"Я была стажером, в то время еще училась в университете", — добавляет Хадис.

"И я заметила, что она приходила отдельно от своих коллег и просила планы и информацию о вещах, которые не имели никакого отношения к работе, на которую она была нанята. Схема системы воздуховодов, чертежи помещения хранилища, название кровельной компании…" Линни отхлебнула вина и весело посмотрела на Хадис. " Похожие вещи узнаются".

"Вы обыскали это место?" Я смотрю на Хадис, которая с озорной улыбкой поднимает брови.

"Это у меня в крови. Я из семьи контрабандистов. Когда я росла в Иране, мне казалось, что почти все, что не сделано в Иране, незаконно. Западная музыка и одежда, неисламское искусство или искусство с любой наготой, алкоголь. Но если ты знал нужных людей и имел достаточно денег, ты мог достать почти все, что угодно, у таких людей, как мои родители.

" Ты контрабандой провозила алкоголь, хотя сама его не пьешь?"

"То, что я решила исповедовать ислам таким образом, не означает, что все должны быть вынуждены делать то же самое. Кроме того, наши самые большие клиенты всегда были в правительстве. Лицемеры, все они".

"Правда? И какие вещи для них вы могли бы достать?"

"Много чего. Сочные спортивные костюмы, журналы "Плейбой", DVD-диски "Звездные войны". Однажды альбом American Idiot для дочери спикера". Она пожимает плечами, и я смеюсь, но мне трудно представить Green Day в качестве нелегальной контрабанды.

Я выливаю остатки второй бутылки вина в свой бокал. "Так как же вы оказались в архитектурном бюро в Париже?"

"Мои родители иммигрировали во Францию, когда я была подростком. Я поступила в университет с намерением стать честным архитектором, но мой мозг постоянно думал о том, как проникнуть в здания, а не о том, как их создавать".

"Я помню тот день, когда Линни позвонила мне". Маргарита села. "Она была так взволнована. Она сказала: "Кто может лучше знать слабые места здания, чем люди, которые его построили".

"Наши отцы не могли угнаться за новыми банковскими технологиями, поэтому мы выбирали все более мелкие цели. Ювелирные магазины, бронированные автомобили. Но я знала, что с опытом Хадис мы сможем выйти на новый уровень и достичь целей, о которых раньше только мечтали". В том, как говорит Линни, чувствуется энергия. Гордость за то, что она создала.

"И она столкнулась со мной, когда я в следующий раз пришла за материалами". Хадис усмехается. "И родилась компания Les Arnaqueuses".

Финн

Я с нетерпением ждал, когда они сделают свой ход. И мне просто чертовски повезло, что единственный раз за десять лет, когда Кэш уезжает в отпуск, приходится на то же время, когда самая элитная в мире команда грабителей решает сделать с нами свой ход. Но я не могу сделать шаг без Кэша, поэтому мне нужно выиграть время.

Я не доверяю Эффи.

Пока она не даст мне повода. А пока она только дала мне повод думать, что не относится к этому серьезно. Думать, что она может заявиться ко мне на работу и предъявлять мне требования. Что за трюк она устроила с Мирой?

В горле пересохло, когда я вспомнил шелковистость ее бедер под моей ладонью, когда я раздвинул ее колени. Я помню, как поднял взгляд с ее колен и увидел, как она решительно сжала челюсти и с жаром посмотрела на Миру. Она выглядела как проклятый воин.

Но она закрутилась. Она срывается и принимает необдуманные решения.

Ее бросили на дно, и она отчаянно пытается удержаться на плаву. Даже самые сильные солдаты могут утонуть.

Я не могу понять ее. Поэтому мне хочется схватить ее за горло и вытрясти из нее всю правду. Но в то же время мне хочется держаться подальше, сохранять дистанцию, просто наблюдать за ней, вбирать ее в себя, как животное в дикой природе.

Она непредсказуема, это точно.

И она до сих пор ничего не рассказала мне о своем плане. И я устал ждать.

Финн: Персик. 20 минут.

Эффи: Нет.

