Маг пришел, когда швея уже закончила снимать мерки. Иримэ торопливо завернула покупки, не считая, приняла от мужчины золотые монеты, пообещав сшить платье, в котором краше меня никого не будет. Льстит, подумала.

После, нагруженные свертками мы опять вышли в рыночные ряды. Задержались немного у лавки со сладостями, получили еще один увесистый пакет и двинулись дальше. Рынок был огромен, но больше всего меня привлекали люди. Один из рядов был занят торговцами с такой темной, почти черной, кожей лица и рук, что казалось, будто демоны ночи вышли из своего логова. Я едва удержалась и не осенила себя защитным знамением. Их смеющиеся хитрые глаза, белоснежные зубы на черном лице, волосы, спрятанные под яркими тканями, привлекали больше внимания, чем шелка, что они продавали.

Смуглые торговцы специями, такие высокие, что приходилось задирать голову, в длинных расписных халатах держались так прямо и горделиво, будто каждый из них князь, принимающий подданных. Другие же, желтолицые, удивительно узкоглазые, верткие и юркие с подобострастной улыбкой привечали проходящих мимо потенциальных покупателей, предлагая взглянуть на заморские чудодейственные средства для красоты и молодости.

Указав на что-то, в очередной раз привлекшее мое внимание, заметила, что Рид опять был бледен. Шел он молча, поджав губы и гораздо медленнее, чем ранее.

— Давай возвращаться. Я устала.

Пробравшись к месту для порталов, вскоре мы уже стояли перед башней. Рид, выпив прописанное Лодином лекарство, отказался от обеда, отправившись в свою комнату отдыхать.

Поздним вечером Иноил показал мне выход на верхнюю смотровую площадку с изумительным видом. Почтительно поклонившись, вышел, оставив одну. На губах сама собой заиграла улыбка.

Лёгкий ветерок ласково играл с выбившимися прядями, принося свежие запахи ночного моря. Волны внизу тяжело рокотали, разбиваясь о старые замшелые стены башни. Я стояла на самом краю, и каменный парапет приятно холодил пальцы рук, даря ощущение устойчивости и непоколебимости​ камня и крепости. Будто всем телом чувствовала всю глубину и силу этой ночи. Казалось, только этот миг и имеет значение. Страхи, суета, судорожные попытки изменить необратимое — все это иллюзия, и есть только это момент величия жизни. Будто это нерушимое и никогда не изменится.

— В детстве, бывая с семьёй на море, часто думал, что как, такое мелкое существо как человек, способно влиять и менять окружающее, — Рид подошёл тихо и незаметно, встав рядом и смотря вдаль, будто пытаясь в ночной темноте отыскать что-то, лишь ему известное.

— Я никогда не была на море. Но слушая рассказы, я рисовала его. Но, как оказалось, — я смущенно наморщила нос, — мои рисунки были далеки от оригинала.

— Где твой дом? — Рид посмотрел на меня внимательно и тепло.

— Городок Небрис. Совсем маленький. Он на юге, у нас практически никогда не бывает снега и холодов. Здесь также тепло также как и там.

— Ты, наверное, очень скучаешь.

— Да, конечно. Есть моменты и люди, которые мне дороги. Но в последнее время думаю, а чтобы было, если бы я не оказалась здесь? Вспоминая свою жизнь, мне все больше кажется она пустой и бессмысленной.

— Если мы можем согреть своим тёплом кого-то, разве так уж и бессмысленна наша жизнь?

— Не знаю. Может и так. По крайней мере, хотелось бы в это верить.

— Прости меня. Я хотел как лучше. Думал, одна смерть в обмен на тысячи, это правильное решение. Я ошибался.

— Во мне нет ни зла, ни обиды. Я понимаю, — тепло улыбнулась ему.

Рид бережно протянул меня к себе, крепко стискивая в объятиях и зарываясь лицом в волосы.

— Мне кажется, рядом с тобой я только жить начинаю.

Прижимаясь к его груди, счастливо улыбалась — ради только этого мгновения и стоило попасть в Виятор. А в груди тепло разливалось солнце, нежно наполняя душу чем-то светлым и радостным. В твоих объятиях ничего не страшно, маг. Мой маг. В ту ночь я ночевала с ним. И последующие ночи тоже.

