"Попробуй, как сильно твое тело хочет меня". Он подносит свой член к моим губам, и я пытаюсь отвернуть голову, но деваться некуда. Жар обволакивает меня, как горящая веревка, когда я поддаюсь и вылизываю широкую горячую дорожку по его длине. "Боже, какой нечестивый рот", — стонет он, закатывая глаза.

Я вижу шанс на последнюю схватку. Я втягиваю его член в рот, проводя языком по его пирсингу, пока он не теряет сознание от ощущений, а его хватка на моих запястьях не ослабевает. Я вырываю руки и переворачиваюсь на живот в отчаянной попытке уползти.

Он мрачно смеется, и этот звук, словно холодная вода, стекает по моему позвоночнику, вызывая дрожь. Он тянется к моему нижнему белью, и оно продолжает рваться в нашей борьбе. Я чувствую, как его руки сжимают мои икры. "Тебе больше не удастся сбежать. Чья это киска, Эффи?"

Мое тело загорается, и я вскрикиваю, когда он оттаскивает меня назад за остатки комбинезона и шлепает по заднице с такой силой, что жжение проходит через несколько секунд. Он наматывает мои волосы на один кулак и оттягивает голову назад, а другой рукой заводит мои руки за спину.

"Давай, — дразнит он, вставляя свой член в мой вход. "Шуми сколько хочешь. Никто никогда не сможет остановить меня от того, чтобы взять то, что принадлежит мне". А затем он погружается внутрь, зарываясь до упора, и моя спина выгибается от глубины.

"О Боже", — вскрикиваю я. Он двигает бедрами вперед и назад, с каждым полным толчком у меня перехватывает дыхание. "Мне нужно это, черт, мне нужно это". Я умоляю о большем.

Он кусает меня за плечо, и боль только усиливает удовольствие. "Еще, Финн, еще". Он отвечает, притягивая меня к себе на колени так, что мое запястье оказывается зажатым между моей спиной и его животом. Дразнящее ощущение его пирсинга усиливается под новым углом, заставляя меня видеть звезды, и я не могу удержаться, чтобы не подпрыгнуть на его члене. Особенно когда он обхватывает рукой мое горло, и мои стенки сжимаются вокруг него.

"Блядь, твоя киска обожает, когда я тебя душу", — задыхаясь, произносит он.

Я просовываю руку между бедер, чтобы поиграть со своим клитором, и безудержно стону. Он отвечает мне глубокими стонами и грубыми словами, и мы с ним схлестываемся, как животные на лесной подстилке.

Время и пространство начинают рушиться, я теряюсь в единении наших душ. Его сердце так уверенно владеет мной, что я чувствую то, что он обещал ранее: ломать меня по кусочкам, разрывать на части. Чем ближе я к кульминации и чем жестче он трахает меня, тем сильнее я чувствую, как моя прежняя сущность рассыпается, а на ее месте возникает новая, более сильная версия того, кем я всегда должна была быть.

Мой рот приоткрывается, когда передо мной проносится моя концовка. Он знает мое тело и мое удовольствие так же хорошо, как и свое собственное, поэтому он дает мне палец, чтобы я прикусила его, когда мой оргазм грозит захлестнуть меня. "Кончи сейчас же", — требует он. Я кричу, обхватывая его палец, прикусывая его так сильно, что кожа разрывается, и с ревом он выпускает свою сперму глубоко в меня.

Я замираю в его объятиях, чувствуя, как дрожат его собственные измученные мышцы, не давая нам рухнуть. Задыхаясь и замирая от экстаза, он держит меня, всю меня. Все мои сломанные, обожженные и разрушенные части, которые теперь вновь обрели жизнь.

Он осторожно ложится, увлекая меня за собой, чтобы я легла ему на грудь. Мы остаемся там, слушая хор ночных звуков, купаясь в серебристом лунном свете, пока наше дыхание не замедляется и нас не настигает холод. Он крепко прижимает меня к себе, пока я дрожу, и, словно читая мои мысли, шепчет с одной лишь преданностью: "Ты делаешь меня таким чертовски цельным, Эффи.

