— А кто бы мы были, если б не надежда?

— Впрочем, я тебя в этом поддерживаю, — лениво сказал шеф. — Надежда — это наше всё.

— Особенно сейчас, — хмыкнул я. — Версия с дядей и племянником провалилась. Мы в бегах. В гостиницу, я так понимаю, возвращаться нельзя… Остаётся надеяться на чудо.

Я вспомнил слепую детскую веру в чудо, которую испытывала Мириам. Как горячо доказывала она свою правоту! Ссылаясь на исторические примеры, на наши собственные приключения… Я её веры не разделял.

Может, я прошу слишком многого, но я считал так: если бы чудеса и вправду случались, я бы не восстал из гроба стригоем.

— Кстати, — Владимир покопался во внутреннем кармане пиджака, извлёк на свет измятую бумажку и протянул шефу. — Вам тут корреспонденция.

Тот, не вставая, развернул листок, заслоняясь рукой от солнца, наскоро проглядел, и с воплем:

— Бесы меня задери! — сел прямо. — Где ты это взял? — он дикими глазами посмотрел на Владимира.

— В вашей гостинице, на ресепшене. Когда пошел за вами следить…

— Так это был ты? — усмехнулся Алекс. — Хитёр.

— Это мой город, — с некоторой угрозой сказал Владимир. — К тому же, садиться в третье по счёту такси — это баян, Сергеич. Такую уловку не используют даже дети. Ладно, что там? — он кивнул на письмо.

…Уважаемый Александр, — начал читать шеф. — Меня зовут Валентин. Когда Вы будете читать эти строки, я буду уже далеко…

Шеф замолчал, быстро пробегая взглядом по строчкам. Мы с Владимиром изнывали от любопытства, но тормошить или отвлекать Алекса не посмели.

— Вот оно, — шепотом сказал шеф, дочитав. — Есть! Зацепка!

— Да что там, в этом письме? — не выдержал Владимир.

— Ты знаешь этого Валентина? — вопросом на вопрос, в лучших традициях, ответил Алекс.

— Да не так, чтобы очень, — пожал плечами московский дознаватель. — Не мелкая сошка. Но и не крупная. Серединка на половинку.

— Он признался, что сотворил проклятье для кладбища, — сказал шеф, потрясая письмом.

— А, так ты хочешь знать, мог ли он сделать «Гнев Везувия»?.. — Владимир почесал голову. — Нет, не мог. Точно не мог. Да ты и сам это знаешь…

— Просто хотел уточнить, — пожав плечами, шеф бережно сложил письмо и упрятал в нагрудный карман.

— Это он толкнул меня в спину, — сказал я. — Там, в «Астарте», когда вы послали меня с ним поговорить. Это тот маг, в канареечной майке, верно? Сотворил за деньги проклятье для кладбища, а когда мы пришли — испугался и подставил меня вервольфам. И когда я победил — сбежал.

— Но письмо оставил, — шеф похлопал себя по карману. — А это — какое-никакое доказательство.

— Заказчика назвал? — спросил Владимир.

— Он же не самоубийца, — пожал плечами Алекс. — Но намекнул, что это был кто-то из «Семаргла». Исключаем Гордея с сыном, а так же Пантелея и Геннадия… — он посмотрел на Владимира.

— Совет директоров, — уверенно сказал тот. — Нужно выяснить, кому не было выгодно строительство торгового центра на Ярославском шоссе — и мы, скорее всего, найдём убийцу.

— Извините, что спрашиваю, — я смущенно кашлянул. — Но почему мы не начали именно с этого? С мотивов, кому это выгодно?

— Потому что, мон шер ами, всё кажется элементарным только после того, как хорошенько поскачешь по крышам и проветришь голову, — ласково улыбнулся шеф. — Если б все всегда знали, с чего начинать — жизнь была бы гораздо скучнее.

Воздух сгустился, и в следующий миг перед нами стоял Сергей. Он был в той же джинсовой куртке с поднятым воротником, в шелковой серебристой рубашке и узких джинсах. На шее, в широко открытом вороте, висел на серебряной цепочке крест…

Никто ничего не успел сделать. Он двигался очень быстро, и не было смысла сопротивляться — Сергей мог сломать наши шеи одним движением, все три одновременно.

— Щенку грозит большая опасность, — сказал мертвец. Глаза его на миг сделались синими-синими, как вечернее небо, а потом вновь покрылись мятой фольгой. — Вы идёте?

