Блядь, если я когда-либо видела что-то более сексуальное, чем этот мужчина, стоящий на коленях передо мной.

Отпустив мои руки, он стягивает джинсы с бедер и спускает их вниз, пока на мне не остается только черный кружевной бюстгальтер и такие же трусики.

Он встает, собирает в кулак мои волосы и откидывает голову назад. Заставив себя поднять глаза, я замечаю два крючка, ввинченных в перила балдахина над изножьем кровати. Губы Финна касаются моего уха, и он шепчет: "Тебя когда-нибудь связывали, принцесса?"

"Нет", — вздохнула я, кожа горит, пульс бьется между ног. В прошлом у меня были парни, но, как бы я ни упиралась, никто из них не был даже отдаленно таким грубым, как мне хотелось. Наверное, все они слишком боялись моего отца, чтобы оставить хоть какие-то синяки. Забавно, ведь мой отец без проблем оставлял их после себя.

Я не теряю надежды, что это может быть моим единственным шансом испытать то, о чем я так долго мечтала, оказаться во власти мужчины, который не находится под властью моего отца и который может дать мне то, чего я действительно хочу. И если эта ночь с Финном — все, что я получу… как я могу отказаться?

Финн проводит языком по нижней губе, в его глазах появляется лукавый блеск. "Хорошо. А теперь стой здесь". Я стою неподвижно — только грудь вздымается и опускается, когда сердце колотится под ней, — пока он идет к комоду и достает две катушки шелкового шнура и еще что-то маленькое и белое, что я не могу хорошо рассмотреть.

Он возвращается ко мне и останавливается, глядя на мою обнаженную фигуру. "Руки вверх". Его голос стал более холодным, властным, но все еще пылает вожделением и чем-то еще, что я не могу определить. Что бы это ни было, оно заставляет мои внутренности чувствовать себя как расплавленный жар.

Разумная часть меня хочет спросить: что, черт возьми, я делаю? Позволяю человеку, с которым не разговаривала десять лет, связать меня практически догола? Но, несмотря на эти десять лет и всех парней между ними, я никогда, ни с кем из них не чувствовала себя так близко, как с Финном. Возможно, я держусь за идиллические воспоминания, за подростковую любовь, которая закончилась, не успев начаться. Или же Фокс Финн действительно единственный мужчина, с которым я когда-либо чувствовала себя в безопасности.

¹

Он методично завязывает каждое запястье причудливым узлом, тугим, но удобным. Я ощущаю горький привкус, когда понимаю, что легкость, с которой он использует веревку, означает, что он делал это раньше… много раз.

Он осторожно поворачивает меня за бедра лицом к кровати, а затем привязывает конец каждой веревки к одному из крюков над нами. Мое сердце бьется неровно, когда я чувствую его позади себя, но без его прикосновений, гадая, что он будет делать дальше, и с таким нетерпением, что мои внутренние бедра становятся гладкими.

"Ты так прекрасна в таком виде, — вздрагиваю я от пальца, которым он проводит по моему позвоночнику, — ты будешь выглядеть еще прекраснее с ярко-красной попкой…" Шмяк!

Я вскрикиваю от шока, но тут же сменяюсь тихим хныканьем, требуя еще.

"Тебе понравилось, да?" Его голос такой низкий, что я едва слышу его, как шепот призрака. Я слышу шаги и поворачиваю голову как можно дальше, чтобы увидеть, как он достает из комода что-то еще.

Он поймал мой взгляд и покачал головой. Я снова смотрю прямо перед собой, и меня охватывает легкое волнение при мысли о том, что я могу сделать что-то плохое. Я снова чувствую его позади себя, а затем прохладное, плоское прикосновение чего-то к моему бедру.

Я опускаю взгляд и вижу, что он тянет черное кожаное плетение по моей ноге. Сердце заколотилось в предвкушении. Дразняще медленно он подносит его к моему бедру, а затем ласкает округлость моей попки.

"Прежде чем мы начнем, у меня есть вопрос…"

"Какое у меня безопасное слово?" догадываюсь я.