1. E-GIRLS ARE RUINING MY LIFE — CORPSE, Savage Ga$p |

2. Chills — Dark Version — Mickey Valen, Joey Myron

Финн

Я просыпаюсь от того, что Эффи обводит мою татуировку на груди. 1 Она легонько проводит по извилистым линиям кельтского узла, а я притворяюсь спящим. Не знаю, почему. Может быть, потому что не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Ее мягкая грудь прижимается к моему боку с каждым ровным вздохом. Моя рука обхватывает ее спину, а ее шелковистые волосы ниспадают на нее. Птицы за окном возвещают о наступлении нового дня, и даже с закрытыми глазами я представляю, как утреннее солнце окрашивает чердак в туманно-золотистый цвет.

"Доброе утро". Ее голос хриплый и сладкий, густой от сна.

"Я сплю", — бормочу я с маленькой, дразнящей улыбкой.

"Ты тарабанишь по моему бедру", — смеется она, и я прижимаю руку к ее голому бедру, не понимая, что стучу, но не удивляясь. "Ты заметил, как часто ты это делаешь? Как будто ты пытаешься общаться азбукой Морзе или что-то в этом роде".

Я открываю глаза, чтобы посмотреть на ее лицо. Темные ресницы обрамляют ее медово-карие глаза, а щеки окрашивает розовый оттенок сна. "Это потому, что я такой".

Она наклоняет голову и опускается на локоть рядом со мной. "Что именно?"

Я заправляю выбившуюся прядь ей за ухо, борясь с желанием подольше сохранить свой секрет. Слова вертятся у меня на языке, готовые вырваться наружу, но в горле все еще сухо. Я встречаю ее взгляд и сглатываю последние остатки сопротивления. "Азбукой Морзе".

Она оживляется, ее интерес возрастает. "Правда? И что это значит?" Она смотрит на меня с любовью, которую я даже не могу постичь, но в то же время понимаю по своей природе. Моя любовь к ней вплетена в самые волокна моего существа, и я хочу, чтобы она знала, как глубоко она меня тронула.

"Водяные лилии". Ее рот открывается в тихом вздохе. Мое горло сжимается от ощущения, что я настолько обнажен. Но теперь, когда я начал, мне хочется вцепиться когтями во все, что осталось недосказанным между нами, поэтому я продолжаю. "Это был первый и последний раз, когда я почувствовал настоящий покой. В ту ночь с тобой. Поскольку у меня не было тебя, стук стал моим покоем".

"Прекрати". Ее губы складываются в неуверенную улыбку, глаза наполняются слезами, и мне не нужно спрашивать, я знаю, что они цвета подсолнуха.

"Я не могу". Я переворачиваю нас и прижимаюсь к ней. "Я не могу перестать любить тебя. Не думаю, что когда-нибудь перестану". Она хватает меня за лицо и притягивает мой рот к своему. Я погружаюсь в наш поцелуй, пытаясь наверстать упущенное за десять лет. Мой нос касается ее щеки, покрытой слезами, и я не могу сдержать переполняющее меня чувство, которое взрывается в моей груди.

Это за гранью счастья, за гранью похоти, за гранью этой чертовой жизни. Она моя и в этой жизни, и в следующей. Внезапно я спрашиваю себя: что такое десять лет, когда у нас есть вечность?

Я едва успеваю отпустить ее, как она отстраняется от меня, тяжело дыша и глядя на меня полными эмоций глазами. "Я люблю тебя, Финнеас Фокс". Мои легкие каким-то образом находят способ дышать, несмотря на тяжесть ее слов, врезающихся в меня с силой тысячи комет.

Моя челюсть болезненно сжимается, а горло сжимается в тугой комок. Я не могу отвести от нее взгляд, весь мой мир заключен между ладонями. Она протягивает руку и проводит большим пальцем по моей щеке. "Надеюсь, это слезы подсолнуха".

Я фыркаю, сглатываю комок в горле, подаюсь вперед и зарываюсь в ее шею. "Черт, я так тебя люблю". Я чувствую, что разрываюсь на части, мои ребра трещат, а сердце вылетает в ее сердце.

Она обхватывает меня за голову и плечи, крепко прижимая к себе. Но, черт возьми, она недостаточно близка. Я целую ее шею, на моем языке соленый пот прошлой ночи. И я хочу большего. Я вдыхаю аромат ее волос и целую дорожку по ее ключицам, слизывая кровь и посасывая сосок.