Я не могу отрицать того, как мой член подпрыгивает от ее готового неповиновения, как мой рот наполняется желанием разбить ее на части, но только "да, пожалуйста". Да, сэр.

Финн: Я знаю, что тебе нравится быть грубиянкой, но нам нужно встретиться.

В ожидании ее ответа я постукиваю ногой по ножке стула. Я открываю ящик стола в задней части офиса "Дена" и достаю из него растущий запас трусиков Эффи. Я кручу порванную ткань "Персика" на пальце и улыбаюсь про себя.

Я беру их в руки и фотографирую, когда они свисают с моего пальца, а в кадр попадают и другие трусики из ящика.

Финн: Мне не терпится пополнить свою коллекцию.

Это вызывает у меня немедленную реакцию.

Эффи: Ты охренел.

Финн: Это "да"?

Эффи: Нейтральная территория по моему выбору. Я пришлю тебе адрес.

Салун "Дикий жеребец".

Я рассматриваю обветренное деревянное здание. Красная краска облупилась до ржавого цвета, дверь и окна отделаны древесно-зеленым. Зеленые колонны поддерживают крышу крыльца из гофрированного железа.1

Более чем в часе езды за чертой города это, безусловно, нейтральная территория.

Я жду в машине, полагая, что Эффи еще не приехала, поскольку на грязной стоянке стоят только замызганные, грузовики. Мы находимся в сельскохозяйственной части округа, рядом с фермами Бартлетта, и я думаю, заметила ли Эффи или это просто совпадение.

Я не могу быть уверен, потому что она сама выбрала это место, но мне кажется, что безвестность этого места — это просто компенсация за ее глупое решение встретиться со мной в " Персике" в прошлый раз. Я беспокоился, что она не так умна, как мне показалось, когда она предложила встретиться там, но после того, как Мира рассказала мне, что произошло в гримерке, мои опасения развеялись.

Она всю жизнь провела на скамейке запасных и только сейчас вышла на поле. Ошибки неизбежны, но она быстро учится. Даже если ехать в такую глушь — та еще морока.

Через несколько минут на парковку заезжает внедорожник Mercedes, такой же неуместный, как и мой BMW. Я наблюдаю в зеркало заднего вида, как открывается дверь и — охреневаю.

Желтый сарафан, струящийся по ее изгибам, слишком мил для того, что я хочу с ней сделать. Но я уверен, что она так и хотела. Она думает, что она всего лишь пешка, но она знает, как играть в эту игру, как никто другой. Она делает это с изяществом и тонкостью, а не с яростью и резней. Одно может быть эффективнее, но другое не менее смертельно.

Мой телефон пиликает, и я делаю вид, что пульсация в груди от того, что она написала мне сообщение, не существует. Это было бы чертовски по-детски, если бы я так поступил.

По-детски и обременительно.

Эффи: Я здесь, ты на месте?

Я не отвечаю сразу, давая себе еще несколько секунд, чтобы впитать ее. Ее темно-каштановые волосы ниспадают по спине. Ее карие глаза обследуют припаркованные машины. Я знаю, что она заметила мою машину, потому что она встает прямо и опускает руки.

Я наблюдаю за ней в зеркало, когда она подходит, и от ее шагов поднимаются маленькие облачка пыли. Я делаю вид, что не замечаю ее, даже когда она подходит к окну со стороны водителя и стучит по стеклу. Не отрывая головы от телефона, я протягиваю палец и слышу, как она стучит по стеклу. Я наслаждаюсь ее разочарованием.

Когда я наконец обращаю на нее внимание, она смотрит на меня сверху вниз. Она нетерпеливо скрещивает руки, но все, о чем я могу думать, это о том, как от этого движения поднимаются ее сиськи.

Я опускаю стекло. "Я мог бы выйти, если бы ты не стояла перед моей дверью".

Ее губы дергаются. "Я буду внутри, в баре", — резко отрезает она. Когда она направляется к зданию, я слышу, как она бормочет. "Господи, мне уже нужно выпить". Мои руки сжимаются в кулаки, когда я смотрю вслед удаляющейся девушке.