Он сделал пару шагов к краю крыши и оглянулся.

— Конечно, Серёженька, — Алекс подхватился. Владимир поднялся неторопливо. Взгляд его, исподлобья, сверлил спину Сергея.

— А ты не врёшь? — спросил он с вызовом, сунув одну руку в карман — продолжением другой была рукоять молота.

— Вы хотели узнать о судьбе щенка, — равнодушно сказал мертвец. — И вот я вам говорю: сейчас, в эту минуту, его топят в Москве-реке.

— Веди, — скомандовал Алекс.

Сергей подошел к краю крыши, занёс ногу над краем… а потом хитро, искоса глянул на шефа.

— Я пошутил, — тихо проворковал он. — Вы же не можете… так. Вот, разве что, он, — Сергей взглядом указал на меня. — Ладно, идём по лестнице, — не добившись понимания, он повернул к двери, ведущей на чердак. — А жаль. Было бы весело.

— А я знал! — сказал Владимир. — Я знал, что в тебе осталось хорошее, Серёга. Молодец.

Мертвец дёрнулся, и заслонился плечом, словно от удара.

…Когда мы выловили Митроху из Москвы-реки, тот был, слава Богу, ещё жив. Его сбросили с одного из мостов, засунув в плотный мешок для трупов и для верности привязав к ногам гирю — всё, как в лучших домах Нью-Йорка…

Мы с Алексом ныряли по очереди, в то время как Владимир отгонял любопытных прохожих.

Сергей испарился. Мы, увлечённые спасением вервольфа, даже не поняли, когда это случилось.

Пока Митроха приходил в себя, окончательно стемнело. На набережной зажглись фонари, их отражения плыли цепочкой по чёрной воде.

Владимир успел позвонить отцу горе-наследника, и Гордей через пять минут был на реке.

— Как я могу вас отблагодарить? — спросил вервольф, вдоволь натискавшись с отпрыском. Не без удовлетворения я заметил, что пара подзатыльников недорослю тоже досталась.

— Есть одна вещь, исполнив которую, вы с сыном меня просто осчастливите, — сказал шеф таким тоном, что я сразу почуял неладное. Вервольфы тоже: у них на загривках поднялась шерсть.

Достав свой громадный револьвер, Алекс картинно прицелился, ловя на воронёный ствол отблески электрического света.

— Вы с сыном должны умереть, — сказал он и нажал на спусковой крючок.

Всё произошло очень быстро. Миг — и на куртке Гордея расцвёл влажный красный цветок. Ещё миг — и едва очухавшийся Митрофан лежит с аккуратной дырочкой во лбу.

— Вы сошли с ума, — именно так я и подумал. Нет, честно: спасти, ценой неимоверных усилий, пацана, чтобы тут же застрелить? Серьёзно?..

— Спокойно, кадет, всё под контролем, — Алекс убрал револьвер и наклонился над старшим вервольфом.

Грудь его уже полностью промокла. В центре зияло отверстие, в которое свободно можно было вложить пальцы.

Лицо Митрохи осталось безмятежным. Желтоватые глаза удивлённо смотрели в небо, обесцвеченная чёлка прикрывала дырку во лбу и казалось, что пацан просто прилёг отдохнуть.

— А вы?.. — я беспомощно посмотрел на Владимира. — Как вы могли это допустить?

Московский дознаватель лишь нахмурился. А потом отвернулся. Наверное, чтобы не смотреть на трупы.

А ведь он отвечал за безопасность Митрохи.

Я ничего не понимал. Шеф, которому я доверял безоговорочно, которого считал человеком чести — взял и хладнокровно пристрелил ничего не подозревающих вервольфов.

Я хотел об этом сказать, потребовать объяснений, и уже открыл рот…

— Тихо, — предупредил вдруг Алекс. — Мы не одни. Здравствуйте, Секретарь. Какими судьбами?

Спичкин аж подсигивал от восторга. Глаза его, и так слегка навыкате, сейчас походили на два варёных яйца. Бледные, почти без радужки и ресниц, они производили ещё менее приятное впечатление, чем зубы.

Он вышел из-за парапета, за которым скрывалась лестница, ведущая к самой воде. Секретарь был всё в том же лоснящемся костюме и совершенно неподходящей мягкой панаме.