет! — он что-то такое увидел в моем лице и предпринял ещё одну попытку, — и к нам поближе будешь. Что тебе тот Ривель? — активно начал он уговаривать меня, — холодно, от столицы далеко, и ты там совершенно одна. Я вообще не понимаю, зачем ты согласилась на это распределение?

— Ты же сам знаешь, — выразительно посмотрела на него.

— Ну да, ну да, — покивал он головой, — меньше народу знает, что мы родня — меньше вопросов. Но теперь то это становится неактуально. Сомневаюсь, что тёмной ложе и даже всему Совету удастся сохранить все, что наворотил этот гад, в тайне. Уже столько народу знает, — брат закатил глаза, показывая степень своей уверенности, — что все их действия бессмысленны! И это я ещё с Торном не говорил. Совет и император могут сколько угодно ему приказывать, но, в конечном счёте, он сделает так, как считает правильным. И мне почему-то кажется, что его мнение совпадает с моим, — я вопросительно посмотрела на брата, — Корван не должен выжить, — пояснил Орив.

— После сканирования и снятия слепка ауры его мозги превратятся в кисель, так что он и так не выживет. И потом ты сам мне говорил, что Торн уже много лет занимает этот пост, а значит на первом месте для него Империя.

— Без сомнения! — столько в нем было уверенности в этот момент в своих словах, — а еще он оборотень.

— А это тут причём? — удивилась я.

— Знаешь, почему мы так мало о них знаем? — спросил Орив, и сам же ответил, — Потому что им выгодно так много скрывать. Их мало, и, по-настоящему, их не знает никто. Едва ли их больше, чем тогда когда они пришли в наш мир. Знаешь сколько оборотней в нашей стране? — я отрицательно покачала головой, а он ответил, чуть помедлив, — пять.

— Всего? — поразилась, хотя меня они никогда не интересовали. Как то не до того было.

— Ага, и двое — это Дарий и его дед, который, кстати, до сих пор жив, хотя ему же перевалило за две сотни лет, здоров и полон сил. Но живет с женой не в столице, да и вообще не любит здесь показываться.

— Но он говорил, что его способностей не хватает на полный оборот.

— На самом деле, оборот зависит не только от физических данных.

— А от чего? — интересно, вот у тёмных сила физическая и духовная связана с потенциалом источника. Поэтому наши старики уже не столь сильны в магии, ведь физически они уже потеряли былую удаль. Их остаточный потенциал держится на духовной силе, и памяти источника, который по-прежнему мог ещё пропускать через себя большой объем энергии.

— Все что я узнал, так это то, что свою силу оборотни набирают все жизнь, и она складывается из многих факторов, в том числе от выбора спутника жизни. Для них этот вопрос вообще очень важен, и чувства в нем играют немалую роль.

— Зачем тебе вообще об оборотнях узнавать? Ты же работаешь с одним из них, так спроси?

Орив криво усмехнулся:

— Если бы все было так просто! На Дария нападает избирательная глухота, когда спрашиваешь о том, что касается его сущности. Единственное что он мне сказал, так это то, что он из клана медведей. О его деде я узнал случайно, и то, всякие мелочи, ничего важно, кроме того, что его бабка обычный человек, а лет ей столько же, сколько и деду, — он выразительно приподнял правую бровь, — понимаешь же, что это не просто так.

— Я так и не поняла, зачем тебе то это надо знать?

— Какая-то ты странная? — он возмущенно на меня посмотрел, смешно округлив глаза, — интересно же! Как можно работать бок о бок с человеком и практически ничего о нем не знать?

— Да у нас у самих полно тайн, — слабо возразила, а сама подумала, что вообще-то брат прав. Вот взять хотя бы меня, я столько лет работаю с Аликом. А что я о нем знаю? Помимо того, что он отличный алхимик и маг. Да я даже не знаю, есть ли у него любимая? Ну, жены то нет, нет же браслетов и метки в ауре. Но, может, есть подруга? И откуда он родом, где его родня? И почему я раньше этим не интересовалась? Странно было осознать все это, словно до слов брата я вообще об этом не задумывалась. А теперь они стали каким-то толчком и я вдруг поняла, что на самом деле важно знать о человеке, с которым ты проводишь довольно много времени, пусть не мелочи, но какие-то личные сведения.

— Но чужие то тайны интересней! — Орив встал и взял со спинки стула камзол. — Ладно, мне уже пора. Встретимся вечером. И, может, отметим твоё новое звание? Все-таки не каждый день сестра становится магистром магии.

— Да, давай, — улыбнулась и тоже встала. Пойду в академию, узнаю есть ли мне какая-нибудь работа.

— Тогда предлагаю сходить куда-нибудь поужинать и выпить, где-нибудь в центре.

— Выберите сами, я все равно ничего не знаю о здешних местах.

— Хорошо, я пришлю вестника, — брат махнул на прощание рукой и ушел.

Пока собиралась все размышляла о словах Орива про Торна. Об оборотнях и правда известно мало. Они не распространяются о своих традициях, но образ жизни ведут совершенно нормальный, как все. Я где-то читала, что в наш мир пришли только четыре клана. Ну, как клана, скорее вида. Кланами они сами себя называют. Значит Торн — медведь. А есть еще волки, коты и лисы. И всех их всего несколько сотен на весь наш мир. Причем, если об эльфах и их вымирании недавно говорил Орив, то оборотни такое количество соплеменников считают нормальным и увеличивать его не собираются. Настоящего оборотня в звериной форме я никогда не видела, но на картинки в книгах натыкалась. Из книг же еще знала, что они способны контролировать степень трансформации, и очень редко прибегают к полной, чаще пользуясь частичной, считая ее более удобной и эффективной. В общем-то на этом мои сведения об этой расе и заканчиваются.

Как я и предполагала у архимага Арвена нашлась для меня работа. И да, Орив, оказался прав, первое, что он мне предложил — это провести несколько занятий у разных курсов. Но я отказалась. Во-первых, я никогда не хотела преподавать, не интересно мне это, всегда считала, что к этому нужно иметь определенною расположенность. Я же такого желания за собой не замечала. А во-вторых, не вижу смысла в нескольких занятиях. Я пробуду тут до конца недели и потом вернусь домой, адепты не успеют ни привыкнуть ко мне, ни понять мой стиль обучения, если он у меня вообще есть, потому что я никогда не пробовала кого-то учить. Но идею Арвена я поняла. Таким образом он пытается меня заинтересовать, и все таки сманить на эту работу.

Вот только дело в том, что мне нравилась моя нынешняя работа, нравился Ривель и мой дом с печкой, суровая зима и ночевки в лесу. А здесь, в столице всегда будет много народу, заносчивые дворяне и бубнеж Орива и Арвена, лес только в виде парков и никакой охоты за нежитью, здесь ее и без меня есть кому гонять. Так что все попытки наставника заинтересовать меня бесполезны. Я слишком привыкла жить одна.

После моего отказа, он предложил мне тогда помочь с подготовкой практического материала и, если появиться желание, то с проверкой работ адептов. Я искренне надеялась, что материала будет много, и что мне не придётся заниматься бумагой. Вот, кстати, и ещё одна причина в отказе от преподавательской деятельности, ненавижу писанину.