"Нет". Его голос шокирующе холоден, отстранен и совершенно не похож на тот тон, который он использовал всю ночь, и меня охватывает страх. "Какого черта ты и эти французские сучки затеяли?"

1. Pull That Trigger — Tommee Profitt, Fleurie |

Эффи

"Неужели ты думаешь, что я не слежу за каждым человеком, который перемещается в радиусе мили от нас? Не говоря уже о том, чтобы переходить улицу? Да ладно, Эф, я знаю, что ты умнее". 1 Его голос, словно лед, стекает по позвоночнику, и в голове проносятся моменты прошедшей ночи.

То, что он ужинал в итальянском ресторане, который, как известно, был любимым в нашей семье.

Он был припаркован незаметно сзади, и когда мы подъехали к квартире, охраны не было.

Смс с незнакомого номера удачно определили меня за столик рядом с ним.

Будь, пожалуйста, в Il Giardino через 30 минут. Твой отец хочет узнать последние новости.

По-моему, Бруно никогда в жизни не говорил "пожалуйста". И он всегда называет моего отца "он". Мы все знаем, что он имеет в виду.

"Тексты. Это был ты?" Как я могла быть такой чертовски простой?

"Теперь ты поняла", — насмехается он, и я дергаю за веревки, пытаясь вывернуться, но они остаются натянутыми, и пар поднимается в моей груди.

Внутри меня закипает гнев. Меня разыграли. Меня разыграли.

"Ты сам сказал, Финн, я чертова мафиозная принцесса. Если мой отец узнает, что ты нарушил мир и заковал меня в цепи, он обрушит на тебя адский дождь". Я огрызаюсь через плечо, раздраженная тем, что не могу посмотреть ему в лицо.

"Какой мир, принцесса?" Он откидывает мой подбородок назад кончиком прута. "Любая ложная претензия на мир была разрушена в тот момент, когда ты привела Les Arnaqueuses на мою гребаную территорию".

Он опускает лопатку и оттягивает мою голову назад за волосы. У меня щиплет глаза от давления на кожу головы. "А теперь скажи мне, что ты собираешься делать?" — требует он, и мое тело дергается, когда он сильно опускает лопатку на мою попу.

"Ничего", — рычу я в ответ, стискивая зубы в ожидании очередного жгучего удара.

Когда он наступает, я фыркаю через нос, но сжимаю губы. Я слишком привыкла терпеть наказание, не доставляя ублюдкам удовольствия своими криками.

Финн недовольно хмыкает и шлепает меня сильнее, от чего я становлюсь еще злее… и еще мокрее. И я думаю, что именно за это я ненавижу его больше всего.

Еще один шлепок эхом разносится по комнате, и я зажмуриваю глаза, концентрируясь на ярости, краснеющей за веками. Я чувствую его дыхание на своей шее, а затем он грубо ворчит: "Если ты не собираешься сказать мне, что ты задумала, то, по крайней мере, будь хорошей девочкой и считай".

Еще один удар, и я сжимаю бедра вместе, от удара мой клитор пульсирует. Он снова наклоняется, и я чувствую, как его язык слизывает пот с моей шеи и говорит мне на ухо: "Четыре".

"Нет." Я кусаюсь.

Шлеп.

"Пять." Теперь я узнаю дьявольское веселье в его голосе и понимаю, что прежний мягкий, ранимый Финн никогда не был настоящим. Он не мягкий, не добрый, не милый.

Он чертов садист.

"Если ты думаешь, что сможешь выбить из меня ответ, то нас обоих ждет долгая ночь". Физическая боль может быть заблокирована. И это то, в чем я так хороша.

Он мрачно усмехается, и тут я слышу жужжание. "О, принцесса, дело не в боли…" Он проскальзывает под моей рукой и встает передо мной. Мое дыхание становится прерывистым, когда он проводит вибратором между моими грудями и по животу. "Речь идет о наслаждении".

Он проводит жужжащей игрушкой по самой чувствительной части моего живота, чуть выше пояса. Мой пресс напрягается, и я пытаюсь отвернуться от него, молясь, чтобы он не пошел дальше. "Ты сделал свое чертово дело, Финн".