"Помнишь, как ты вломилась в "Персик", как будто тебе принадлежит это чертово место…"

"При чем тут это?" Я уставилась на него.

"Все, что я имею в виду, это то, что ты…" Он сжимает и разжимает кулаки, словно хочет встряхнуть меня. "Ты сказала мне, что у меня маленький член, когда я приставил пистолет к твоей голове. Ты знаешь, сколько мужчин были в таком положении, обмочившись и плача о своей маме? Ты, блядь, самый храбрый человек из всех, кого я знаю, так почему ты бесишься из-за гребаной чашки?"

Он говорит разочарованно, но искренне, и я просто хочу, чтобы это имело смысл. Что я чувствую, как я закручиваюсь из-за чего-то, что, по общему признанию, глупо. "Это было выживание, Финнеас. Сделай или умри. Но это… это просто я, а просто меня никогда не бывает достаточно".

Он выглядит искренне обиженным моими словами и качает головой.

"Просто… Я хочу, чтобы все было идеально".

"А кто сказал, что все должно быть идеально?" Его вопрос ошеломил меня.

"Ну… я не знаю, все?"

"Кто все?" — спрашивает он, и я смотрю на него так, как будто у него три головы.

"Мои родители…"

"Их здесь нет". Он берет мое лицо в свои руки. "Ты и так идеальна. И все это?" Он широко раскидывает руки. Я открываю рот, чтобы ответить, но он прижимает палец к моим губам. "Это всего лишь вещи". Я пытаюсь впитать его слова и подавить толчки в груди, но все равно чувствую страх, как ураган.

"Ты мне не веришь". Это не вопрос, он делает заявление, наблюдение, и я киваю. Я не верю ему. "Ладно."

Он опускает руки и уходит, а мое сердце замирает, как свинец.

Я осторожно выглянула и увидела Финна, который доставал перочинный нож из-под простыни. "Финн…"

"Это всего лишь вещи, Эффи". Он режет ткань, а затем разрывает ее. Второй комплект простыней испорчен за столько же дней. Затем он берет лампу с прикроватной тумбочки. "Просто. Блядь. Вещи." Он швыряет ее в стену, и я задыхаюсь: абажур сорван, а стеклянная подставка разбита вдребезги.

"Мне продолжать?" — спрашивает он, и на мгновение меня парализует. При мысли о разбитом стекле становится трудно дышать. Он подходит к зеркалу с испытующим взглядом.

"Нет, Финн, я понимаю". Я встаю между ним и зеркалом, кладу руки ему на грудь.

" Правда?"

"Да, это просто вещи". Я повторяю его слова с неменьшей убежденностью, а затем добавляю: "И мне нравится это зеркало… Я хочу сохранить память о нас". Мне нравится, как загораются его глаза, когда я говорю "мы".

Он садится у изножья кровати и притягивает меня к себе, обнимая за бедра. "Я не он, Эффи. Я не твой отец. Ты не будешь наказана за то, что ты человек". От его слов у меня в горле завязывается комок. "Честность и преданность — вот все, что я хочу от тебя. А не какого-то дерьма типа "Степфордской жены", ясно?"

Я прикоснулась костяшкой пальца к уголку глаза. "Хорошо".

"А теперь скажи мне, принцесса, и будь честной". Он серьезно смотрит на меня, и я киваю. "Это испуганные слезы или другие, как тогда, когда я подарил тебе мольберт?"

Я не могу удержаться, чтобы не рассмеяться над его драгоценностью. Улыбка, расплывающаяся по моему лицу, кажется теплой и правильной. "Это слезы подсолнуха".

Он вздыхает и наклоняется вперед, упираясь лбом в мой живот, как будто никогда в жизни не испытывал такого облегчения. "Спасибо, мать твою".

Людей становится все больше и больше. Ладно, всего четверо, но мне кажется, что их уже десять, хотя я смутно помню, кто они такие, по наблюдениям, которые мы вели за Les Arnaqueuses. Финн помогает мне установить складной стол, который он выкопал в большом доме — вместе с более чем достаточным количеством чашек.

