Голос я повышал вовсе не для того, чтобы привлечь к себе лишнее внимание, тут многое зависит от того, дойдёт ли что-то до мозгов бойцов «копья». Ну же, надо идти на прорыв. Адрус, твои привычки прикрываться именем отца тут не помогут, чётко же прозвучало «кор-сэ́».

Как жалко, что я не телепат, сейчас бы уже всем мозг вынесла моя мысль, что надо прорываться, мы – конные, они – пешие, хрен угонишься…

До кор-сэ́, с учётом его жизненного опыта, не сразу дошли мои мысли, привык прикрываться чуть что именем бати.

– По какому праву вы нас останавливаете?! – начал он качать права.

Дурак! Это же шанс для обычных стражников выслужиться! Нас задержат, а потом в тюрьме хрен что докажешь!

– Мелкий, вперёд! – ору я, нащупывая козырь на поясе.

Я специально иду на обострение ситуации, надеясь, что остальные за нами увяжутся. Даю пятками по бокам Колбаски, срываю его в галоп. Стража не сразу понимает, что нас надо тормозить – привычка пользоваться своим авторитетом.

Гумус безвольной куклой качается в седле, прижимаясь к шее мула. Тот понёс оруженосца вперед. Следом я, пытаюсь удержаться на своем коне! Колбаса, тварь, пытается меня скинуть! Чудом удерживаюсь на его спине. Какое там скакать с гордым видом вперёд, не грохнуться бы в пыль на радость страже!

Накал страстей у ворот заставляет караул переть на всю нашу компанию. Осторожно огибают полумесяцем – служебное рвение присутствует, но и под копыта разбушевавшейся лошади ни у кого нет желания соваться.

– Не тупите! – ору я. – Вперёд!

Ну, вроде до всех остальных дошло. Зазвенела сталь. Адрус прорывается между двумя стражниками, но эта лазейка уже закрыта их тушками, хрен кто после него прорвётся – копья выставили.

Лови, родной! Лови, второй! Полетели яйца с пылью стекла и соли по смотровым щелям в шлемах. Хрен прочихаетесь, только полчаса будете плакать, если вообще не ослепнете, тут как вам повезёт…

Вырываюсь следом за кор-сэ́. Нелепо трясусь в седле, видя на изгибах улиц спину Адруса. Скачем по Вонючему – это пригород, больше постов стражи быть не должно. Колбаска кого-то сбивает, но я не спешу натягивать поводья: если застопорю коня, то не факт, что опять его разгоню, а попадаться мне нельзя, чувствую, что до суда высшей знати тупо не доживу…

Оборачиваюсь на скаку, рискуя свернуть себе шею, вылетев из седла на узких улочках, и вижу лишь двух всадников из «копья» графёнка. Понятно, трое завязли в бою со стражей. Надеюсь, что они вырвутся… Ну или хотя бы на то, что их сразу убьют и до пыточной они не доживут.

Что там за вой про мой цинизм?! Да идите вы! Оставшимся и в самом деле лучше сдохнуть на месте – меньше будут мучиться. Пыточная языки всем развязывает, за редкими исключениями. У меня в памяти только один пример, когда полгода пыток не сломили дух бойца, да и тот из истории, что уже убавляет достоверность: летописцы, как и журналисты, много чего могут написать.

Рассказывали на лекциях про русского, что в плену у турок стал овощем: кастратом без носа, ушей, глаз и пальцев, но веру не поменял. Православными он почитается за святого…

Так вот, троим, прикрывающим отход, лучше сразу сдохнуть без таких крайностей. Пытки почти любого сломают. Всё равно им не жить, даже если они сдадут нас с кор-сэ́. Граф отомстит, так что выбор у них небольшой…

И вот не надо выть, что я боевых товарищей в битве оставил! Они мне никто! Я их знаю меньше пары часов. Это не Гумус, не Ивар, не хитрожопый Юдус, не Алёна или Халла. С какого перепуга я должен переживать за чужих мне людей?!

Что тут говорить. Вырвались из города. Собрались в единый отряд опять не сразу. Подождали отставших на краю поля, у опушки леса. Через полчаса увидели толпу конников, скачущих по дороге, и затихарились в лесу.