Завтракала я в одиночестве, Рид предупредил, что ему надо будет отлучиться, к старому приятелю, в настоящее время преподающему в академии. Он вернулся ближе к обеду. На сосредоточенном лице промелькнула улыбка:

— В эти дни буду часто отлучаться, это тебе, чтобы не скучала, — на мои колени опустился довольно громоздкий сверток.

— Что это? — растерянно приняла подарок, не спеша разворачивать.

— Посмотри.

Осторожно развернула — краски, разнообразные кисти, свернутые холсты.

— Ты упоминала, что рисовала море по рассказам, теперь сможешь рисовать его вживую.

— Рид, спасибо большое! Но я так давно не рисовала, все времени не хватало…

— Вот и наверстаешь упущенное. Я не совсем разбираюсь в живописи, мне помогал продавец. Если чего-то не хватает, скажи.

Рисование полностью захватило меня, и хоть кисточку я давно не держала в руках, выходило вполне сносно. Рид принес мне небольшой мольберт, и я каждый день спускалась из башни на берег. Сам маг часто уходил, возвращаясь хмурым и не особо разговорчивым. На все расспросы отвечал лишь, что пока все без изменений — архимаги не видят угрозы.

Как-то вечером, после ужина, мы сидели в гостиной у камина. Рид что-то читал, порой, резким почерком делая пометки на полях, я же листала небольшую красочную книжку. Вдруг раздался громкий строгий голос:

— Почему разломы до сих пор существуют? Пространство должно было восстановиться! Как прошёл ритуал? Рид! Иноил сказал, что ты здесь!

В комнату вошёл, даже скорее, ворвался невысокий худощавый старик, возмущенно глядя на мага. Дорожный серый плащ был покрыт пылью, пышная белая борода доходила почти до пояса, и весь он был словно волшебник из сказки.

— Ты должен был провести ритуал восемь дней назад! Почему не сработало? Учишь вас, учишь, а толку нет!

Взгляд его упал на меня:

— Эберк Сэдрин, учитель этого оболтуса, — мимолетно улыбнувшись, представился архимаг. — Вы госпожа Нира? Иноил доложил. Рад, что у Рида появилась спутница. Но это не должно влиять на работу!

Сэдрин гневно уставился на Рида, но нахмурившись, перевёл подозрительный взгляд на меня:

— Она же из Ункара. Так ты проводил ритуал… или нет? — с подозрением протянул он.

— Я решил, что этот ритуал не поможет.

— Что ты решил?! Мы готовились пять лет к нему! Ты, рискуя, облазил все драконьи гнезда, в поисках книги! Мне покоя не давал, требуя научить! И что в итоге?? В последний момент решаешь, что это не поможет? — маг трагично взмахнул руками. — Я так и знал, что у нашего поколения нет ни ума, ни талантов! Поэтому, рассказывая тебе, что ожидает наши миры, я был готов к краху! С такой молодежью нас ничего хорошего и не ожидает! Но ты, убеждал и доказывал, что способен все исправить! И что получилось?! Аааа, — Сэдрин разочарованно махнул рукой, отходя и громко кликая управляющего:

— Иноил, моей настойки! Вы меня раньше времени в могилу сведете!

Эберк Сэдрин устало опустился в кресло, потер ладонью лоб и ворчливо спросил:

— Почему ты так решил? Уж не из-за… — архимаг бросил на меня косой взгляд. А я начала понимать Ивлейса и его не любовь к этому учителю.

— Что есть основа мира? Что побуждает сиять солнце и цвести цветы, почему весной разливаются соловьиные трели? Отчего жизнь всегда преобладает над смертью?

— Хм, — насмешливо хмыкнул Сэдрин, принимая из рук Иноила стакан с настойкой и делая большой глоток. — Может тебе в поэты?

— Темная магия не приведет к свету. Пусть поначалу мир и устоит, но затем дрогнет. Дрогнет так, что никакие ритуалы не помогут.

— Хочешь сказать, что восстановит пространство — любовь?

— Основа мира — любовь. И кровью, и смертью ее не восстановить.

— И каким образом ты собираешься это исправить? Будешь ходить по миру, и кричать, любите друг друга? Так прокаженные блаженные от храма уже ходят и кричат.

— Я еще не знаю как, — сжав губы, Рид выжидательно смотрел на Сэдрина.

— Говорю же, — опять махнул рукой архимаг, обреченно откидываясь на спинку кресла, — потерянное поколение.