Кэш помогает Лохлану установить на лужайке сетку для бадминтона, выкопав ее из "всяких стариковских вещей". Не могу представить, чтобы самые опасные гангстеры Восточного побережья играли в бадминтон. Я поверю в это, когда увижу.

Я набрасываю на стол оранжевую, фиолетовую и зеленую скатерть прямо из 80-х. Я придвигаюсь ближе к Финну и шепчу: "Так кто все эти люди?".

Он обхватывает меня за поясницу, и я отзеркаливаю его. Он притягивает меня к себе, и кажется, что мы мило беседуем вдвоем. "Двое мужчин, которые только что приехали, — это Роман и Альфи. Роман — это человек, который следит за тем, чтобы нас не убили, а тот паренек, который с ним, Альфи…" Его глаза сузились в раздумье. "Честно говоря, я понятия не имею, как ему удалось пробраться так далеко, но он чертовски предан".

"Хорошо, и я узнаю Харлоу. Она часто появлялась в новостях несколько месяцев назад".

"Да, она настоящая. Она, конечно, не уступает Кэшу в безумии и доказала, что заслуживает места рядом с ним". Я киваю, пытаясь представить себе такого же сумасшедшего, как Кэш, и думая, что с ним могут сравниться только его братья.

"А это Стелла". Финн жестом показывает мне через плечо, и я поворачиваюсь, чтобы поприветствовать женщину, которую я много раз видела на другой стороне улицы в "Дене".

"Привет, спасибо, что принесли еду". Я пожимаю ей руку, и она одобряюще улыбается.

"Устраиваешь ей разнос?" Она смотрит на Финна. Когда он только поднимает бровь, я вспоминаю, как он немногословен на людях, и чувствую прилив гордости за то, что за последние несколько дней он показал мне гораздо больше, чем большинство людей.

Он, наверное, сказал вам, что я менеджер в "Дене", но большую часть времени я просто управляю этими четырьмя тупицами и слежу за тем, чтобы они не поубивали друг друга".

Я смеюсь над нарисованной ею картиной и быстро понимаю, что она, должно быть, очень важна для Фоксов, если может так о них говорить. "Разве ты не говорил, что Роман был тем, кто следил за тем, чтобы тебя не убили?"

"Да", — хрипло говорит Финн, а затем озорно ухмыляется. "Он не дает другим людям убивать нас, а Стелла не дает нам убивать друг друга".

"Вот именно, и вам чертовски повезло". Стелла подталкивает Финна в плечо и уходит.

"Он никогда не признает этого ни в этой, ни в следующей жизни, но Стелла — лучший друг Кэша. Она — семья".

"Лучший друг?" Я сдерживаю смех. У таких мужчин, как Кэш, нет друзей. У них есть соратники, знакомые, взаимовыгодные отношения, но не друзья.

"Как я уже сказал, он никогда в этом не признается, и ты не слышала этого от меня". Он трогает прядь волос за моим ухом, и его веселое выражение лица меняется на более серьезное. Мой желудок скручивается от того, что он собирается сказать дальше. "Ты чертовски красива".

Мои щеки потеплели, а сердце заколотилось. Слова вертятся на языке, поэтому я просто встаю на носочки и целую его в нос. "Я помогу с едой". Я отворачиваюсь, на моих губах играет улыбка.

Он берет меня за руку, когда я ухожу. "Мне нравится, когда ты целуешь меня туда".

Я прикусываю губу, чтобы скрыть нелепую ухмылку, которая пытается вырваться на свободу. " Фокс Финнеа — романтик", — дразню я, уходя.

"Скажи кому-нибудь, и я убью его", — кричит он мне вслед.

Я смеюсь и думаю только о том, как, черт возьми, мы сюда попали?

Кто бы мог подумать, что обед со злейшими врагами и соперниками вашей семьи может быть таким приятным?

Харлоу и Стелла милые и забавные, и приятно чувствовать себя не единственной девушкой в комнате — или за внешним столиком.