Понятно. Больше можно не ждать. Надеюсь, что они мертвы. Так будет лучше и для них, и для нас. Ну и как вариант, если они и выживут, то, надеюсь, граф их сможет за взятку вытащить из тюрьмы, всё же это в его интересах, точнее, в интересах его сына…

О дальнейшем расскажу кратко. Если вырезать маты, угрозы, упрёки и прочее, то так оно и выйдет.

После того как пропустили погоню вперёд себя, мы свернули в лес. Звериные тропы, делянки полей, слякоть второстепенных дорог, на которые мы выезжали ближе к ночи. Адрус дулся на меня полдня, как мышь на крупу, пока я на привале не объяснил ему политику партии.

Ну да, я не спорю, что мы бросили в бою товарищей, есть такое, свой косяк с себя не снимаю. Но кому будет лучше, если бы мы все там полегли?! Или, может, было бы лучше рубить ни в чем не повинных стражников, которые свой долг исполняли?

Объяснил и расклады по поводу нашего задержания. Поймают, посадят, хрен отмоешься. Как мне не хватает бродяги, ему такие банальные вещи не пришлось бы объяснять…

И вообще, ты кор-сэ́ или кто?! Привыкай расплачиваться чужими жизнями за свою, что, впрочем, с тебя не снимает ответственности и возможности самому принять смерть, когда подобный расклад будет выгоден всем, кроме тебя. Так сказать, взаимообмен…

Кто может, тот поймёт, а кто не может сразу, ну и… Некоторым просто не объяснить тонкости граней этики и морали людей, живущих на краю…

До Адруса вроде дошло, а если и нет, то он не спешил меня осуждать. Гумус, напротив, во многом привык слушать моё мнение, а может, он просто понимает, что в таких замесах или убегать, или живым не сдаваться. Сопровождение кор-сэ́ меня не обвиняло, матерые мужики, этим лишние слова не нужны…

Последующие дни прошли как-то незаметно. Слякоть, сырость, ветер, холод. В один из дней пошёл снег. Легкие такие мокрые хлопья. Здравствуй, попа, Новый год – зима началась.

Я был рад. Кто не в курсе, то лучше мокрый снег, чем температура около нуля. Чисто по ощущениям во время снегопада всегда теплее, чем в сырость нулевой погоды.

Надо отметить, что местные к нему отнеслись с опаской. Тут в окрестностях столицы далеко не каждый год снег идёт. Так-то даже странно – лес смешанный, ну в смысле хвойный и лиственный, а снега зимой нет…

Для знающих людей пояснять не придётся, но для прочих поясню: ну не любят хвойные жару, сохнут и горят летом. С учётом того, что в лесу они всё же встречаются, то что-то не так с местными ветрами…

Через неделю мы по снежной слякоти выехали не пойми куда. Эрзе, один из двух уцелевших «копья» Адруса, поймал какого-то крестьянина, привёл к нам, и выяснилось, что рядом живёт какой-то захиревший рыцарь.

Под кем он живёт?! Какая разница! Жрать охота, мы же продвигаемся лесами и избегаем людных мест. У нас все припасы начали подходить к концу, негде продуктов купить, то, что было, уже съели.

Стоит ли говорить, что вся наша шобла просто мечтала увидеть этого рыцаря, ну, точнее, не самого его, а поляну, накрытую в честь нашего прибытия. От себя добавлю: достало жрать солёное мясо…

Как вам сказать, я, конечно, всякое в жизни видел, но такое… Усадьба рыцаря вызывала удручающее впечатление. Непонятно, где дом, а где сараи, всё как-то слилось в единое целое. Какой там замок?! Ров, вал и частокол?! Сараи, пристройки и что-то, похожее на землянку, для тепла обложенное торфом[76]. Свиньи и куры бегают по огороженной части жилища во дворе. Под ногами во дворе слякоть из снега, грязи и навоза животных.

С трудом балансируя по этому скользкому пласту на земле, мы заселились к рыцарю на ночёвку. Он был низкорослым даже по местным меркам, худощавый мужчинка с лихо закрученными усиками. Встретил нас как родных. Его домашних мы так и не увидели.

А где бабы-то? Холостяк?! Тогда понятна разруха и нищета… Были, правда, какие-то оборванцы из «копья» рыцаря, вроде вполне адекватные люди. Хотя я бы не стал так о них говорить, они при деле – нас пасли на всякий случай. Ну, по крайней мере, я бы на месте рыцаря именно так и поступил…